Песо пиратских сердец

Он молчал, как и Саске. А Учиха всё думал о том, долго ли ему добираться до того места, где зарыто сокровище. На месте ли те карты, что он нашёл на корабле пиратки? Он не знал, да и вся мысль, осознание того, что, возможно, карт больше нет и они находятся у Сая, угнетала. Прямо сейчас Саске из-за этого мог бы развернуться домой, обратно на Тортугу, но… так он никогда не струсит. И он никогда не будет вести себя так, как повёл себя Сай в тот раз, просто сбежав с корабля, когда понял, что ничего не вышло. Учиха попытается в любом случае сделать так, как велела ему его гордость, честь и совесть.

Сай, видимо, любовался Учихой, понимая, почему тот замолчал, и наконец-то был рад увидеть в глазах друга смятение и непонимание.

– Разве я не сказал? – осведомился Сай, принявшись мерить шагами палубу «Чёрного зверя». Саске мотнул головой, затем опустил глаза, глядя на сапоги бывшего товарища, а потом снова поднял их. – Мне нужно то, что принадлежит тебе, чтобы заполучить это чёртово сокровище. Если в течение трёх дней оно не окажется у меня в руках, то пеняй на себя.

С этими словами Сай, развернувшись на каблуках, пошёл куда-то вдаль, по палубе, готовясь спуститься. Саске так и не мог ничего сказать ему даже в спину. И тут ему пришла в голову мысль… что принадлежало ему? Ему много что принадлежало. Начиная от корабля, киля, палубы, парусов и заканчивая магическим компасом. «Он не убил меня…» - решил про себя Учиха, нахмурив тонкие брови. «Рано», - подсказало ему сознание, осклабившись, и по спине снова пробежал холодок.

Одно дело получить смертельное ранение от своего друга, к примеру, от Узумаки, а другое – это от того, что покинул тебя, а теперь стоял с неживыми глазами прямо перед тобой, занеся за спину кинжал. Интересно… и тут Учиха стал постепенно понимать, что просто так он никогда не доберётся до сокровища. И вечно что-то мешало… сначала Сакура, теперь Сай… потом снова Сакура с чувствами к ней.

Учиха прикрыл глаза, невольно вздохнув и испустив тяжёлый выдох. Он направился в сторону капитанской каюты, ожидая, что уже продолжит прерванное с Сакурой занятие… лишь бы отвлечься. Однако, когда вошёл, обнаружил, что девушка спала. Но самое удивительное, что его забеспокоило, было то, что на спальном месте рядом с ней, поблёскивая в тусклом свете затухающих свечей, от которых остались маленькие огарки, лежал позолоченный кинжал.

Его кинжал.

Да, с той самой рукояткой, которую Учиха так любил рассматривать в детстве.

Глаза капитана расширились от ощущения неизвестности. Настигло предчувствие предательства… откуда здесь его кинжал?! Но сама пиратка мирно спала, повернувшись на бок и подложив под голову руки, посапывая и чуть приоткрыв алые губы. Скоро будет рассвет… и именно тогда они отправятся туда, где никто и никогда не бывал. Есть шанс погибнуть? Конечно. Несомненно, он есть. И был шанс того, что он снова встретится с Саем… возможно, не один раз…

Пират, присев на своё спальное место, принялся рассматривать пиратку. На её красивом и очаровательном лице не было никаких следов лжи или чего-то другого. Он не мог сказать точно, с кем она в сговоре, однако у Саске промелькнула мысль о том, что Сай нарочно подослал её. И была ли у Сакуры мысль о том, чтобы убить капитана «Чёрного зверя»? Конечно… Саске в этом не сомневался.

Сердце от этого только кольнуло странной болью, раньше не испытываемой Учихой. Словно кто-то, кто владел им, как марионеткой, держал в руках его сердце и прокалывал иголками. Острыми, заточенными, как у дикого ежа или дикобраза. Неприятно… становилось неприятно и от того, что, возможно, пиратка в сговоре с его врагом.

Это угнетало…

========== Глава 12. ==========

На следующий день величайший корабль «Чёрный зверь», запасшийся всем необходимым на небольшом пиратском островке, отправился в плавание, которое таило в себе много опасностей и приключений. И это чувствовалось по свежему ветру, который бил прямо в лицо капитану, стоящему за штурвалом. Он снова был в своей стихии, и ничто не могло оторвать его взгляд от глади солёного утреннего моря, которую рассекал нос корабля. Он чуть улыбнулся, посмотрев вдаль, туда, где их ждало много опасностей и, быть может, смерть. Возможно и то, что эта старуха уже сидела где-нибудь на пригорке и манила к себе путников дрожащим тонким пальцем, перемотанным бинтами… но Саске не страшился этого.

Он продолжал вести корабль настолько резко и самозабвенно, что многие пираты засматривались на него, когда торопились по своим делам. Но вот капитана… не могла покинуть одна мысль. Мысль о том, что девушка, которая ему так нравилась, могла быть предательницей. Не раз ему приходилось расправляться с такими, но то были лица мужского пола, и они непременно отправлялись по доске. Сейчас же Учиха знал, что такое просто невозможно. Те чувства, что пылали внутри него, подобно огню, который манил путников в пещере, не отпускали и не давали Саске совершить то, чего ему так хотелось. Он знал, что без пиратки снова всё пошло бы своим чередом… снова бы он не слышал смешки команды в её и в их адрес, снова бы он не слышал ничего подозрительного, снова не ловил бы на себе косые взгляды девушки… и это его не успокаивало.

Не давало спокойствия и то, что в его голове родилась вообще мысль об убийстве. О том, что он действительно думал об этом, а быть может, и вообще способен на такое. Учиха никогда не трогал лиц женского пола… в том смысле, что они могли бы пасть жертвами его клинка, револьвера или кинжала. Нет, такого не было… лишь с этой пираткой у него в крови бушевал подозрительный азарт, такой, что невольно хотелось подозвать её к себе и вызвать на скоротечный бой, во время которого она снова падёт и унизится не только перед ним, но и перед всей командой.

И Учиха с такими мыслями вёл корабль, глядя вдаль, чувствуя, как угольно-чёрные волосы трепал приятный тёплый ветерок.

– Капитан, - позвал Саске Дейдара, который стоял теперь рядом и тоже смотрел вдаль, куда-то в сторону моря, чуть улыбаясь, - знаете ли вы наш курс?

– Разумеется, - пожал плечами Учиха, - это же естественно… но… в общем-то, вы можете и сами посмотреть, почему бы и нет?

Коварно и заискивающе улыбнувшись, капитан протянул товарищу по команде свой компас. Дейдара знал, что он, как и капитан, неисправим, однако же взял его в руки, открыв. Стрелочка, мечась в разные стороны, так и не могла показать нужного направления, а потом завертелась так, что невольно Дейдара вытаращил голубые глаза, удивляясь подобному феномену. Сколько он был пиратом, а такого никогда за всю свою жизнь не встречал…

Саске наблюдал за его реакцией, всё так же улыбаясь. Его явно забавляло то, что этот пират, который стоял рядом, никак не в состоянии определить направление корабля и его курс, однако пальцы Учихи машинально метнулись к прибору, зажав стрелку где-то на стороне между юго-западом. Дейдара наблюдал за капитаном, а он, отпустив стрелку, с радостью посмотрел, что больше она не собиралась маячить из стороны в сторону. Блондина, конечно же, это обрадовало, и он, воодушевлённый и довольный не только капитаном, но и собой, вручил обратно Учихе прибор, почему-то засмеявшись и закивав, принявшись исполнять приказы капитана, данные ранее.

Саске покачал головой, снисходительно проследив за ним взглядом, и тут же заметил, как на вторую палубу поднялась пиратка. На плече у неё сидел хорёк, который продолжал что-то жевать, держа в маленьких лапках, а Учиха тяжело вздохнул, опустив глаза.

Знала ли она, что его беспокоило? Саске был уверен, что да… особенно учитывая то, что кинжал он нашёл именно рядом с ней, хотя прекрасно помнил, будучи трезвым (ну, практически), что не оставлял там его ни в коем случае, зная, что она могла порезаться или пораниться. Конечно, пиратка не такая уж изнеженная девушка, чтобы Учиха волновался именно за это, но капля заботы всё же в этом присутствовала. Он продолжал держаться за штурвал, чуть крепче сжав его длинными пальцами, так что их кончики побелели, а затем покраснели, потом снова побледнели. Очевидно, пиратка это заметила, но Учиха задумался и о том, что она не подозревала о приходе Сая на корабль этой ночью… да и знала ли она, кто он такой? Вот уж вряд ли… такая мысль пронеслась в голове Саске быстро, словно бы и не было её вовсе, и от этого, несомненно, стало легче.