Песо пиратских сердец

Но от воспоминания ли?

Конечно же, нет - Саске уже был уверен в том, что это не воспоминание вызвало столь приятные мурашки по всему телу. Один только запах, который исходил от молодой женщины, сидящей перед ним на стуле, манил. Как будто бы она – вполне знатная дама из высшего общества, одетая в такое красивое и пышное платье, в котором щеголяли все дамы там, где-то далеко за морями, привлекая взгляды джентльменов. Как будто бы она, если бы вошла в ту огромную залу, где находились все эти люди, приковала к себе взгляды всех и затмила бы своей красотой… Учиха представлял всё это именно так. И как всё же хорошо то, что она пиратка, а не какая-нибудь дама, хладнокровная, смотрящая на всех свысока, выращенная, словно цветок, в таком тесном горшке, где обучают манерам. Но нет, эта девушка была свободной, свободной не только от своих мыслей, но и от чувств, как думал Учиха.

Чувствовала ли она к нему что-то? Ощущала ли то, насколько сильно колотилось её сердце при одном взгляде на его профиль? Наверное, нет… тяжело вздохнув, он чуть ниже склонился к ней. От кожи пахло цветами и какими-то фруктами, словно бы она сама сейчас, старательно, пока его не было, натирала себя неизведанным плодом, таким сладким, манящим, приторным, сочным, который заставлял при одном взгляде на него впиться зубами. И да, из такого плода обычно вытекает сладкий сок, смачивая губы… именно так пахло и от неё, Учиха это чувствовал. От такого снова внутри забурлило желание. В крови так, тягуче, переливаясь из вены в вену, а затем снова проходя через сердце, заставляя с каждой минутой колотиться его всё быстрее и быстрее.

А разорваться оно могло? Конечно, как думал Учиха, может, если он продолжит вдыхать её запах. Заполнились лёгкие, некогда пустые и сытые одним запахом солёного моря, но сейчас… сейчас рецепторы кожи, носа, губ и подушечек на кончиках пальцев напряглись. Он знал, что именно в этот момент обострились все его ощущения разом, как будто бы кто-то по мановению волшебной палочки приказал всему этому случиться.

– Ты осознаёшь то положение, в котором сейчас находишься? – шёпотом поинтересовался Учиха, ещё ниже склонившись к аккуратному уху девушки, постепенно и медленно, методично заправляя за него прядь нежно-розовых волос.

Сакура понимала, но кивнуть не могла. Одно его движение, казалось бы, такое осторожное и невинное, вызвало в ней такую бурю эмоций, что она закусила нижнюю губу, сделав вид, что не собиралась его слушать. К вискам, пульсируя, прилила кровь, и все ощущения, как и у него, разом обострились… пиратка не могла понять, что с ней происходило, ведь поддаваться своим чувствам она вовсе не собиралась.

А кончики длинных пальцев, явно наслаждающиеся мягкостью её волос, всё так же постепенно убирали за ухо прядь… тут же горячие губы, которые заставили девушку разом содрогнуться и прикрыть дрожащие ресницы, коснулись её уха. Сначала самой раковины, где он принялся целовать её. Оставлял незначительные, короткие поцелуи, которые пробуждали нечто внутри пиратки… сладкое, манящее, томное. Особенно это скапливалось в низу живота, так что Сакура для пущей осторожности, чтобы не сорваться, сдвинула коленки, сжав их так, что в низу живота запульсировало ещё больше.

И почему он спросил про то самое положение? Да, она сидела перед ним, если он об этом, и он полностью властвовал над ней, словно марионеточник. Он словно дёргал за какие-то ниточки, которые присутствовали на её теле. Вшиты в самые чувствительные зоны её хрупкого тельца… да, а концы этих ниток он крепко держал у себя в руках, чуть заметно ухмыляясь, едва не облизывая верхнюю пересохшую губу от разом навалившегося на широкие плечи желания.

Раз – и она подставила его губам ухо ещё больше, чуть выгнув шею, два – и тут же она готова изгибаться от наслаждения, три – и она испустила шумный выдох, слетевший с губ птицей, долго запертой в клетке. Она снова тяжело втянула носом воздух, понимая, что теперь уже не в силах ему противиться. Пухлые горячие губы сейчас целовали не только ухо, но и проходили по всей раковине, опаляя тёплым дыханием. Мурашки по коже, одно его прикосновение, а сколько эмоций… сколько эмоций от того, что она больше не в силах убить его, даже если так хотелось.

Губы задрожали, словно бы она готова была расплакаться… и тут же Сакура, когда ровные белые зубы сомкнулись на мочке, чуть оттянув её, задев одну из самых чувствительных точек на её теле, шумно выдохнула, сорвавшись на еле слышный стон. Но нет, для неё он был неслышным… а он всё прекрасно слышал, и для Учихи это было не чем иным, как просьбой продолжить. Именно так он начинал приносить девушкам удовольствие… вначале незначительно касаться чувствительных мест, а затем дразнить всё больше и больше… но сейчас он хотел поступить по-другому, не по своей обычной схеме. Сейчас ему хотелось раздразнить Сакуру с самого начала, как будто бы она сама на это напросилась. Сначала раздразнить, а потом не давать ей долго того, чего она будет просить, даже если станет извиваться. Даже если прижмётся к нему, даже если будет умоляюще, срываясь на стоны, шептать на ухо нечто ласковое, даже если будет зарываться в его густые волосы тонкими пальцами, прислоняя голову к себе и заставляя слиться воедино одним невинным прикосновением…

Снова стон слетел с губ девушки, и Учиха, не удержавшись, подошёл к ней, быстро подняв девушку на руки, сжав ладонями ягодицы. Упругие, так и хотелось их касаться, шлёпать, сжимать… но нет, не до этого, он ведь так хотел её раздразнить, чтобы она просила и молила о скором продолжении. Сразу же он не заставил себя ждать, аккуратно положив девушку, словно она была сделана из хрусталя, на спальное место капитана. Ничего необычного, сейчас всё встанет на свои места. Здесь никогда не было женщины, и Саске не торопился их сюда пускать, ведь это место капитана… но нет, сейчас он будет удовлетворять здесь именно её.

Пиратка, не удержавшись, крепко обвила ногами его торс, сжав узкую талию и прислоняя крепче к себе. Сапог на ней не было, поэтому остались незначительные части одежды… они не нужны, эти части, снять их, срочно снять, они – лишние, и ничто Учиху не остановит в его действиях. Глаза прикрылись, когда он увидел, что она призывно смотрела на него. Хлопнула длинными ресницами, легла гораздо удобнее, чем раньше… и теперь расслабилась, будто позволяя делать ему с ней всё, что он только захочет.

Разум постепенно исчезал, скрывался за невидимой дверью, как будто ушёл на второй план, оставляя место непредвзятому наслаждению, желанию, которое нельзя было преодолеть. И Учиха не собирался этого делать, принимаясь расстёгивать рубашку пиратки, покрывая поцелуями шею. Легко коснулся нежной кожи, чуть оттянул зубами, а затем сразу же прошёл по свежему красному укусу кончиком языка. Стон с её губ… понравилось. Это подбодрило и давало надежду на то, что ей понравится, как бы она внутренне не пыталась с этим бороться. Зрачки мгновенно расширились, что говорило о сильном желании обоих. Словно у человека, который долго вдыхал опиум… точно так же, так же сильно, так же неумолимо и так же неизбежно.

Чуть прикрыв глаза, Учиха наклонился к ней ниже. Поцелуй в губы, манящий своей тягучестью, своей нежностью и в то же время страстью, плохо скрываемой и неудержимой. Ему хотелось быть с ней хоть один раз нежным, но, кажется, это его натура – страстная и такая сильная, которая будет доминировать над каждым, кто только перегородит ему дорогу. Но сейчас он доминировал совсем по-другому.

Сакура снова изогнулась, подставляя шею умелым губам. Ей нравились его прикосновения, нравилось и то, как он целовал её. Поцелуй разом оборвался, когда она теснее прижалась к нему. Руки девушки, тонкие, нежные, аккуратные, принялись стягивать с него рубашку, попутно гладя оголённые участки кожи. Она переходила от широких плеч к мужественной груди, спине, заканчивая поясницей и снова поднимаясь наверх буквально самыми ногтями, но не царапая кожу, а принося наслаждение, от которого капитан, не удержавшись, почти лёг на неё, прогнувшись в пояснице.

Кажется, спина – одно из его чувствительных мест, и Сакура улыбнулась. Лукаво, ехидно, с намёком, как будто зная, что она будет сейчас делать… и ногтями, кончиками пальцев она принялась выводить по его спине, гладкой и в нескольких местах израненной, с глубокими зажившими царапинами, узоры и иероглифы, словно что-то чертила. От этого дыхание Саске участилось, стало тяжёлым. Он уткнулся в её шею, желая передать ей всю ту свою страсть и желание, что в нём сидело.

Похоть? Нет, её здесь не было. Просто какое-то доминирование чувств над ними. Они, словно чародеи, стояли где-то поодаль, невидимые, делали так, что их манило и притягивало к себе неудержимо сильно. Губы девушки приоткрылись, и Саске, воспользовавшись ситуацией, улыбаясь, коснулся нижней кончиком языка, еле ощутимо проникнув внутрь. А она ведь действительно совсем не умела целоваться… улыбка так и не сходила с лица Учихи всё то время, пока он водил кончиком языка по приоткрытым губам девушки, впитывая тёплое дыхание, что от неё исходило, практически в себя. Приятный запах… настолько, что хотелось целовать её безудержно долго, прижиматься, впитывать тот самый запах каждой клеточкой своего тела, словно заражаясь неизведанной болезнью…

Постепенно за ширинкой его штанов становилось тесно, и Учиха толкнулся вперёд, намекая на то, что долго он терпеть явно не намерен. Девушка выгнулась, ощутив, как в промежность мгновенно упёрся напряжённый орган, стягивая с его головы красную выцветшую бандану. Она действительно готова была умолять его… все эти поцелуи, прикосновения, объятья… вызывали в ней столько эмоций и желаний, что девушка подалась чуть ближе к нему, стараясь слиться воедино. Её изгибы тела идеально дополняли его, складываясь в единый паззл.