Песочное время - рассказы, повести, пьесы

– А, Кис! ты здесь, - сказала Света весело, выглядывая из комнаты в коридор. Тотчас за спиной ее в гостиной гулко ударили стенные часы: било полночь. В голосе ее не осталось и следа от их лунного разговора на кухне, но не это заняло вдруг Киса. Странно, но Кис, рассматривая давеча обстановку гостиной, не заметил ходики на стене и теперь удивленно смотрел мимо Светы, слушая хриплые и округлые удары.
– Иди сюда!
– Света засмеялась.
– Тут к тебе с консультацией: говорят, ты единственный специалист.

– Что такое? Кто специалист? Я?
– переспрашивал Кис, как бы очнувшись и сразу ощутив в себе прежнее веселое раздражение. Он вошел в комнату и оглядел всех.

– Что: небось мину тут без меня отыскали, а?

Лёнчика, как он и думал, в гостиной не было.

– Брось, Кис, не ершись!
– крикнул ему Пат из угла.
– Тут идея.

– Да?
– сказал Кис.
– Так это не ко мне. Я слаб в умозрении.
– Он чувствовал приток смеха и злости и развязно смотрел кругом.
– Ну? в чем дело?

Под общий шум Ёла и Света, смеясь, растолковали ему, в чем было дело. Оказалось, что когда Кис ушел на кухню, все стали придумывать, чем занять время после чая. Хотели сыграть в "пети-жё" и в "кис-мяу".

– Ну, тут я точно мастер, - встрял Кис.

– Помолчи! Так вот...

...Потом вздумали - в "чорт пришел" (Кис насторожился). Но тут кто-то предложил вызвать духов.

– Ведь ты у нас главный спирит? ты, - подытожила Света.
– Не отпирайся. Ёлка уже созналась, так что все путем. Блюдечко у меня есть. Ну? что там еще нужно?

Затея необыкновенно понравилась Кису.

– Духов?
– переспросил он.
– А-га. Сейчас, погоди. Я тебе полный дом напущу, не соскучишься... Так: тащи ватман.

Ватман быстро нашелся в кабинете светиного отца. Кис, тотчас открыв в себе вдохновенный дар медиума (он и впрямь одушевился, так как и всегда вообще оживлялся легко), как видно, не шутя взял устройство сеанса в свои руки, и дело закипело. Чашки, бутылки и горячий еще электрический самовар с заварником "на воздусях" были изгнаны им со стола презрительным жестом. На место их он растянул трубчатый лист и, использовав круглый поднос вместо циркуля, стал обводить сизым фломастером круг, пыхтя и лавируя между свечами. Свечи, уже догоравшие, лили вокруг себя талый парафин, пламя было высоким, и Кис опалил в нем свой белый манжет. Круг вышел несколько кривой, зато просторный.

– Это что еще?
– спросила Ёла, когда Кис, начертав вдоль окружности алфавит и старательно выведя в верхних углах крупные "здравствуйте" и "до свидания", а в нижних "да" и "нет", стал под "нет" рисовать гроб.

– "Это, может быть, кажется несколько странным и глупым - вести разговор с трупом", - заунывно пояснил Кис, отметив ритм удлинением гласных.
– Но уж если труп, то и гроб.

– Почему - с трупом?
– уточнила Ёла.
– С духом; или с душой?

– С мертвой, - сказал Тристан, менее всех здесь веривший в успех предприятия. Он скептически следил за действиями Киса.

– О, так давайте Гоголя вызовем, - предложила вдруг Ира, по своему обыкновению молчавшая до сих пор.

– Хм, да? Гоголя?
– сказал Кис.
– Я-то думал - Толстого, - он подмигнул Гаспарову.

– Ой, да ну! Он уже в школе задрал, - поддержала Иру Света.
– Гоголь лучше.

Оказалось, что и другие держались того же мнения.

– Вообще-то правильней гадать на Рождество, - заметил Гаспаров, который тоже понимал толк в спиритизме: прежде он умолчал об этом, а теперь был несколько уязвлен монополией Киса. Кис, впрочем, делал все верно, так что придраться к нему было бы нелегко.

– А сейчас - грех?
– любознательно осведомилась Ёла, слегка улыбаясь Гаспарову. Гаспаров кивнул.

– Так зато интересней, - тихо проговорила Маша. Она сидела неподалеку от Гарика и темным взглядом следила за Кисом.

– И то!
– обрадовался Кис. На миг он обратил к ней свое лицо, багровое в свечном зареве, и подмигнул, усмехаясь.
– Потешим беса!
– Он быстро пририсовал к гробу шестиконечный могильный крест и отступил, любуясь кругом.
– Сойдет, - решил он.
– Теперь блюдце.

Света отправилась было на кухню.

– Плохонькое бери!
– крикнул Кис ей вслед.
– Его коптить надо...

– Зачем коптить?
– спросила Ёла.

– Не знаю, - сказал Кис.
– А ты что ж: никогда раньше не гадала?

– Так - нет.

– Ведь я тебе рассказывал... впрочем, сама увидишь. Да: а стол-то клееный?

Проворно присев, Кис полез под стол - так точно, как раньше Тристан, когда готовил музыку.

– На винтах, - сообщил он печально.
– Ну - н(чего делать. Авось как-нибудь устроится...
– Он выбрался из-под стола и, ухватив его руками за край, кивнул Гарику: - Давай его куда-нибудь... да вот хоть под люстру. Тут человека три сядет.

– Ты колени отряхни, - сказала Ёла сочувственно.

– Ага, спасибо... Так!
– командовал он, когда Света возвратилась из кухни с тонким фарфоровым блюдцем в руках, легким и удобным, но действительно старым.
– Теперь - теперь гасите свечи. Нужно, чтобы осталась одна.

Приказание было поспешно выполнено, и гостиная погрузилась в тьму. Лунный свет проникал сквозь шторы, но скорее давал о себе знать, чем освещал что-либо. Одинокое пламя на краю стола бросало вокруг тяжкие тени, шевелившиеся от дыхания, однако все замерли, глядя, как Кис, взяв блюдце в руки, вначале подержал его над огнем, потом сажей отметил треугольник на краю его и, наконец, осторожно положил его в центр круга, дном вверх.

– Поехали, - сказал Кис.
– Ну, кого зовем? Гоголя?

Касаясь друг друга ладонями, все протянули руки к блюдцу, причем у девочек - и особенно у Маши - пальцы заметно тряслись. В стороне остались лишь Тристан и Гарик, следивший за событиями без интереса, хотя и без скепсиса.

– Думаешь, не поедет?
– спросил его Пат, обернувшись.

– Поедет, - Гарик нахмурил лоб.
– Да мы гадали как-то в училище...

– Горяченькое, - сказал Кис, стукнув пальцем по дну.
– Ничего, сейчас простынет... Ну? Зовем?

– Зовем, - одними губами повторила Маша; она смотрела на крест.

– Зови ты, - велела Кису Ёла. Он кивнул, тоже уже чувствуя волнение. Голос его пресекся. Все молча ждали.

– Дух Николая Васильевича Гоголя, слышите ли Вы нас?
– в мертвой тишине воззвал наконец Кис, сам удивившись строгости своего тона.
– Если слышите - ответьте...

Он хотел еще что-то добавить (в особенности потому, что от его слов Света тихонько прыснула), но в этот миг блюдечко, дрогнув, отъехало от середины стола и с странным грохотом, производимым, вероятно, неровностями древесины, поползло вниз, к "да". Все разом вскрикнули или вздохнули облегченно и поспешно заёрзали на своих местах, следуя рукой за блюдцем.