Пьесы и сценарии

Пришлось признаться — парень в лоск ослаб.

Но, сохраняя мысли остроту,

Дал показание, что прививал он сап

Рогатому скоту.

И сразу — булочку ему и дополнительные щи,

Пятнадцать лет, на Север, десять однодельцу, —

Прошла ежовщина, вдруг кто-то разыщи

Его потерянное дельце.

Что значит — врать по-умному! — и ложь-то,

Она не всякого спасёт.

Додули мудрецы: болеют сапом лошади,

Но не рогатый скот!

…Так вот, с ним в камере сидел один дедусь —

Сермяга, лапотник, ну — Русь,

Суда не дождался, почил он в Бозе.

Чтоб следователь душеньку пустил на покаяние,

Дал показанье дед, что у себя в колхозе

Подготовлял вооружённое восстание.

Что танк имел, одиннадцать гранат

И сколько-то охотничьих двустволок,

Что цель имел — идти на Ленинград,

Насилуя дорогой комсомолок…

Военная Коллегия Верховного Суда

По двести приговоров в день пекла тогда.

Судили так: взведут бегом по лестнице два конвоира:

— Петров? — Петров.

(А то и Петушков, попутают случайно.) —

Стоят, присесть им некогда, торопятся отчаянно.

Морской порядок: свистнут — вира!

Нагрузят десять-двадцать — майна!

…А иногда бывало так:

Прислали из Челябинска несуженных этап.

На север, под Печору.

На двор их выгнали — заслушать приговоры.

Выходит лейтенант в сапожках хромовых,

За ним сержанты с папками — «дела», «дела»!.. —

На Тришкиных, на Мишкиных,

Мандрыкиных и Громовых —

А лютая зима была!

Все топчутся, все ёжатся, вкруг солнца — колесо,

Попробуй пальчиками голыми листочки перебросить! —

Чтобы себя не мучить и людей: «Судило вас ОСО», —

Он объявил, — «по десять всем, а кой-кому по восемь.

Понятно?.. Р-разойдись!..» Па-ашли…

Легли на нары…

Пауза.

Ну, Майков, что молчишь? Развесели.

Тащи сюда гитару.

Майков уходит. Вся поза Нержина — напряжение.

НЕРЖИН

Так значит, правда всё, что говорили

Про истязания, про пытки?..

ВАНИН

— А?

НЕРЖИН

Что били, мучили, что голодом морили,

Что в баню голых по снегу водили,

Что в одиночку впихивали дюжину?..

ВАНИН

Когда…

Когда толкали в камеру пред утром, на заре,

Тех самых, что сидели при царе, —

Настолько необычен был для них событий ход,

Настолько неизмеренным падения несчастье,

Что к новичкам кидались — чей переворот?

Товарищи! Скорее! — Кто у власти?

Входит Майков.

МАЙКОВ

(поёт, перебирая струны)

ГАСНУТ ДАЛЬНЕЙ АЛЬПУХАРЫ ЗОЛОТИСТЫЕ КРАЯ, НА ПРИЗЫВНЫЙ ЗВОН ГИТАРЫ ВЫЙДИ, МИЛАЯ МОЯ!..

ВАНИН

Нет, эта песенка не вдосыть весела.

Есть песни краше…

МАЙКОВ

Какую ж вам?

ВАНИН

Про степь, что за Волгу ушла…

Про степь сыграй нам, Саша.

Садятся у круглого столика, Майков с гитарой. Поют.

ВМЕСТЕ

ДАЛЕКО-ДАЛЕКО СТЕПЬ ЗА ВОЛГУ УШЛА… В ТОЙ СТЕПИ ШИРОКО БУЙНА ВОЛЯ ЖИЛА… ЗНАТЬ, В СТАРИННЫЙ ТОТ ВЕК ЖИЗНЬ НЕ В РАДОСТЬ БЫЛА, КОЛЬ БЕЖАЛ ЧЕЛОВЕК ИЗ РОДНОГО СЕЛА. ПОКИДАЛ ОТЧИЙ КРОВ, РАССТАВАЛСЯ С ЖЕНОЙ И ЗА ВОЛГОЙ ИСКАЛ ТОЛЬКО ВОЛИ ОДНОЙ…

Аккомпанемент смолк.

ВАНИН

(повторяет голосом, близким к рыданию.)

Покидал отчий кров, расставался с женой,

И за Волгой искал только воли одной.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Там же. Те же. В тех же положениях. По лестнице спускается Глафира, одетая к ужину.

ГЛАФИРА

Начальник штаба! Капитан!

Комдивом час всего был дан,

Но вот и два прошло с тех пор…

(Заметив Ванина, круто снижает тон.)

Я извиняюсь, тут майор.

Ванин и Нержин по-прежнему сидят неподвижно. Майков, с досадой ударив по струнам, встаёт, мгновение как бы обдумывает, потом трижды хлопает в ладоши.

МАЙКОВ

Салий и Замалий!

Салиев и Замалиев одновременно выскакивают из левой и правой двери.

САЛИЕВ и ЗАМАЛИЕВ

Мы тут!!

МАЙКОВ

(показывая на пиршественный стол)

В атаку на большой редут

Созвать гостей!

(Толкает Глафиру гитарой в бок.)

— Гуляй, моя девчёнка! —

И чтобы через пять минут

Я видел в центре поросёнка,

А через семь — консервные котлеты!

(Снова хлопает в ладоши.)

Салиев и Замалиев трижды балетно мечутся по сцене.

(Глафире.)

Что скажет член военного совета?

ГЛАФИРА

(в стиле вульгарной цыганщины перебирает ногами, играет и поёт в быстром темпе)

ГИТАРА МИЛАЯ, ЗВЕНИ, ЗВЕНИ! СЫГРАЙ, ЦЫГАНКА, ЧТО-НИБУДЬ ТАКОЕ, ЧТОБ Я ЗАБЫЛ ОТРАВЛЕННЫЕ ДНИ, НЕ ЗНАВШИЕ НИ ЛАСКИ, НИ ПОКОЯ!

Салиев и Замалиев уже убежали. С последней нотой Глафиры Майков включает на радиоле громкий фокстрот и ведёт Глафиру. Она обхватила его спину гитарой. Почти тотчас же из коридора в сложном тройном танце врываются Лихарёв и две девушки в военной форме — Катя, повыше ростом, развязная, с расстёгнутым стоячим воротом гимнастёрки, из-под которого сверкает подворотничок, и Оля, скромная блондиночка. Следом за ними входит и ритмично похаживает вокруг тройки Начхим — лысоватый, пожилой, полный. Лихарёв отдаёт ему Катю, и вот уже три пары носятся по залу с быстротой, возмещающей малое число танцующих. Ванин за это время встряхнулся, медленно прошёл к радиоле и выключает музыку. Все останавливаются. Глафира рассматривает девушек, они — её. Нержин сидит на прежнем месте.