Петербург как предчувствие. Шестнадцать месяцев романа с городом. Маленькая история большого приключения

Далее на сцену выходит вальяжный красавец Дмитрий Хворостовский и под плавную мелодию харизматично начинает «Ombra mai fu» из оперы Г. Генделя «Ксеркс».

В ходе первого отделения звучат музыка и арии из оперной классики – Штраус, Бизе, Мелотт, Верди.

Поражает голос Суми Йо, особенно при исполнении «Ave Maria» Дж. Каччини. Хрупкая фигурка в белом платье… и восхитительное сопрано, голос возносится высоко в небо под трагичную, пронизывающую музыку. Я вдруг понимаю, что по моим щекам текут слезы… Рядом всхлипывает какая-то зрительница, а чуть поодаль – еще одна. Дворцовую площадь окутывает туман скорби. В голову лезут мысли наподобие той, что мы живем неправильно. Мало молимся, перестали верить в добро и в людей. Да и в главную человеческую ценность – жизнь – тоже веруем слабо.

Ожидаемая нами с нетерпением Джеки исполняет арию Лауретты из оперы Дж. Пуччини «Джанни Скикки» «O mio babbino caro», благодаря ей юная певица прославилась. Закрываю глаза и слушаю ее глубокий звучный голос, кажется, что как минимум две успешные оперные дивы слились в певческом экстазе на одной сцене. Джеки, как и старшая коллега – Суми Йо, одета в концертное платье, но на сцене ведет себя слегка смущенно и очень мило. Как только ария заканчивается и зрители начинают аплодировать, девочка-вундеркинд делает смешной книксен и машет ладошками. И за это покоряет наши сердца еще больше.

Перед началом антракта Хворостовский и Суми Йо, элегантно вальсируя, исполняют дуэт из оперы «Веселая вдова» Ф. Легара.

Сцена на некоторое время пустеет, и я начинаю выражать свои восторги Руслану. Иногда чуть-чуть всхлипываю и с нетерпением жду продолжения. Толпа вокруг шумит.

Второе отделение начинается с потрясающей сюиты к блокбастеру «Пираты Карибского моря». Сара Хикс на сцене неистовствует, а позади нее на экране бушует штормовое море. Мы вздыхаем от переизбытка чувств.

Далее звучат композиции Игоря Крутого, Эндрю Ллойда Уэббера, Фостера, Сэджера.

Наряженная в ярко-красное платье Суми Йо вновь восхищает публику, исполнив чувственно-страстное «Танго», написанное Крутым. Экспрессия, ослепительные эмоции, живость, огонь… Великолепно.

Не менее успешный тандем составляют Игорь Крутой и Дмитрий Хворостовский: трогательно-возвышенная композиция «Музыка», ее оперный певец исполняет совместно с хором, и бархатисто-вкрадчивая «Deja vu».

Джеки Иванко срывает бурные овации, спев лиричную и грустную франкоязычную «Imaginer» и так же мило присев перед уходом со сцены.

Чудесное представление пролетает как один миг, и зрители долго свистят и хлопают в ладоши, вызывая артистов на бис. Те, как настоящие служители Искусства, не отказываются: Джеки Иванко и Суми Йо исполняют обожаемую мною композицию «Time to Say Goodbye», традиционно выводимую двумя голосами. У Суми Йо – превосходное сопрано, а голос Джеки меняет диапазон, словно на качелях: тон становится то низкий, то опять рвется ввысь. Но когда божественные голоса двух таких разных див сливаются воедино, то происходит настоящее волшебство. По телу пробегает дрожь, и слезы тут как тут… На фоне сумеречного питерского вечера, переходящего в белую ночь, с видом на величественную Дворцовую площадь, разворачиваются удивительные вещи. И хочется сейчас взмолиться: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»

Последние звуки музыки постепенно угасают, и восхитительный, сплетенный перед зрителями «букет» голосов, мелодий, эмоций, вдохновения увядает. Зато в груди ощущается что-то необыкновенное… И имя этому – Любовь. Любовь к жизни, людям, искусству. То, чего нам всем частенько не хватает.

Толпа вскоре расходится, да и нам пора – час поздний, а метро ждать не будет. По дороге напеваем тихонько «Time to Say Goodbye…» и улыбаемся счастливо. Про работу я даже не вспоминаю.

«Ступени над темной Невой»

Июнь – замечательный, теплый, светлый и, как ни грустно об этом упоминать, наш последний месяц в Петербурге – проходит замечательно.

Кроме вышеописанных мест и событий мы успеваем посетить празднование дня рождения Александра Сергеевича Пушкина на площади Искусств, возле его памятника. Здесь установлены шатер и экран, из динамиков льется трогательная музыка и петербургские знаменитости читают сказки великого поэта. Их сменяют участники поэтического клуба: юноши наряжены в котелки и фраки, а девушки, чьи головки причесаны на старинный манер и украшены локонами, – в бальные платья. Периодически задувает ветер, кидающий на наши головы и на розовые тюльпаны на клумбах лепестки сирени. После окончания представления идет тихий и теплый дождь под стать нашему хорошему настроению.

Еще мы с Русланом предпринимаем прогулку на Новую Голландию, где в так называемом арт-контейнере осматриваем несколько скандальную выставку «Nothing Special» екатеринбургского фотографа Алексея Киселева, живущего и работающего в Москве. На острове по-прежнему процветают дорогостоящий магазин фермерских продуктов, кафе и публичный огород. Из интересных новых проектов – «Открытая библиотека» или книжный open-air, где можно свободно выбрать книгу из выставленных на полках экземпляров и уютно устроиться с ней на скамейке, шезлонге или траве (как получится).

По приходу домой приобретаем через Интернет билеты на поезд.

Ближе к вечеру мы совершаем поездку в Павловский парк, а потому в ускоренном темпе проходим по району Большой Звезды, мимо Круглозальных прудов и Павловского дворца с окружающими его павильонами. Присаживаемся в регулярной части парка, примыкающей к центральному фасаду дворца, и открываем прихваченный с собой пакет от «Месье Патиссье», где бережно уложены свежие булочки с изюмом. Об особом удовольствии от еды на фоне дворцовых интерьеров я уже упоминала. В парке малолюдно, и наше уединение нарушают лишь прожорливые голуби, выпрашивающие хлебные крошки, и белка, неожиданно выскочившая из-за кустов. Руслан пытается подманить ее булочкой, но хвостатая бестия стремительно уносится на соседний газон. Перекусив, мы движемся в обратный путь, размышляя, как же здесь чудесно.

На следующий день оказываемся на Дворцовой площади, где временно разместился стеклянный мобильный офис электронного правительства. Двухэтажное прозрачное здание охраняют девушки модельной внешности, заманивающие прохожих внутрь. Мы консультируемся у сотрудников «Ростелекома» о том, как работает портал госуслуг, и получаем для себя коды активации.

После этого прогуливаемся по набережной Мойки и Михайловскому саду, а затем выходим на любимую мною улицу Пестеля – хотим напоследок воочию увидеть несколько «литературных» исторических адресов, описанных в последней книге Наума Александровича Синдаловского.

Например, по адресу улица Пестеля, дом № 14, который построен в стиле эклектики, жил знаменитый поэт Самуил Яковлевич Маршак, а на Литейном проспекте, 24, в «Доме Мурузи» (экзотичный неомавританский стиль) – Дмитрий Сергеевич Мережковский, Зинаида Николаевна Гиппиус и Иосиф Александрович Бродский. В расположенном рядом Манежном переулке в доме под № 6 обитал Корней Иванович Чуковский, о чем издали «говорит» замечательная кованая ограда, изображающая, как «ехали медведи на велосипеде… а за ними кот задом наперед… зайчики в трамвайчике» и т. д. На некоторое время мы с Русланом «застреваем» здесь, любуясь домом, пока проходящий мимо пожилой мужчина, похожий на дворника, доверительно не сообщает нам, что «тут неподалеку есть еще дом Маяковского». С удивлением и благодарностью двигаемся в указанном направлении. На улице Маяковского в доме № 11 обретался Даниил Хармс – здесь вывешена необычная памятная доска с надписью «Из дома вышел человек…», намекающая на то, что писатель вышел на минутку «за спичками» и не вернулся – был арестован прямо на улице и умер в Крестах. В доме № 52, выстроенном в стиле модерн, жил сам Владимир Маяковский, об этом свидетельствует мемориальная доска, укрепленная на фасаде.