Петербург

Я видел, что он смотрит на меня, урод с мордой, похожей на человеческий череп с большими фасеточными глазами насекомого, заполнившими пустые глазницы. И почти кожей ощущал, как эта тварь сейчас отдает мысленный приказ своей армии уничтожить одинокого безумца, посмевшего потревожить покой Оператора.

Жуткие «куклы» карлика бросились ко мне разом – и это было ошибкой. Потому, что получилась свалка. Я совершил немыслимый прыжок в сторону, махнув по пути «Бритвой», – и монстр с перерубленным сухожилием рухнул на одно колено, держась за раненую ногу когтистыми лапами и воя от бессилия. Наверное, это страшно, когда конечность отказывает тебе служить. Не знаю, никогда такого не переживал, и очень не хотелось бы пополнить свою коллекцию впечатлений столь печальным жизненным опытом.

Правда, свалка довольно быстро прекратилась – Оператор мастерски управлял своими подопечными. Твари довольно шустро разобрались, что к чему, перестроились и на этот раз бросились на меня организованно, полукругом, словно волки, загоняющие беспомощную добычу.

Грамотно, бесспорно. Молодец, череп фасеточный. Но все-таки твои мертвецы слишком массивны и оттого немного медлительны. Во всяком случае, для моего теперешнего состояния, которое, конечно, в рукопашном бою дает большие преимущества, но при этом нещадно жрет энергию. Поэтому нет у меня времени на маневры, и поэтому я просто бросился вперед, на ближайшую когтистую тварь, занося для удара свою «Бритву».

Отдернуть лапу ходячий труп не успел, я почти отсек ее ножом. И сразу доработал лопаткой, отчего перерубленная конечность шлепнулась на землю, беспомощно щелкая стальными когтями. Я бы и от удара второй лапой ушел, если б сосед однолапого трупа не метнулся в мою сторону немного быстрее, чем я рассчитывал…

В общем, отвлекся я на долю мгновения, и не почувствовал, а просто услышал треск разрываемого на плече камуфляжа. Наверное, слишком громкий треск для одной только одежды. Наверное, это еще и кожа, и мышечные волокна. Плевать, главное, чтоб не очень глубоко. Понятно, что теперь, если дельтовидная мышца порвана, левую руку вверх не поднять. А мне пока вверх и не особо надо, мне бы понизу, по ногам, так оно в теперешней ситуации самое то, что нужно. Обездвиженный враг – это уже половина врага. Которую, тем не менее, необходимо добить, потому что раненый враг имеет свойство возвращаться и жестоко мстить за причиненное увечье.

Но это – потом. Сейчас нужно просто двигаться, двигаться, двигаться, уходя от свистящих когтей, страшных пастей, не слушая рев нападающих и визг тех, кого достали «Бритва» или лопатка. Двигаться, не останавливаясь, ибо мгновение промедления равносильно смерти. Порвут в кровавые лоскуты, ох сказать не успеешь. И, кстати, к этому есть все предпосылки, потому что я видел краем глаза, как на моей ноге выше колена медленно расползается камуфляж, открывая глубокую рваную рану, стремительно набухающую темной кровью…

Твою маму, а я и не заметил, как чей-то коготь полоснул меня по бедру. Хорошо, что вдоль мышечных волокон, а не поперек, иначе я бы даже в состоянии боевого транса не смог двигаться дальше. А так – очередной нырок под удар массивной лапой, тычок «Бритвой» в область сердца, поворот клинка с одновременным секущим движением, вскрывающим грудную клетку… Черт, похоже, то, что фатально для живых, мертвых не очень впечатляет. Едва получилось у меня уйти от второго удара и нанести свой, отработанный, мгновенно ставящий страшную тварь на колено…

Наверное, я слишком увлекся нырками, дав Оператору изучить мою тактику. Поэтому следующая его «кукла» ударила на опережение, туда, где должна была оказаться моя рука в следующее мгновение…

Признаться, это страшно, когда ты видишь, как рвется плоть на твоем локтевом сгибе, обнажая сустав и белые нити оборванных сухожилий. А еще более жутко осознавать, что твоя рука больше не часть тебя, а бесполезный кусок окровавленного мяса, который ты больше не чувствуешь, которым не в состоянии управлять…

Лопатка выпала из моей руки и улетела куда-то… Но и это было уже неважно, потому что прямо передо мной стояло чудовище, за которым Оператор, явно не ожидавший от меня такого напора, обеспокоенно метался по краю Поля Смерти.

А мне уже хотелось лечь и спокойно умереть. Когда из твоего тела вместе с кровью стремительно вытекает жизнь, это нормальное желание. Какая разница, протянешь ты на пять минут дольше, напрягая последние силы, или просто позволишь сестре забрать тебя с собой? Вот стоит передо мной тварь, слепленная из кусков мертвого мяса, занося над головой страшную лапу. Одно мгновение – и всё…

Но я точно знаю – это не я. Это мое ленивое тело, которое – как у всех – всегда прежде всего хочет вкусно пожрать, поспать, развлечься. И есть оно, а есть я, заключенный в оболочку из плоти. Виктор Савельев по прозвищу «Японец», помнится, говорил – на Востоке считается, что не безвольная душа заключена в человеке, а наоборот, сильный дух управляет безвольной оболочкой из плоти. И главное – это не дать оболочке подчинить себе дух, иначе всё. Живой труп будет ходить по земле. Жрущий, гадящий, таскающий внутри себя разлагающуюся сущность когда-то живого человека…

– Живой я!!! – вырвался из моего горла звериный вопль. – Живо-о-ой!!!

Я рванулся вперед, под опускающуюся лапу твари, и, падая на колени, всадил ей «Бритву» в низ живота.

Сила инерции увлекла меня вперед. Скользя таким образом по грязи, воняющей разрытой могилой, я чувствовал, как мой нож с легким сопротивлением рассекает все, что встречается ему на пути. Не знаю, что насовал Оператор в брюхо своего творения, но тому мой маневр явно не понравился. Лапа ударила в пустоту, монстр заревел, начал разворачиваться – и рухнул в грязь, пытаясь когтями запихнуть обратно петли скользких кишок, которые посыпались из широкой раны внизу живота…

Но все это я увидел потом, через мгновение, которого мне вполне хватило, чтобы метнуться вперед и полоснуть «Бритвой» по фасеточному глазу Оператора.

Удивительно, как я ему полбашки не снес, так как меня от слабости нехило так качнуло вперед. Но удержался, хотя мир как-то резко и вдруг поплыл перед глазами. То ли слабость, то ли Оператор попытался меня ментально долбануть – не знаю, да и неважно это. Мутант вдруг согнулся и заскулил, ухватившись шестипалыми лапами за морду. Меж длинных суставчатых пальцев текло белесо-желтое содержимое глазницы. Но меня его переживания не тронули. Как раз взгляд мой упал на разбитое, затоптанное надгробие, на котором только и можно было различить полустертую надпись «…вечная память…». Теперь, после того, как этот урод неслабо поглумился над мертвыми, некого больше помнить. Так что поделом.

Я собрал последние силы, ударом колена снизу вверх разогнул Оператора и приставил острие ножа к пока еще целому глазу.

– Дернешься – ослепнешь. А теперь иди в Поле смерти.

Мутант, держась за опустевшую глазницу, тупо смотрел на меня своей фасеткой. Может, не понимает? Вряд ли. Или шок от ранения, или придуривается. Но нет у меня времени на долгие беседы, поэтому я слегка надавил плоскостью клинка на морду Оператора, максимально приблизив острие к глазу.

– Мне терять нечего, – прохрипел я. – Или ты идешь в Поле, или я сейчас всажу нож тебе в череп по рукоять.