Петербургское дело

— А-а! — отчаянно заорал он и что есть мочи вдарил ботинком «душителя» по голени.

Парень зашипел от боли и слегка ослабил хватку. Герыч, дернувшись всем телом, вырвал шею из его железных пальцев. И снова пнул его. На этот раз удар пришелся парню по той части тела, которой молодчики собирались лишить самого Герыча. Парень взвыл и согнулся пополам, схватившись руками за пах.

Герыч повернулся ко второму и, прежде чем тот успел поднять нож, выпустил ему в физиономию струю красной краски, флакон с которой все это время сжимал в руке.

— Твою мать! — матюкнулся парень, выронил нож и стал тереть пальцами ослепленные глаза.

Герыч подхватил рюкзак, повернулся и со всех ног понесся по пустынной улице, как перепуганный заяц. Так быстро он не бегал никогда в жизни.

Часть вторая

Глава первая ГОРОДСКАЯ ВОЙНА

1

— А, появился! Заходи-заходи!

Меркулов махнул рукой в сторону стула и снова уткнул взгляд в бумаги, лежащие на столе.

Турецкий прошел в кабинет и сел на предложенный стул. Подождал, не соизволит ли шеф что-нибудь объяснить, не дождался и сказал:

— Чаем поить будешь?

— Не заслужил еще, — не отрываясь от бумаг, проговорил Константин Дмитриевич.

— Тогда давай кофе, — смирился Турецкий. Меркулов отложил наконец бумаги, нажал на копку селектора и коротко сказал:

— Кофе, чай и сахар. — Затем сложил руки на столе замком, нахмурил седоватые брови, посмотрел на Турецкого и сказал: — Ты, наверное, уже догадался, зачем я тебя пригласил?

— Нет. Но наверняка не кофе пить.

Меркулов взял со стола лист, пробежал по нему глазами, нахмурился еще больше и снова вперил взгляд в Турецкого.

— Ты слышал про подростковую войну, разгоревшуюся в Питере?

— Слышал кое-что, но не вникал. Там вроде скинхеды с кем-то воюют?

— С графферами, — сказал Меркулов.

Турецкий усмехнулся и приподнял брови:

— Это еще что за звери?

— Те самые, которые раскрасили тебе гараж месяц назад. Помнишь?

— Такое не забывается. Я эту мазню два часа закрашивал. Благо бы нарисовали цветы или деревья. Это бы я понял и даже приплатил бы им за оформление. Но от вида монстров, которых они там намалевали, я аппетит потерял и сна лишился. Кстати, Кость, не знаешь, почему подростки все время уродов рисуют? Может, это болезнь какая?

— Может быть, — усмехнулся Меркулов. — Но надеюсь, что не заразная. Потому что тебе в скором времени предстоит встретиться с этими художниками. Вернее, с их питерскими коллегами.

— А вот с этого места давай подробней.

Константин Дмитриевич откинулся на спинку кресла и сказал:

— Вчера губернатор Питера госпожа Зинченко позвонила в Москву и сообщила кому следует об ужасах, творящихся в северной столице. В результате войны скинхедов с графферами погибли уже пять человек. Трое графферов и два скина.

— По поводу вторых я бы особо не переживал, — сухо заметил Турецкий.

— Саня, это ведь дети, — с укором сказал Меркулов.

— Это совершеннолетние мужчины, — отчеканил Турецкий. — Я в двадцать два года свою первую пулю получил. И не за то, что ходил по городу со свастикой на рукаве и избивал азеров.

— Ладно, не горячись. Итак, война в разгаре. Количество раненых нам не известно, но на улицах чуть ли не каждый вечер подбирают избитых парней. В связи с вышеизложенным мы получили прямое и четкое указание. Незамедлительно создать оперативноследственную группу и направить ее в Санкт-Петербург.

Александр Борисович дернул кончиком губ:

— И ты, естественно, вспомнил обо мне.

— О тебе естественно вспомнил другой человек. — Меркулов многозначительно поднял палец к потолку.

— Значит, это мне его благодарить?

— Именно, — кивнул Меркулов. — Можешь послать ему открытку, адрес я продиктую.

— Спасибо, лучше передай ему мою благодарность устно. Когда вылетать?

— Вчера.

— Ясно. — Турецкий сладко потянулся, хрустнув суставами: — Эх! А хорошо сейчас, наверно, в Питере!

— Скоро узнаешь. Кого думаешь включить в группу?

Турецкий стал загибать пальцы:

— Во-первых…

— «Во-первых» я знаю. Это заместитель директора Департамента утро МВД генерал Грязнов. Начинай сразу с «во-вторых».

— Все-то вы, Константин Дмитриевич, знаете. Мысли, наверное, читать умеете?

— Умею, умею.

— Страшный вы человек! — насмешливо сказал Турецкий. — Ладно. Значит, так. Вторым у нас будет Володя Поремский. Он сейчас, по-моему, не сильно загружен. Из оперсостава можно задействовать Володю Яковлева и Галю Романову.

Меркулов подумал и кивнул:

— Согласен. — Затем пододвинул к Турецкому стопку бумаг. — Здесь все, что ты должен знать. С подробностями и нюансами ознакомишься непосредственно в Питере.

Александр Борисович посмотрел на стопку и вопросительно поднял брови:

— Я могу это забрать к себе в кабинет?

— Можешь. И собери своих протеже — пускай тоже ознакомятся.

— Слушаюсь. — Турецкий взял стопку и выровнял ее, постучав торцом по столу. — Прикажете выполнять?

— Валяй, — кивнул Меркулов.

2

— В Питер?

Ирина опустила ложку в суп и нахмурила тонкие брови. Александр Борисович, напротив, зачерпнул своей ложкой побольше супа и спросил:

— Мне показалось или я услышал в твоем голосе нотки недовольства?

— Показалось, — ответила Ирина. — Напротив, я очень довольна. Отправлю Нинку жить к бабке, а себе устрою праздник непослушания.

На этот раз пришел черед Турецкого забыть о супе. Он с напускной подозрительностью прищурился на жену:

— Что-то я не понял. Что это еще за праздник? Можно огласить весь список праздничных мероприятий?

— Пожалуйста, — пожала плечами Ирина. — Во-первых, сбор подруг. Они, я думаю, будут не против отдохнуть от своих занудных мужей.

— Те, у кого они есть, — заметил Турецкий.

— Те, у кого их нет, нуждаются в отдыхе не меньше, — парировала Ирина.

Турецкий задумчиво поскреб подбородок.

— Боюсь, последний аргумент мне не постичь. — Он вздохнул. — Женская логика. Что же будет во-вторых?