Петля желания

Глава 14

– Тут у меня настоящая берлога.

Дент вошел в квартиру первым. Беллами шагнула следом. Включив свет, он подошел к кровати и набросил на подушки и смятые простыни одеяло.

Две подушки, отметила про себя Беллами. И на каждой по вмятине.

– Пойду в душ и смою кровь. Вы тут располагайтесь поудобнее. – С этими словами Дент вытащил из комода шорты и, войдя в ванную, закрыл за собой дверь.

По пути они остановились у магазина. Выбор средств для оказания первой медицинской помощи оказался более чем скромным, но самое необходимое все-таки удалось купить, хотя Беллами и не знала точно, что именно потребуется для обработки раны.

Оставив пакет с покупками на кухонном столе, Беллами села на один из двух стульев и огляделась по сторонам. Дент не преувеличивал. Квартира действительно напоминала берлогу. Она представляла собой одну большую комнату, жилые отсеки которой различались только оттенками пола. Цвет ковра спального отсека отличался от ковра гостиной. Пятачок кухни имел виниловое покрытие. Дверью от них отделялась лишь ванная.

Если не считать смятой постели, в квартире было относительно опрятно. Однако дешевая мебель, облупившаяся и потертая, смотрелась убого. Кран над кухонной раковиной постоянно капал. С карнизов свисали мятые, давно не стиранные занавески. На стенах никаких картин. Книги, книжные полки и безделушки напрочь отсутствовали.

Квартиру отличала тоскливая атмосфера неприкаянности. Было видно, что ее хозяин живет здесь один.

Еще печальнее оказалось то, что единственное отличие между берлогой Дента и ее апартаментами в Нью-Йорке заключалось лишь в качестве мебели. Мебель у Беллами была дорогой и стильной и подобрана специально нанятым для этого дизайнером.

Однако эта мебель не несла никаких воспоминаний, не вызывала эмоций и могла принадлежать любому человеку. Ощущения домашнего уюта она не производила, будучи такой же безликой, лишенной индивидуальности, как и стул, на котором Беллами сейчас сидела в крошечной кухоньке.

Это сравнение повергло Беллами в еще большее уныние.

Дент вышел из ванной в одних боксерских трусах. Одной рукой он вытирал полотенцем волосы, второй – прижимал к пояснице другое полотенце. На его лице Беллами заметила две ссадины. Порезы на пояснице продолжали кровоточить. Порезанные пальцы Дент обмотал лоскутом махровой ткани.

– Вы давно здесь живете? – поинтересовалась Беллами.

– Года два. После того как продал дом. Когда я ушел из авиакомпании, мне стал не по карману образ жизни, к которому я привык. Рынок недвижимости, как назло, был в глубокой заднице. Дом пришлось продать с убытком, но выбора у меня не оставалось.

– А сбережения?

– Все ушло на первоначальный платеж при покупке самолета в кредит.

С этими словами Дент промокнул ссадину под правым глазом.

– Надеюсь, вы не упадете в обморок при виде крови. Этот сукин сын оставил на мне свою метку.

– Нужно обратиться в полицию.

– Чтобы завтра утром мы с вами появились на первой полосе «Стейтсмена»?

Обязательно найдутся свидетели того, как я толкнул вас на землю. Меня тотчас возьмут за задницу, замучают допросами, а как только с нами разберутся, мы попадем во все выпуски новостей. И все тотчас вспомнят, кто мы такие.

Он, черт возьми, прав, подумала Беллами. И лишь поэтому она не стала уговаривать Дента ехать в больницу. Ее отец находился при смерти, Оливия не отходила от него ни на шаг. Не хватало ей, чтобы завтра утром родители прочитали в газетах, что их дочь имеет отношение к драке на автостоянке возле ресторана.

– Вы узнаете его, если увидите в следующий раз? – спросила она.

– Крепкий и сильный ублюдок. На левой руке татуировка. Змея, у которой с оскаленных клыков капает яд. Вы говорили, что видели парня в пикапе, у него была татуировка на высунутой в окно руке. Похоже, это один и тот же тип…

По пути домой Дент поведал Беллами о подробностях нападения.

– Знаете, – добавил он сейчас, – я вам не все рассказал. Например, умолчал о тех гадостях, какие он говорил.

– Это о каких же?

– В ваш адрес.

Дент пояснил, что нападавший сыпал угрозами в адрес их обоих.

– Этот ублюдок хочет убить нас, – сделала вывод Беллами.

– Именно это он и сказал.

– Но почему? Кто это мог быть?

– Я думаю. Кстати, кровь все еще идет.

– Сочувствую. Повернитесь ко мне спиной.

Дент послушно повернулся. На пояснице сочился кровью длинный порез в форме дуги.

– Вам срочно нужно в больницу.

Дент оглянулся через плечо, пытаясь разглядеть рану.

– Сомневаюсь, что в больнице поверят, будто я порезался во время бритья.

– Вы можете сказать, что это был несчастный случай.

– Какой несчастный случай?

– Да не знаю я! – раздраженно бросила Беллами.

Дент обернулся и приподнял ее подбородок:

– Послушайте, вы проявили железную выдержку, затем с мастерством Марио Андретти2 домчали меня до дома и вот теперь готовы раскиснуть из-за какого-то пустяка.

Беллами дернула головой и бесцеремонно развернула Дента. Высыпав на стол содержимое пакета с покупками, она открутила крышечку зловещего вида коричневого стеклянного пузырька.

– Надеюсь, этот антисептик такой же жгучий, как и адское пламя.

По-видимому, так оно и было, потому что, когда она прижгла рану, Дент зашипел от боли и несколько раз чертыхнулся. Чтобы его отвлечь, Беллами передала ему смоченную антисептиком ватку.

– Приложите это к ссадинам на лице и пальцам. Ну как?

Дент стянул повязку с порезанных пальцев.

– К утру они станут совсем деревянными. Ладно, спасибо, что он их вообще не отрезал.

Беллами передернуло.

– Наверное, вы правы. Но зачем ему это? Хотел пригрозить вам? Ведь ему ничего не мешало убить вас безо всякого предупреждения.

– Думаете, он расстроился по этому поводу?

– Я говорю серьезно, – не без обиды в голосе произнесла Беллами.

– Возможно, он испугался, что его увидят в окно посетители ресторана. Или же он просто блефует, хочет выставить себя грозным бандитом. Но не исключено, что это утративший рассудок психопат. Пока мы не узнаем, кто он такой и что ему нужно, нам остается только гадать о его намерениях. – Дент вопросительно посмотрел на нее: – Вы закончили?

– Кровь сочится, но уже не так сильно, как раньше.

– Это потому, что вы почти прижгли рану этой вашей штуковиной.

Беллами отмотала кусок бинта и осторожно промокнула порез.

– Повернитесь, – скомандовала она. Дент три раза повернулся, пока она прикладывала к ране вату и закрепляла ее лейкопластырем.

– Вы прилепили пластырем волоски.

– Пытаюсь избегать этого, но ведь вы постоянно дергаете руками, – посетовала она.

Дент попытался не шевелиться, и Беллами прилепила последние сантиметры пластыря в стороне от дорожки шелковистой растительности, кудрявившейся от груди до живота и исчезавшей за резинкой трусов. – Все. Закончила.