Петр и Мазепа. Битва за Украину

В любом случае, факты свидетельствуют, что Меншиков явно не представлял масштабов измены. Возможно, к нему закрадывались сомнения, что Мазепа замышляет двойную игру, пробует связаться с неприятелем. Но он никак не мог подумать, какой грандиозный заговор уже созрел! Причем у него под боком! 20 октября он известил царя о плохом самочувствии гетмана, а на следующий день сказал Войнаровскому, что собирается навестить больного. Тот перепугался. Ему померещилось, что тайна уже раскрыта. А Меншиков нагрянет, чтобы схватить виновных. Войнаровский настолько возбудил себя собственными страхами, что ближайшей ночью сбежал. Ничего не доложил Меншикову, не попрощался.

Поскакал к дяде, предупредить об опасности. Узнав, что Александр Данилович через несколько часов пожалует в Борзну, Мазепа тоже запаниковал. Счел, что измену обнаружили. А если нет, то вот-вот обнаружат. Глупый племянник напакостил своим побегом. И неужели трудно проверить, что гетман вовсе не лежал на смертном одре? Но в это время возвратился и Быстрицкий. Известил — Карл ждет Мазепу, договор подписан. При гетмане состоял русский представитель, полковник Анненков. От него избавились, послали к Меншикову с извинениями за глупый поступок Войнаровского.

А Мазепа рассудил, что пришла пора начинать большую игру. Сперва он заехал к себе в Батурин. Его личную гвардию, сердюков, возглавлял полковник Дмитрий Чечель, а генеральным есаулом у гетмана служил немец, Фридрик Кенигсек. Оба были преданы Мазепе. Им было поручено во что бы то ни стало удерживать Батурин и не пускать русских. 24 октября гетман покинул свою резиденцию. Возле Десны, в местечке Короб, он назначил сбор полков. Здесь уже ожидали 16 тыс. казаков. Мазепа приказал им переправляться за Десну. 26 октября построил свое воинство, выступил перед ним. И только сейчас большинство казаков узнало, что их ведут не против шведов, а наоборот! На соединение со шведами, чтобы сражаться против русских!

Мазепа выплеснул ушаты грязи на Россию и царя. Лгал, будто он сам подвергался постоянным преследованиям, «и не нашел иного способа спасения, кроме как обратиться к великодушию шведского короля». Извещал, будто Карл обязался соблюдать их «права и вольности», и переход Украины на шведскую сторону продиктован только заботой о благе «казацкого народа». «Что за народ, когда он о своей пользе не радит»? Мазепа доказывал, что шведы наверняка победят Петра и «разрушат царство». Пугал, что они могут отдать Украину в рабство полякам. Но выход есть — стать равными союзниками со шведами!

Гетман благоразумно умалчивал, что договор с Карлом подписан далеко не равный. Да и с поляками подписан, сам гетман уже отдал Украину в рабство. Но и без того информация оказалась слишком ошеломляющей. Казаки после всего услышанного некоторое время пребывали в шоке. Мазепа вызвал к себе полковников и старшин, силясь добиться их одобрения. Они мялись, жались и не отвечали ничего определенного — озирались на казаков. Что произошло дальше — трудно сказать. Потому что о собрании полков за Десной сообщают только источники из окружения гетмана, а потом шведы. Но результат известен. Мазепа очень резво поскакал дальше, и с ним было уже не 16 тыс., а 4–5 тыс. казаков.

Судя по всему, полки заволновались, забурлили, и гетман предпочел не ждать, когда их реакция проявится в полной мере. Увлек кого смог и подхлестывал коней… Но и 4–5 тыс. с ним не остались. Кто-то привычно выполнил приказ, не осмелился перечить начальникам. А потом отставали, разбегались. 29 октября Мазепа явился в ставку Карла — вместо обещанного могучего 40-тысячного войска или хотя бы 16-тысячного, с ним было 2 тыс. сердюков. Гетман произнес пышную речь на латыни. Но шведы с трудом скрывали разочарование. Они-то ждали встретиться с правителем союзной державы! И вся Украина склонится перед ними, передаст в их распоряжение войска, города, ресурсы. А к ним прибыл всего лишь отряд беженцев! Впрочем, Карл и гетман не унывали. Рассчитывали — через несколько дней дойдут до Батурина, и все надежды исполнятся…

А в это же время на русской стороне раскручивался другой сюжет. Меншиков, как и намеревался, выехал в Борзну. Но не доехал. Встретил посланного к нему полковника Анненкова. Тот рассказал, что гетман вовсе не собирается помирать, и в Борзне его нет, он отправился в Батурин. Тут уж Александр Данилович обрел серьезную почву для подозрений — дело нечисто. Поскакали в Батурин, а по дороге поймали гонца от прилуцкого полковника Горленко. Он извещал сообщников, что уже соединился со шведами! Причем подтверждалось, что изменники действуют по приказу «ясновельможного пана гетмана». 25 октября Меншиков подъехал к Батурину. На стенах стояли пушки, ворота были не только заперты, но и засыпаны землей. Впустить приехавших гарнизон отказался и сообщил, что гетман уехал в Короб.

В Коробе его тоже не нашли, ушел за Десну — 26 октября светлейший князь отправил царю доклад: Мазепа однозначно изменил, перекинулся к шведам. Известие поразило Петра! Это казалось невероятным. Царь даже сейчас не исключал, что Меншиков ошибается, писал о «безвестно пропавшем» гетмане. Но сразу же, 27 октября, разослал повеление казачьей старшине собираться к нему в Глухов. Писал, что необходимо обсудить ситуацию, и если нужно — выбирать нового гетмана. А вскоре прибыл сам Меншиков. Привез сбежавшего из Батурина канцеляриста, тот сообщил еще много интересного о предательстве и о колоссальных складах, устроенных в гетманской резиденции.

Вот тут-то поняли, как важен Батурин. Поняли, куда направляется Карл. Меншиков вызвался опередить врага. 30 октября поднял по тревоге корпус кавалерии. На следующий день прискакали к стенам Батурина, предъявили именной царский указ коменданту Чечелю — впустить русские войска. Мазепинцы отказались. Меншиков отправил к ним парламентера. Извещал, что гетман изменил, и требовал немедленной сдачи. Чечель и Кенигсек ответили, будто не верят в предательство. Правда, попозже прислали своего гонца. Писали, что допускают возможность измены, а сами они верны царю. Ворота замка откроют, но просят на размышления трое суток.

Меншиков без труда догадался, что его водят за нос. В этот же день царь прислал предупреждение — шведы вышли на Батуринский тракт, медлить нельзя. А Чечель как раз и хотел потянуть время. Получив отказ, мазепинцы утром 1 ноября открыли огонь из пушек. Они были уверены, что продержатся. Спасение было совсем близко! Переправы через Десну прикрывал отряд генерал-майора Александра Гордона. Он не был изменником, он был типичным иностранным наемником. Геройствовать и стоять насмерть он не считал нужным. Карл XII развернул 28 орудий, открыв шквальный огонь, пехота ринулась в атаки, и Гордон отступил. Неприятель захватил паромы, шведская армия переправилась через реку.

К Меншикову полетело новое тревожное предостережение царя — враг совсем рядом. Если следующей ночью или утром с замком покончить не получится, то лучше уйти. 2 ноября царь уточнил — в распоряжении осаждающих этот день и ночь. Дольше утра 3 ноября оставаться возле Батурина слишком опасно. Но Александр Данилович успел. Он быстро развернул артиллерию, подготовил штурм. А в Батурине даже из ближайших слуг и воинов Мазепы далеко не все были изменниками. Казаки прилуцкого полка во главе с Иваном Носом драться с братьями не пожелали. Выбрались и рассказали о тайной калитке, ведущей в замок.