Петр и Мазепа. Битва за Украину

В городке Недрыгайлове царских войск не было, но жители встретили появившихся шведов выстрелами и не пустили к себе. 10 декабря Карл выслал на непокорных карательную экспедицию генерала Функа. Она погромила Терейскую слободу, перебив больше тысячи человек. Отомстила и Недрыгайлову. Городок был сожжен. Защитников и жителей, не сумевших скрыться, истребили поголовно. Генерал Адлерфельд с явным одобрением описывал, что Функ «испепелил также несколько враждебных казачьих деревень и велел перебить всех, кто повстречался, чтобы внушить ужас другим».

Между тем, и русское командование разобралось, что шведы намерены остановиться на зиму в Ромнах и Гадяче. Обкладывало врага разъездами, гарнизонами. А во второй половине декабря грянули лютые морозы. Современники писали, что замерзали даже звери, падали птицы. В русской ставке возникла идея оставить шведов без жилья, отобрать у них Ромны. Учли характер Карла, его горячность и заносчивость. К Ромнам скрытно выдвинулась дивизия генерала Алларта. А полки Шереметева должны были изображать, будто намереваются выбить шведов из Гадяча. Подступили к городу, открыли артиллерийский огонь, загорелись предместья.

Карл получил донесения, что русские атакуют Гадяч, загорелся выручать. Мазепа отговаривал его от похода, но король был непреклонен — вот сейчас он кинется стремительным маршем, свалится на русских и проучит их! Всыплет так же, как было под Нарвой. 22 декабря вывел всю армию и погнал вперед. Но как только она удалилась на достаточное расстояние, из снежной мглы вынырнули колонны Алларта. С ходу кинулись на приступ, сбили оставленное королем охранение и ворвались в Ромны. Сам Мазепа с оставшимися в городе королевскими чиновниками, своими приближенными и «казачьими дамами» едва успели удрать, бросились вдогонку за армией.

Ну а Шереметев не стал ждать короля. Узнав, что он приближается, отошел прочь. Зато марш обернулся для шведов бедствием. Многие пообмораживались, были и погибшие. Суконные шинели и износившиеся сапоги грели плохо. Шагали два дня, переночевав в степи. Поддерживали себя водкой. Нагревали на кострах камни. Но и к Гадячу вышли в сумерках, когда мороз стал резко усиливаться. Армия обезумела от холода. Солдаты наперегонки кинулись к стенам, чтобы поскорее попасть в город. В воротах началась давка. В толпу вклинились артиллерийские упряжки, телеги ломались, и возникшая пробка закупорила ворота напрочь.

Большая часть армии в город не попала, и вторая ночевка под открытым небом стала вообще кошмаром. Кто-то разводил костры. Кто-то продолжал согреваться водкой. Но такое согревание на морозе слишком коварно… Утро открыло апокалиптические картины. На лошадях застыли мертвые всадники. В сугробах там и тут лежали солдаты, заснувшие навеки. Не вступая в бой, армия потеряла 3 тыс. человек. А в городских домах в поте лица орудовали хирурги. Отрезали куски обмороженного гниющего мяса, прямо на улицах валялись ампутированные ноги, руки, пальцы, уши. Ромны были потеряны. Солдаты Алларта укрепляли стены захваченного города, ставили батареи. Отбивать его обратно было теперь проблематично. Опять же, на морозе.

Но и в Гадяче шведам не давали покоя. Появлялись отряды драгун и казаков, клевали их. Карлу доложили, что русские приходят из местечка Веприк в 12 верстах от города, и король рассвирепел, послал туда войска. 27 декабря шведы появились возле Веприка. Гарнизон там составлял всего полторы тысячи человек с тремя пушками. Но на требование короля капитулировать они ответили отказом. Карл решил брать городок. Его приближенные засомневались: а нужен ли он, этот Веприк? Укрепления-то были совсем хиленькими, обсыпавшийся земляной вал и тын, но местечко стояло на горе, приступ был трудным. Нет, король заупрямился. Заявил — он откроет такой огонь, что русские не посмеют высунуться.

Артиллерию пришлось тащить сквозь снежные заносы. А на пути к Веприку стоял еще один городок, Зеньков. Вообще не укрепленный, без всякого гарнизона. Но вооружились местные крестьяне, не пускали короля! Шведы подожгли предместье, бросили в атаку несколько полков. Обывателей все-таки разогнали, часть перебили и Зеньков заняли. Но и защитники Веприка в ожидании врага не теряли времени даром, наращивали укрепления снегом, а склоны горы поливали водой. 6 января шведы пошли на штурм, солдаты скользили, не в силах взобраться наверх, а их решетили пулями и картечью.

Атака быда отбита, и король открыл бомбардировку. Бил лед ядрами, расходуя драгоценные запасы пороха, и без того бедненькие. Невзирая на это, гарнизон отразил еще два приступа. Но у защитников порох совсем иссяк, и между офицерами возникли разногласия. Подполковник Юрлов, душа обороны, настаивал, чтобы отбиваться до конца, штыками. Но комендант Веприка Вильям Фермор отдал приказ о капитуляции. Впрочем, для шведов радость победы оказалась сомнительной. Подступы к ничтожному Веприку они залили кровью, потеряли убитыми и раненными 1246 воинов.

Для Петра поступок Фермора стал еще одним толчком пересмотреть свое отношение к иностранцам. В общем-то неблаговидных примеров накапливалось все больше. Поведение Кроа де Круи под Нарвой, ошибки Огильви под Гродно, измена Мюленфельса, отступление Гордона от переправ на Десне. Еще свежи были впечатления, насколько жалко показали себя в боях саксонские, польские войска. Для царя настала пора отрезвения от западнических увлечений. В его приказах и распоряжениях все чаще встречались указания подбирать кандидатов на те или иные важные должности «из русских», «из природных русских». А после сдачи Веприка Петр издал указ всем комендантам городов — удерживать вверенные им крепости до последней возможности, отбиваться до последнего солдата.

Сам Петр в этом году встречал Рождество Христово и Новый Год в штабе армии, в Сумах… Но прежнее напряжение ослабело. Уже чувствовалось, что Карл завяз на Украине, постепенно теряет силы. Царь мог позволить себе заниматься не только военными делами. В конце 1708 г. он разработал губернскую реформу. Изначально губернии были гораздо больше, чем в последующие времена. Царь разделил всю страну на шесть частей — Московскую, Ингермандандскую (Петербургскую), Смоленскую, Архангелогородскую, Сибирскую, Азовскую и Киевскую губернии. И вот здесь-то произошло немаловажное преобразование в истории будущей Украины. В состав Киевской губернии царь включил и «Гетманщину», и Запорожье. Но в подчинении киевского губернатора осталась и Слободская Украйна. Таким образом впервые объединились в одну административную единицу области, освобожденные от польского ига — и территории Харьковской и Сумской областей, принадлежавшие России. Хотя в 1708 г. еще никто не мог предполагать будущего отделения этих областей. Наоборот, они объединялись под властью русского губернатора, и «гетманщина» прочнее привязывалась к России…

А в начале февраля царь счел возможным отлучиться из армии. Оставил инструкцию действовать по-прежнему — изматывать и ослаблять врага, не вступая в генеральное сражение. Петр поехал в Воронеж. Здесь опять сходили со стапелей новые корабли. Царь самолично проводил их в Азов и Таганрог, утроил маневры всего флота…. Что ж, нынешней весной они были особенно важными. Может быть, даже более важными, чем то или иное выигранное сражение! Потому что царь знал — в Стамбуле и Бахчисарае разгорались жаркие дипломатические схватки. Послы Швеции, Франции, Лещинского, правдами и неправдами склоняли султана вмешаться в войну, дать команду крымскому хану. Сторонники войны подняли головы в самой Турции и в Крыму. Шутка ли, на Украине стояла шведская армия! Какой редкий шанс ударить вместе с ней!