Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Писатель Владимир Федосеенко как-то рассказал такой случай. Газете «Піянер БеларусІ» понадобилась передовая статья к пионерскому празднику. Он попросил, чтобы со статьей выступил первый секретарь ЦК комсомола. «Давайте вместе подумаем», - ответил на предложение Машеров.

Начали писать статью в 19 часов. Выкурили «машеровские» папиросы «Казбек», затем дошла очередь и до «Севера». В 2 часа ночи закончили работу над статьей. Вскоре она появилась в печати.

Выписали Машерову по тем временам небольшой гонорар - 400 рублей. Через некоторое время раздался звонок из ЦК комсомола: Федосеенко вызывали к Машерову.

Зашел он к нему, а тот достает из конверта 200 рублей и говорит:

«Это твоя доля. Мы вдвоем работали».

Мне приходилось видеть многие рукописи, над которыми работал Машеров. На всех страницах были сделаны его рукой пометки, надписи, часто красными чернилами - давняя привычка педагога. Почти каждую мысль он корректировал по-своему.

Журналисты «Правды» задавали ему вопросы: кто он, деловой человек, и что же все-таки характеризует делового работника? Машеров отвечал: «Бесспорно, по-моему, вот что. Деловой человек обязательно владеет фундаментальными знаниями в своей сфере деятельности, высокими политическими и нравственными качествами. Он способный организатор… Считает обязательным советоваться с людьми, а в случае необходимости не боится взять ответственность на себя, проявить нужный риск. Наверное, знаете формулу: “Кто хочет сделать дело — находит средства, кто не хочет - ищет причины”. Так вот, настоящий деловой руководитель хочет делать и, главное, умеет делать, не ссылаясь на какие бы там ни было “объективные обстоятельства...“»

Этим принципом и руководствовался он в работе по подбору кадров, ценил деловых людей, был особенно требователен к тем, с кем рядом работал.

– Многим не хватает конкретных, конструктивных дел в работе, - повторял он.
– А вот у Колоколова, зампреда Правительства, всегда эта часть деятельности в порядке. Вы послушайте его речи. У него не только критика, но и совершенно конкретная программа действий. И он ее потом строго и последовательно выполняет. Хороший он зампред, хороший строитель, - подытожил Машеров.

Нравились ему также стиль и методы работы Клецкова, первого секретаря Гродненского обкома партии, у которого сочеталась высокая требовательность к кадрам с полным доверием к ним. «На первом месте у Леонида Герасимовича при оценке людей - их профессиональные качества и честное, добросовестное отношение к делу. Он не потерпит краснобаев-болтунов, некомпетентных в свой области работников. Они на пушечный выстрел не подпускаются в Гродненской области к руководству коллективами. А какой результат? Вы видели, как ухожены там поля, какой порядок на фермах, как четко и слаженно работает азотно-туковый завод, другие промышленные предприятия, животноводческие комплексы», - говорил он.

И с этим нельзя не согласиться.

***

Среди массы квалифицированных специалистов он находил способных и выдвигал на ответственные посты самых талантливых организаторов и воспитателей. Он помогал раскрыться, расцвести таланту. И здесь были свои «машеровские» секреты, чрезвычайно деликатные и уважительные.

В 1979 году Нину Нерад, первого секретаря Ленинского райкома партии города Минска, рекомендовали на должность секретаря горкома партии. Ее пригласили к Машерову.

Попала она к нему в «кадровый» день, когда со всей республики съезжались для собеседований партийные, советские, комсомольские работники, назначавшиеся на новые должности. В приемной сидело много людей. Правда, ее, как женщину, будущего секретаря столичного горкома партии, пропустили первой.

Сев напротив за приставной столик, Машеров проговорил с ней около двух с половиной часов. В приемной многие переволновались, посчитали, что «первый руки выкручивает».

— Я знаю тебя столько лет, еще по работе в комсомоле. Ты мне как дочь, - сказал он своей собеседнице.
– Понимаю: трудно

тебе. Поможем. Но неужели ты думаешь, что то, какой ты стала, - это только твоя заслуга? Столько мы в тебя за эти годы сил вложили. Пришло время - нужно отдавать долги. Помоги нам и ты.

Беседу закончил комплиментом, которого, кстати, за двадцать пять лет работы в комсомольских и партийных органах, по ее словам, никто из мужчин не говорил:

– Всегда, когда тебя вижу, думаю: как же мы тебя не испортили? Ты не стала казенной, не поддалась бюрократической машине. Женщины, попадая в наше «номенклатурное течение», вскоре становятся официальными. Поверь мне и оставайся прежде всего женщиной.

— Но я много плачу. Даже перед вами не стесняюсь слез.

— Я знал только одну женщину, которая не плакала. Ну и плачь! Ты же плачешь не от того, что каша пригорела на сковороде, а потому что что-то не клеится, не удается. Как бы было хорошо, если бы побольше было таких «плачущих женщин» на нашей работе!.

— Петр Миронович, вы говорите просто для того, чтобы поднять мне настроение.

— Нет, это мое мнение. Жаль отпускать тебя в горком. Мне нравится смотреть с трибуны (на Октябрьской площади) на Ленинский район, когда идете первыми в праздничных колоннах. Всегда радуюсь, видя знакомые лица..

Полина Машерова вспоминала:

— Почти ни одного «своего» партизана он не выдвинул на работу в аппарат ЦК КПБ. На тех же должностях, на которых были до войны его соратники по оружию, и продолжали работать. Близких и знакомых на ответственные посты он не назначал. Очень часто на прием к первому секретарю приходили бывшие партизаны. И почти всегда они были почетными гостями в нашем доме. Обычно я возле них на кухне хлопотала. Позвонит муж и говорит:

— У меня в кабинете Волкович — хочешь видеть?

— Обязательно приглашай, — отвечала.

Помнится, получила письмо от Шуцкого, он был трижды ранен. Партизан просил помочь улучшить жилищные условия. Долго держала письмо, не решалась показать мужу. Наконец не выдержала. Когда он был в хорошем настроении, сказала:

— Письмо мне Володя прислал.

— О чем пишет? — недовольно спросил он.

— Просит, чтобы тебе передали просьбу.

Немного помолчав, переспросил:

— Считаешь, что просьба заслуживает внимания?

— Да.

— Так сообщи ему, чтобы об этом домой больше не писал. Как и все, пусть в ЦК на мое имя обращается.

На этом наш разговор закончился. Если кто-нибудь просил, чтобы передала просьбу мужу, я отвечала: «Идите и запишитесь к нему на прием». Правда, иногда помощнику Крюкову звонила. Не более…

Он не был злопамятным. Работника, который на него писал жалобы (ему докладывали, кто это делает), он выдвигал на более высокую должность. Не верил, когда о человеке, о котором у него сложилось хорошее впечатление, говорили что-то плохое. Вот, например, бывший первый секретарь ЦК комсомола Геннадий Жабицкий… Сколько раз, помнню, информировали мужа, что в «Дроздах», на даче, комсомольский лидер с молодежью пьянствует, что он потерял себя как работник.

– Нет, - ответил он, - я ему дам такую должность, на которой он перестанет пить, исправится.

И довел… до министра внутренних дел.

Или такое. Пожурит какого-нибудь руководителя за те или иные ошибки, а потом сам же об этом жалеет. Придет домой, поужинает, а через некоторое время набирает номер своего помощника: «Позвони директору - пусть спит спокойно. Никто его с должности снимать не будет». И таких случаев было много. Но, бывало, и ошибался в людях. Потом очень переживал. А все из-за того, что верил в человека, которого выдвигал. Старался ему помочь, поставить на ноги. Возможно, в этом и была его слабость.

Поделиться с друзьями: