Пётр Машеров

***

С волнением листаем страницы судебного дела, связанного с гибелью Петра Машерова.

4 октября в 14 часов 15 минут сотрудник КГБ Валентин Чесноков позвонил в диспетчерскую гаража управления делами ЦК партии, пригласил к телефону водителя Евгения Зайцева и сказал ему о выезде с группой сопровождения.

За первым секретарем были закреплены четыре автомашины: «Волга», ГАЗ-13 «Чайка» и два легковых ЗИЛа. Машины ГАИ делались по спецзаказу МВД СССР: восьмицилиндровый двигатель, вся силовая установка с ГАЗ-13 «Чайка», кузов от «Волги». Для сопровождения первого секретаря было выделено пять офицеров. Сотрудники работали по три дня. Утром всегда вместе с водителями Евгением Зайцевым или Анатолием Князевым ехали на дачу Машерова, в Дрозды, привозили его в ЦК партии и ждали в гараже сигнала на выезд. Выезжая, получали оружие. Как правило, в ГАИ проводился инструктаж, однако сотрудники милиции за него не расписывались. В тот день дежурили Ковальков, Слесаренко и Прохорчик.

В инструкции о порядке сопровождения автомашины специального назначения, утвержденной приказом Министра внутренних дел СССР, указано, что членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС сопровождают три патрульные автомашины желтого цвета со спецнадписями (две - впереди колонны, одна - замыкающая). Как правило, на машинах над салоном устанавливаются проблесковые два красных и один фиолетовый маячки, включается радиостанция, работает громкоговорящая связь и сирена. Вторая машина сопровождения двигается по правой полосе на расстоянии 200-400 метров от первой, идущей по осевой линии. Замыкающая спецавтомашина следит за тем, чтобы эскорт не обгонял попутный транспорт. Скорость движения автомашин сопровождения за городом ограничивалась 120 километрами в час.

Однако все эти инструкции зачастую нарушались. Вот и в тот трагический день правительственную «Чайку» сопровождали две автомашины. Машеров, по свидетельствам сотрудников КГБ и милиции, не любил «пышных», как он выражался, поездок с «мигалками». Были случаи, когда он выезжал без машин сопровождения. В свое время начисто отверг введение личной охраны, положенной кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС по полному штатному расписанию. Согласился на самый минимум. Начальнику охраны заявил:

– Давай не будем привыкать к роскоши, будем все делать как можно скромнее, всегда помнить о людях.

…Когда группа сопровождения подъехала к зданию ЦК партии, к запасному выходу, Виктора Ковалькова, заместителя командира эскортного взвода дорожно-патрульной службы ГАИ УВД Мингорисполкома, постовой милиционер попросил подойти к телефону. Валентин Чесноков сообщил ему: едем «на север». Куда конкретно, не сказал. Предупредил: следите за сигналами поворотов из основной машины, в которой будет ехать Машеров.

– Может впереди поставить милицейскую спецмашину?
– уточнил Ковальков у сотрудника КГБ.

– У Петра Мироновича плохое настроение. Пусть первой идет белая автомашина, - ответил тот.

После разговора инспектор отошел от телефона, но его вернули, и Чесноков еще раз предупредил, чтобы не ставил впереди желтую спецмашину.

В 14 часов 30 минут эскорт отъехал от здания ЦК КП Белоруссии. Впереди на белой «Волге» № О1-30 МИК ехал Ковальков со Слесаренко, за ними следовала «Чайка» № 10-09 МИП, которой управлял Евгений Зайцев. Замыкала эскорт спецмашина «Волга» № О1-83 МИК, управляемая Михаилом Прохорчиком. Как правило, Петр Миронович, когда выезжал один, садился на переднее сиденье справа, сотрудник КГБ - сзади.

Эскорт с улицы Красноармейской свернул на улицу Карла Маркса, затем - Янки Купалы, Ленинский проспект, пересек площадь Победы. В связи со строительством метро Ленинский проспект был перекрыт. Дальше маршрут пролегал по улицам Захарова, Красной, Якуба Коласа до Кольцова. Вскоре выехали на Московское шоссе в направлении Жодино. В городе двигались со скоростью 40 — 70 километров в час.

Интенсивность движения транспорта в субботний день была небольшая. В городе и за его пределами Ковальков по радиостанции сообщал о месте нахождения эскорта дежурному ГАИ УВД Мингорисполкома. При обгоне встречному транспорту по громкоговорящей установке давал команды: «взять вправо», «остановиться», «пропустить колонну». Все команды выполнялись. Радиосвязи с «Чайкой» в спецмашинах не было, поэтому он поддерживал связь со своим замыкающим, который дублировал повороты, что заранее показывала «Чайка». За Курганом Славы ведущая спецмашина развила скорость до 120 километров в час, и водитель Слесаренко, заметив в зеркало, что «Чайка» отстала, снизил скорость до 100 километров в час. Асфальт был сухой, видимость отличная…

Кучевые облака на небе набухли, стали влажными и поплыли, как птицы, безмолвными косяками. Казалось, они тоже улетают в жаркие страны, унося с собой лето. На душе становилось грустно, тоскливо. «Вот и прожит еще один год», — подумал про себя Машеров.

Он мерил его не по отрывному календарю, а по порам года — лету, весне, осени. Их минуло чуть больше шестидесяти. Он не думал, что это будет его последняя осень, последняя поездка по родной земле.

Последнее сообщение о движении эскорта дежурный ГАИ УВД Мингорисполкома принял из района Уручье…

…Я буду маліцца i сэрцам, i думамі,

Распетаю буду маліцца душой,

Каб чорныя долі з мяцеліцаў шумамі

Не вылі над роднай зямлёй, нада мной.

Янка Купала

Деревня Ширки, состоявшая из двух десятков домов, располагалась в живописных местах. За домами вдали темнел лес. В долине протекала река Оболянка, бежавшая навстречу Лугосе - притоку Западной Двины. В омутах водилось много сомов и щук.

Небольшой крестьянский дом Мирона Машерова стоял на горе. Ранней весной, когда таял снег, разлившаяся вода доходила до пахотной земли. Летом луг превращался в красочный ковер из разноцветных трав.

Красота была не только в окружающей природе, она была в их доме и на их дворе…

В феврале 1918 года, когда в деревне Ширки Сенненского (бывшего Богушевского) уезда Витебской губернии родился мальчик Петя, в это время менялся календарь, старый стиль переводился на новый, и в белорусских энциклопедических справочниках дата рождения Петра Машерова дается по-разному - и 13 февраля, и 26-го (по новому стилю).

Ныне деревни Ширки уже нет. Но очень многие жители окрестностей и поселка Мошканы - центра совхоза, который носит имя, ставшее известным в республике и далеко за ее пределами, - помнят и любят своего земляка.

Петю к труду привлекли рано. С шестилетнего возраста его отправили за двенадцать километров в деревню Кузьмины, что в Витебском районе, пасти скот.

В восемь лет начал учиться. Окончил Грибовскую начальную школу, а затем отправился в Витебск, в третью железнодорожную школу…

Мать часто болела, и старшие дети постоянно заменяли ее по хозяйству.

Старший брат Павел был и нянькой и другом младшего брата. В шестилетнем возрасте Петя уже сам нянчил младшую сестру Ольгу. Родители со старшей сестрой Матреной уходили на работу в поле. Росла с ними и сестричка Надя, которая была моложе его на два года, но она умерла в семилетнем возрасте от туберкулеза легких. Позже родилась еще одна сестричка - ее назвали в честь умершей также Надей.

В их семье всегда праздновали Пасху, Рождество, поминали усопших на Радоницу. Все это было до 30-х годов. А потом крестьяне стали отмечать советские праздники: День Октябрьской революции, Первомай и другие.