Пётр Машеров

В последние годы жизни его состояние здоровья стало темой многочисленных анекдотов. Помимо прочих недугов более всего обращал на себя внимание один: рецидивы микроинсультов поражали центр регулирования речи генсека. Многочисленные попытки врачей не смогли вернуть членораздельность произношения.

Он начал страдать старческой болезнью, называемой манией величия. Нарастал культ личности Брежнева. Этот культ создавали работники ЦК, близкое окружение, деятели литературы и искусства. Его незаслуженно награждали орденами и медалями, присваивали высокие воинские и государственные звания.

Он был в ореоле мнимой славы. Превозносились его военные заслуги как начальника политотдела 18-й армии и участие этой армии в боях, особенно на Малой Земле. Ему четыре раза присвоили звание Героя Советского Союза и один раз звание Героя Социалистического Труда. Он стал Маршалом Советского Союза, вопреки статусу был награжден высшим военным орденом «Победа», который вручается за выдающиеся достижения в военной области. Его удостоили звания лауреата Ленинской премии. Мемуары и книги оказались величайшим достижением литературы и важным событием в общественной и политической жизни страны. Его стали называть «дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев», чего не было никогда в истории советского протокола.

Клиническая смерть подхлестнула появление вокруг него подхалимов, которые угождали, не подпускали к нему неугодных.

Вокруг Брежнева, по утверждению Михаила Зимянина, сложилась штатная группа из помощников, разных неофициальных советников во главе с Цукановым и Александровым. Именно к ним стекалась вся информация, предназначенная для руководителя державы, именно здесь она сортировалась на «нужную» и «ошибочную». Ближайшее окружение, собственно, и определяло отношение Брежнева к людям и делам. Несмотря на то что он был больным, всякое выступление с критическими замечаниями насчет нашего отставания, даже самый незначительный намек на серьезную принципиальную критику воспринимал с враждебных позиций… Неслучайно ряд умных деятелей именно тогда оставили свои должности, которые заняли люди более слабые, зато лично более близкие к Брежневу.

Не его вина, что тяжело заболел. Виноваты, скорее всего, члены Политбюро ЦК КПСС, кто его именем решал свои собственные вопросы. Впрочем, «люди окружения» чувствовали, что после отхода его от дел и они потеряют свое положение. Держались за Леонида Ильича до последнего…

Если пролистать газеты тех лет, то нельзя не заметить, как в верхнем эшелоне власти шли кадровые перестановки, многих «ершистых» заменяли на более рассудительных, хотя и более слабых в профессиональном отношении. Личная преданность кадров все больше поднималась в цене. А к больному никто, кроме доверенных лиц, не мог попасть. Сам же Леонид Ильич появлялся в рабочем кабинете на час-два в связи с торжественными событиями, приемом высоких лиц. Даже Председатель Совета Министров СССР Косыгин не видел генсека по нескольку месяцев. Ограничивались телефонными разговорами.

***

1976 год - начало «звездного времени» Леонида Ильича. Взаимоотношения Машерова и Брежнева с этого периода носили несколько напряженный, порой сложный характер. Приближалось семидесятилетие Генерального секретаря. Начались массовые награждения героя целинной эпопеи, которой исполнилось тогда двадцать три года.

Комедии подобна ситуация с вручением ему в 1978 году третьей «Звезды» Героя Советского Союза, о чем Машеров рассказал Э. Нордману, бывшему председателю КГБ Узбекистана. Накануне собрались члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС. К ним обратился секретарь ЦК Михаил Суслов:

– У Леонида Ильича скоро день рождения. Как мы его отметим?

– Хорошо поздравим, - бросил кто-то реплику.

Машеров посоветовал вручить орден Октябрьской революции, мол, этой награды еще нет у юбиляра. Впрочем, все знали слабость генсека - коллекционировать разные ордена и значки. На удивление, все сразу согласились с предложением. Тут же подготовили текст будущего указа: «За успехи в социалистическом строительстве, за заслуги перед государством и в связи с днем рождения… »

Суслов направился в кабинет генсека. Через некоторое время «главный» идеолог партии выбежал бледный:

– Вы что, орден Октябрьской революции?! Да эту награду заместителю министра вручают! Подумали, кому даете? С ума посходили!..

Вытерев платком пот со лба, он продолжил разговор более спокойным тоном:

– Что будем делать? Давайте вручим еще одну «Звезду» Героя.

– Да люди не поймут, - попробовал возразить Машеров.
– У нас всего трое трижды героев: Жуков, Кожедуб, Покрышкин.

– А ты иди и объясни ему это, - запротестовал Суслов.

После недолгих колебаний утвердили бывший текст указа. В нем заменили только слово «орден» на «Звезду» Героя Советского Союза.

Помнится, как возмутились ветераны войны, герои Советского Союза, когда прочли в газетах текст указа о появлении в Советском Союзе четвертого трижды Героя… в связи с его днем рождения. По тому же поводу в 1981 году, в мирное время, появился «новый» четырежды Герой Советского Союза. Маршал.

Впрочем, массовые награждения по разнарядке, по заданной сверху схеме происходили в каждой республике и в стране в целом. А сам Брежнев ордена и медали получал в свои 55, 60, 65, 70, 75 лет, а временами и чаще.

Всего в богатой «коллекции» Леонида Ильича было, как теперь известно, 112 наград. Среди них - восемь орденов Ленина, два ордена Октябрьской революции, два ордена Красного Знамени, ордена Богдана Хмельницкого ІІ степени, Красной Звезды, множество медалей СССР, в том числе 42 ордена иностранных государств: Золотая Звезда имени К. Маркса, трижды Героя НРБ, ГДР и ЧССР, Герой МНР и Герой Труда МНР, Герой Республики Куба, Герой Труда СРВ, высшие награды ПНР, ВНР, СРР, СФРЮ, КНДР, Лаоса. Он - владелец Большого Креста «Солнце Перу» и многих других стран, Золотой медали мира имени Ф. Жолио-Кюри. А еще - две маршальские звезды с бриллиантами…

Мы привыкли праздновать День Победы. Но при Сталине такого праздника не было. В день 9 Мая все работали. Без торжеств, скромно прошли двадцать лет. И только с приходом к власти Брежнева решено было установить День Победы в качестве государственного праздника, этот день сделать нерабочим. Он установил его только после того, как все члены сталинского Политбюро и почти все маршалы военной поры (Жуков, Конев, Рокоссовский, Василевский, Малиновский и др.) были в ином мире или не у дел.

Страна готовилась отметить очередной юбилей Леонида Брежнева. Каждая республика, каждая область, каждый край готовили приветственные адреса и памятные подарки. Шло негласное соревнование, чтобы перещеголять друг друга в изысканности текста и дороговизне подношений. Белорусское руководство, конечно же, никак не хотело выглядеть хуже других и по этому поводу объявило негласный конкурс среди тех коллективов, которые способны сотворить высокохудожественное, оригинальное, запоминающееся чудо. В здании ЦК выделили специальную комнату, в которой организовали своеобразную закрытую выставку доставленных в Минск подарочных предметов. Их было несколько десятков, а требовался один-единственный. Первый секретарь ЦК, Председатель Президиума Верховного Совета БССР и Председатель Совета Министров БССР долго осматривали засекреченную выставку, долго судили-рядили, с чем отправляться в Москву. В конце концов выбор остановили на огромной, в половину человеческого роста, хрустальной вазе. Для ее доставки был заказан специальный чемодан из толстой кожи. Начальство с приветственным адресом в руках ушло на торжество и последующее застолье, а помощника с чемоданом в машине отправили в Москву...

А как реагировала на все это Виктория Брежнева? Случалось, она рассказывала мужу, какие про него ходят анекдоты. Однажды он сидит, бреется, а она входит к нему и говорит: «Мне вчера сестра привезла анекдот из Москвы». И начинает читать: «Водка стоит семь и восемь, все равно мы пить не бросим. Передайте Ильичу — нам и десять по плечу. Если будет двадцать пять, опять Зимний будем брать». Она ему громко читает, а он ее спрашивает: «Что ты, Витя, говоришь? Я тебя не понимаю». Она поворачивается к лечащему врачу и охраннику и объясняет: «Вот так всегда — когда он не хочет слышать, он плохо слышит».