Петр Великий: личность и реформы

Было еще несколько обстоятельств, оказавших серьезное влияние на ситуацию 1708 года. Как известно, Правобережная Украина, находившаяся под властью Польши, в 1б80-х годах начала борьбу за воссоединение с Левобережьем под эгидой России. Во главе движения встали С. Палей-Гурко, Самусь, Искра и другие, превратившие его фактически в народную войну. Захватив главные центры Правобережья – Белую Церковь и Немиров, – повстанцы много раз обращались за помощью и к Мазепе, и к Петру. Однако царь, исходя из своих интересов, поддерживал тесные сношения с Польшей и поэтому запрещал Мазепе помогать восставшим. Русский посол в Польше Григорий Долгорукий писал в декабре 1702 года Ф. А. Головину: «Извольте приложить свои труды к польским непотребным бунтам, сколько возможно, чтоб чрез гетмана Мазепу показать полякам, что их польское зло его царскому величеству непотребно».

На этом основании русское правительство требовало от Мазепы склонить восставших к капитуляции перед поляками. В марте 1703 года, отвечая на очередной указ царя по этому поводу, Мазепа писал: «Не могу брать на душу греха, чтобы приветными уверениями склонять Палея, Самуся и Искру к послушанию, а потом отдать их полякам в неволю. Не могу заверять их, что они останутся целы и невредимы, как в своем здоровье, так и в пожитках. Поляки не только над козаками, но и над всем русским народом, находящимся у них под властию, поступают по-тирански. Это показали недавние дела их в Поднестровщине и в Побужье, где они, отмщая за бывший мятеж народный, многих казнили, иных вешали, других бросали на гвозди или сажали на кол». В 1703—1704 годах поляки потопили восстание в крови, а Палей был захвачен опасавшимся его влияния и популярности Мазепой и сослан в Сибирь. Представители Речи Посполитой и в Биржах в 1701 году, и позже неоднократно требовали передачи им Белой Церкви и закрепления Правобережья за Польшей. В 1707 году, когда Карл перешел в решительное наступление, Петр в Жолкиеве дал полякам согласие на закрепление раздела Украины. Это, конечно, шло вразрез с интересами украинцев, ибо Днепр для них был не границей, отделяющей одну Украину от другой, а ее становым хребтом. При этом судьба Правобережья решалась без всякого участия украинцев и Мазепы, который, всегда послушный воле царя, робко пытался смягчить условия фактической капитуляции Правобережья. В письме канцлеру Головкину 23 октября 1707 года он писал: «Конечно, всякая вещь приватная должна уступать общей пользе. Нам трудно знать внутренние намерения великого государя, по которым он, ради союза с Польшею, готов ей делать такую уступку, но мы не ожидаем никакого добра от поляков в близком с ними соседстве. Если уж такова воля великого монарха, что отдавать в польскую область Белую Церковь и другие украинские места, то, по крайней мере, пусть бы министры царского величества с министрами польскими утвердили и постановили, чтобы поляки не интересовались городами и местами, находящимися близко Днепра, – Каневом, Черкасами, Чигириным и прочими…» Чуть позже, в 1713 году, Правобережье было все-таки отдано полякам. Раскол Украины был закреплен, и влияние его отразилось на всей последующей украинской истории.

Другое обстоятельство касалось процессов, происходивших в самой «гетманщине» – Левобережной Украине. В условиях военного времени и реформ, усиливших централизацию и самодержавную власть царя, в кругах украинской старшины возникли серьезные опасения, что Петр, реформатор России, не остановившийся перед уничтожением патриаршества, не остановится и перед ликвидацией гетманства, что коренным образом изменит политическую структуру Украины. Наглядный пример Слободской Украины – Южной России, где казачьи полки полностью зависели от местной администрации, – был всегда перед глазами. Оснований для таких опасений было достаточно. Как писал, обобщая известные факты, Н. И. Костомаров, «дело шло о переменах в козацком строе управления гетманщины, к этому действительно стремился Петр, хотевший переделать все свое государство на новый лад». Царь до сих пор не трогал малороссийских порядков только из уважения к советам Мазепы, который находил несвоевременным касаться в этом отношении гетманщины, хотя в принципе всегда заявлял пред царем одобрение его преобразовательным планам, чем и поддерживал к себе расположение Петра. Примечательно в этом смысле и одно из писем канцлера Головкина Мазепе: «Зело потребно, чтоб ваше сиятельство с полками регименгу своего походом своим ускорил и с нами, как возможно, случится, ибо мы еще не обычны как с народом малороссийским обходиться, хотя всячески оный охраняем».

Все эти проблемы, опасения и тревоги во сто крат обострились, когда Украина стала ареной войны, когда казалось, что отступающая русская армия вот-вот покинет Украину. Не случайно в письме старшине после перехода к Карлу Мазепа писал: «А между тем бессильная и невоинственная московская рать, бегающая от непобедимых войск шведских, спасается только истреблением наших селений и захватыванием наших городов».

Полтавское сражение 1709 года, резко повернувшее колесо истории, часто затмевает нам предполтавские события, мешает адекватному восприятию поведения людей того времени. Ситуация была неясная, Петр был готов к худшему – Москва поспешно укреплялась, минировались прибалтийские крепости. Наверно, многие на Украине, и прежде всего Мазепа, задавали себе вопрос: а что произойдет, если Петр покинет Украину или командующий русской армией Б. П. Шереметев окажется в отчаянном положении своего предка В. П. Шереметева, капитулировавшего в 1660 году под Чудновом?

А между тем Мазепе было чего опасаться в случае поражения Петра, ибо гетман всегда был послушнейшим слугой царя, издавна положившим в основу своего поведения принцип: «Где его царскому величеству угодно будет меня держать, там нехай и буду». Такая позиция, ставшая вообще характерной для старшины со времен Самойловича, вызывала недовольство казачества. Вот один из многих примеров.

В 1705 году Петр выдал Мазепе для казни сотника Киевского полка Мандрика, говорившего то, о чем знали и что обсуждали все. Местный городовой атаман донес, что этот сотник, едучи с ним на одной повозке, говорил: «Не буде у нас на Украине добра, поки сей гетман живый буде, бо сей гетман – одно з царем розумеет; царь на Москве своих губит и в ссылку засылает, а гетман розными способами до умаления Украину приводит и теперь, як сам слышишь, скилька добрых молодцов без всякой помочи и надежды пропало, для того-то он часто на Москву бегае, щоб там науку брать, яким то способом сей народ сгубити».

Вряд ли несчастный сотник когда-либо читал письма в Москву, в которых старый гетман сам поучал Петра, как владеть Украиной: «Пусть Великий государь не слишком дает веру малороссийскому народу (чуть выше он писал: „наш народ глуп и непостоянен“. – Е. А.), пусть изволит, не отлагая, прислать в Украину доброе войско из солдат храбрых и обученных, чтоб держать народ малороссийский в послушании и верном подданстве. Нужно, однако, с нашим народом обращаться человеколюбиво и ласково, потому что если такой свободолюбивый, но простой народ озлобить, то уже потом трудно будет суровостью приводить его к верности. Я, гетман и кавалер, хочу служить верно до конца живота моего Его царскому пресветлому величеству, как обещал перед святым евангелием и непрестанно пекусь о содержании Украины без поколебания…»

Полтавский бой. С гравюры А. Шхонебека.

В 1707—1708 годах наступил военный и политический кризис, и Мазепа, учитывая все обстоятельства, понимал, что в случае поражения Петра для него, ставленника царя, придут последние дни. Эти соображения и привели гетмана к мысли об измене Петру. Вступив в контакт со Станиславом I, Мазепа связался затем и со шведским королем. Наконец, в конце октября 1708 года, он, боясь разоблачения, решается бежать к Карлу. Однако поднять Украину ему не удается. Для этого были как частные, так и общие причины. Выступление Мазепы оказалось совершенно неподготовленным. Опасаясь подозрений царя, он выслал без возражений большую часть своих войск на другие участки военных действий – в Белоруссию – и тем практически обезоружил себя. Вот почему он перешел к шведам всего с четырьмя тысячами сабель, то есть с теми, что у него тогда были. Лишь много позже к нему присоединились запорожцы, и его силы выросли до десяти тысяч сабель. Необходимо отдать должное и Петру, проявившему в этот момент удивительную волю, целеустремленность, собранность. Он тотчас же принял два решения, имевших огромные последствия. Главное, по мысли Петра, – предотвратить расширение бунта и переход на сторону Мазепы украинской армии, находившейся в Белоруссии, и, кроме того, избрать нового гетмана. Обо всем этом Петр тотчас написал Меншикову: «Письмо ваше о нечаянном никогда злом случае измены гетманской мы получили с великим удивлением (еще бы, за два месяца до этого Петр дал Мазепе особую грамоту, в которой писал: „…обнадеживаем тебя, верного подданного нашего, гетмана и кавалера, что мы, великий государь, наше царское величество, как прежде, так и ныне, за непоколебимую верность твою верного подданного нашего к нам, великому государю, никогда в милости не оставим и верить никаким клеветникам…“ – Е. А.). И ныне надлежит трудитца, как бы тому злу забежать и дабы не допустить войску казацкому, при Десне бывшему, переправливаться за реку по прелести гетманской. Того ради, пошли немедленно к тем местам, где они, несколько полков драгун, которые бы то им помешали. А полковникам и старшине вели, сколько возможно, ласково призвать и говорить им, чтоб они тотчас ехали сюды для обрания нового гетмана. И буде полковник Миргородцкой где в близости обретаетца, то прикажи ево, сыскав, к нам прислать, обнадежа ево милостию нашею, потому, что он великой неприятель был Мазепе. Також и вы немедленно приезжайте».

В тот же день особым указом с украинского народа были сняты налоги и повинности военного времени, якобы назначенные в свою пользу Мазепой. Через четыре дня после получения известия об измене Мазепы городок Батурин – резиденция Мазепы – был взят, сожжен, а часть жителей вырезана. 7 ноября старшина, собранная по указу Петра в Глухове, выбрала в гетманы указанного царем кандидата – Ивана Скоропадского. 8 ноября Мазепе было объявлено церковное проклятье. 10 ноября его ближайшие сподвижники, захваченные в Батурине, были публично казнены. Позже была разгромлена примкнувшая к Мазепе Сечь. Но все же главная причина того, что восстания не произошло, состояла в том, что к этому времени демократический строй казацкой республики выродился, старшина уже давно превратилась в привилегированное сословие, наделенное землями, богатством, властью, оторванное от широких масс казачества и крестьянства. Мазепа не был популярен в народной среде, как когда-то Богдан Хмельницкий или Семен Палей. До своего бегства к шведам он ничего не сделал, чтобы сплотить, повести за собой народ, который жил уже полстолетия в составе России и, устрашенный расправой с Батурином, угрозами царских манифестов, ужасами войны, не доверяющий неведомо откуда появившемуся жестокому заморскому завоевателю, молчал в ответ на призывы экс-гетмана. Все это позволило Петру написать в одном из писем об Украине: «Сей край как был, так и есть», хотя чувство недоверия к старшине и новому гетману оставалось у него очень сильным. Приняв решение о генеральном сражении под Полтавой, Петр сообщил об этом всем воинским начальникам, кроме гетмана Скоропадского, чтобы «не пронеслось», то есть не было утечки информации. Позже, уже после Полтавы, к гетману был приставлен ближний стольник А. П. Измайлов, в указе которому поручалось: «Будучи при гетмане Скоропадском, смотреть накрепко, чтоб как в нем, гетмане, так и в старшине, и в полковниках никакой шатости к измене и к возмущению народа, также и подсылок к ним с турской, с татарской, с польской, с швецкой сторон и от изменника Мазепы и от единомышленников его и от изменников же донских казаков и тем подобным для склонения их к такой же измене не было. И розведать того накрепко всякими способы. И буде о том подлинно уведает, и то престерегать, и до того не допускать, для чего под командою его велено быть пехотным полкам, которые преж сего при прежнем гетмане до измены его были».

Однако вернемся к осени 1708 года. Тогда звезда Карла стояла очень высоко, и Мазепе казалось, что не все потеряно. Поэтому он убедил короля не уходить на зиму с Украины, обещая поднять ее население против русского владычества. Однако там шведов ожидали не теплые зимние квартиры, а разоренные перед их приходом деревни и укрепленные городки, которые приходилось брать с большими жертвами.

В это время Петр вновь попытался вступить со шведами в переговоры, ставя прежние умеренные условия: Ингрия с Петербургом и Нарва за уплату значительной компенсации. Однако Карл речей о мире слушать не желал, он рвался в бой, рискуя жизнью, участвовал в мелких стычках, которые ему непрерывно навязывались русским командованием.

Силы шведов таяли. К мирному населению Украины Карл был так же жесток и неумолим: тяжелые поборы, штрафы, телесные наказания, при сопротивлении население городков и деревень поголовно вырезалось. Соответственно росло и партизанское движение против шведов. В декабре 1708 года Мазепа, увидев, что его положение шатко, а украинцы играют роль подручных шведов и те с ними не считаются, решился переметнуться назад. Приехавший от него полковник Апостол сообщил, что Мазепа готов искупить вину и надеется получить прощение, выдав при удобном случае Карла головой. Предложение было принято, но связь с Мазепой прервалась.

Весной 1709 года силы шведов были сосредоточены в районе Полтавы, к осаде которой они приступили в начале мая. Взятие Полтавы обеспечивало Карлу сильный опорный пункт на Левобережье, открывало дорогу на Харьков и Белгород, а также Крым и Очаков, хотя не лишена основания и мысль, что Карл надеялся осадой Полтавы заставить Петра вступить в сражение в открытом поле – в надежде на несомненную победу.

Расчет оказался верным. После семинедельной осады комендант Полтавы А. С. Келин сообщил Петру, что обороняющиеся находятся на пределе сил и возможностей. Петр не мог допустить сдачи Полтавы. Он приказал Келину держаться до подхода основной армии – желание Карла стало и его желанием. 8 июня он писал Г. Ф. Долгорукому: «Объявляем вам, что мы здесь намерены неприятеля всеми силами атаковать с Божиею помощью и в то время надлежит вам також со всеми конными войсками регулярными и нерегулярными в другую сторону напасть и потщиться добрую диверсию и ущерб, по возможности, неприятелю учинить».