Певерил Пик

— А Кристиан? — спросил Джернингем.

— Пусть убирается к черту, самонадеянный осел! Нынешняя перемена в планах нравится мне хотя бы тем, что я могу отомстить этому мерзавцу! Он ведь так заважничал, что, клянусь небом, даже вломился ко мне в спальню и стал читать нотации, словно я какой-нибудь школьник. Да пропади он пропадом, этот пресмыкающийся лицемер! Если он только разинет рот, я велю отрезать ему нос, как сэру Джону Ковентри… note 81 Послушай, а полковник здесь?

Note81

Грубое обращение некоторых лейб-гвардейцев с сэром Джоном Ковентри, которому мстили за то, что он упоминал в парламенте о любовной связи короля с актрисой, вызвало принятие так называемого акта Ковентри, запрещающего истязать людей. (Прим. автора.)

— Я ожидаю его с минуты на минуту, милорд.

— Пришли его сюда, как только придет, — сказал герцог. — Ну, что ты на меня смотришь? Чего ты ждешь?

— Ваших приказаний насчет молодой леди, — ответил Джернингем.

— Ах, боже мой, я совершенно забыл про нее! — воскликнул герцог. — Что она, плачет? В отчаянии?

— Она не так убивается, как другие, которых мне случалось видеть, — ответил Джернингем, — но поистине, милорд, никто еще не был так возмущен, как она.

— Дадим ей время успокоиться. Я не в силах видеть слезы и отчаяние двух красавиц разом. Мне надоели всхлипывания, заплаканные глаза и опухшие щеки; я должен бережно расходовать свои средства утешения. Ступай и пришли ко мне полковника.

— Не позволите ли, ваша светлость, задать вам еще один вопрос? — сказал слуга.

— Спрашивай скорее и ступай.

— Ваша светлость решили отказаться от Кристиана, — заметил Джернингем. — А что станется с королевством Мэн?

— Клянусь богом, забыл начисто, как будто никогда и не думал о нем!-воскликнул герцог. — Черт побери; надо сплести воедино разорванные нити этого королевского замысла. Впрочем, жалкая скала не стоит тех сил и хлопот, которые я на нее трачу. «Королевство» — это, конечно, звучит сильно. Но, ей-богу, можно украсить шляпу и петушиным пером, а назвать его султаном. Кроме того, если вдуматься, то, право, нечестно отнимать у Дерби это крошечное королевство. Я выиграл у молодого графа тысячу золотых, когда он был здесь в последний раз, и потому терпел его рядом с собой при дворе. По-моему, весь доход от его королевства не более чем вдвое превышает эту сумму. Будь Дерби здесь, мне было бы легче выиграть у него этот остров, нежели способствовать низким проискам Кристиана.

— Если вы позволите мне высказать свое мнение, милорд, — заметил Джернингем, — то я скажу, что, как бы часто вы ни меняли свои намерения, во всей Англии нет человека, у которого каждый раз нашлись бы такие веские причины для оправдания своих поступков.

— Я и сам так думаю, Джернингем, — сказал герцог. — Быть может, оттого я и меняю их. Человек любит оправдывать свои поступки и находить для них веские причины. А сейчас иди. Или нет, постой. Мне понадобится золото. Оставь здесь кошелек, что я тебе подарил, а я дам тебе взамен вексель на ту же сумму с процентами на два года на имя старого Джейкоба Даблфи.

— Как угодно вашей светлости, — ответил Джернингем, у которого едва хватило почтительности скрыть досаду, когда ему пришлось отдать блестящее содержимое кошелька, уже лежавшего у него в кармане, за долгосрочный вексель — в последнее время они не всегда оплачивались в срок. Он тайно, но торжественно поклялся, что двухгодичным— процентом герцог не отделается за то, что отнял у него кошелек.

Когда недовольный слуга вышел из комнаты, он встретил на площадке великолепной лестницы самого Кристиана, который с непринужденностью старого друга шел в гардеробную герцога без доклада. Джернингем, сообразив, что такое посещение будет весьма не вовремя и некстати, попытался остановить гостя, сказав ему, что герцог нездоров и находится в спальне. Он умышленно говорил громко, чтобы Бакингем, услышав его, успел, если пожелает, уйти в спальню, как в последнее убежище, и запереться там.

Но герцог сейчас не пожелал прибегнуть к этой уловке, хотя прежде весьма часто к ней прибегал, когда хотел избежать визитов, даже если сам приглашал людей на определенный час и по важному делу, и закричал из гардеробной, приказывая своему камергеру тотчас ввести к нему его доброго друга господина Кристиана и укоряя его за то, что он не сделал этого сразу же.

«Знай Кристиан герцога так, как я, — подумал Джернингем, — он скорее согласился бы, чтобы на него прыгнул лев, как это делает лондонский дрессировщик, чем войти к моему господину сейчас, когда он так же опасен, как лев».

Он впустил Кристиана в гардеробную, а сам остался у двери, чтобы быть наготове, когда его позовут.

Глава XXXVIII

«Когда погибель ходит по пятам,

Чего уж там вздыхать по пустякам!» -

Так капитан журил слезливых дам,

Заахавших над пойманным дельфином.

«Весь мир законом держится единым:

Сейчас мы их едим; но — виноват!
–

Коль мы потонем, нас они съедят!

Убийцу укокошить можно смело,

А вора обобрать— святое дело!»

«Морское путешествие»

Кристиан хорошо знал свет, причем с самой скверной его стороны, но прием, оказанный ему герцогом, не вызвал у него даже смутного подозрения, что появление дьявола было бы сейчас приятнее хозяину дома, нежели посещение его «старого друга». Пожалуй, только чрезмерная учтивость Бакингема к столь давнему знакомому могла показаться несколько необычной.

С трудом выбравшись из области банальных любезностей, которые столько же относятся к делу, сколько, по словам Мильтона, Limbo Patrum note 82 — к осязаемой и материальной земле, Кристиан с присущей ему грубой бесцеремонностью, обычно маскировавшей его лицемерие и изворотливость, спросил герцога, давно ли он виделся с Чиффинчем или с его подругой.

Note82

Обитель отцов (итал., лат.).

— Давно не видел их обоих, — ответил Бакингем. — А разве вы у них не были? Я полагал, что вы будете больше беспокоиться о выполнении вашего великого плана.

— Я два раза ездил туда, — ответил Кристиан, — но мне не удалось повидать эту важную чету. Боюсь, не хитрят ли они со мною.

— За что, клянусь небом и звездами, вы не преминете им отомстить, мистер Кристиан. Я хорошо знаю ваши пуританские правила, — сказал герцог. — Мщение, должно быть, сладко, если столь многие почтенные и благоразумные мужи предпочитают его всем другим наслаждениям, доступным бедным грешникам мира сего; единственное, что может с ним соперничать, — это взыскание денег по заемному письму с должника, получившего наследство.

— Вы шутите, милорд, а…

— А вы все же собираетесь мстить Чиффинчу и его милой приятельнице. Но сделать это нелегко. Чиффинч умеет так разнообразно угождать своему господину, а его маленькая подруга умеет так удачно служить ширмой и так умело сама устраивает свои дела, что, по совести, на вашем месте я бы не становился на их пути. Что из того, что их дверь оказалась закрытой для вас? Мы все поступаем иногда точно так же и с нашими лучшими друзьями, и с назойливыми кредиторами, и со скучными гостями.

— Если ваша светлость настроена шутить, — заметил Кристиан, — то вы знаете мое терпение. Я подожду, пока вам не вздумается говорить более серьезно.

— Серьезно? — переспросил герцог, — Почему же нет? Я только и жду, когда вы заговорите о серьезном деле, ради которого пришли ко мне.

— Очень коротко, милорд; отказ Чиффинча видеть меня и несколько напрасных посещений вашего дома убеждают меня в том, что либо наш план потерпел неудачу, либо вы намерены осуществить его без меня.

Эти слова Кристиан произнес особенно выразительно.