Пик Дьявола

— Кто?

— Сангренегра. Как получилось, что ты стал на них работать?

— Я не работаю на Сангренегра.

— Тогда на кого ты работаешь?

— На ЮАПС.

— Только не сейчас.

Гриссел не сразу понял, что сказал Тобела. Когда понял, снова выдавил из себя смешок.

— Думаешь, я продался? Думаешь, именно это я имел в виду, когда…

— Что же еще?

— Я пьяница, алкаш, вот кто я такой. Пропил на хрен всю мою жизнь. Жену, детей, работу и самого себя. Я никогда не брал взяток — ни цента. Мне никогда не было это нужно. Если хочешь вдребезги разбить свою жизнь, алкоголя вполне достаточно.

— Тогда почему ты велишь мне ехать непонятно куда? Почему я не в тюрьме в Порт-Элизабет?

В голосе Гриссела послышалось ожесточение.

— Потому что они похитили мою дочь. Брат Карлоса Сангренегры похитил мою дочь. И если я не доставлю им тебя, они…

Гриссел не стал продолжать.

Теперь у Тобелы в руках были все кусочки головоломки. Он сложил их вместе, но то, что получилось, ему совсем не понравилось.

— Как ее зовут?

— Карла.

— Сколько ей лет?

Гриссел долго не отвечал, как будто не понимал, о чем его спрашивают.

— Восемнадцать.

Тобела понял, что у белого еще теплится надежда. У него тоже теплилась бы, если бы он был на его месте. Потому что, кроме надежды, больше ничего не остается.

— Я тебе помогу, — сказал он.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Нет, нужна.

Гриссел не ответил.

— Неужели ты думаешь, что, когда ты выдашь им меня, тебе скажут: «Спасибо тебе большое, вот твоя дочь, можешь идти»?

Молчание.

— Решай сам, полицейский. Я могу тебе помочь. Но решать тебе.

В одиннадцать минут восьмого утра он забарабанил к ней в дверь — она так и знала заранее. Она открыла дверь, он ворвался к ней, схватил и начал трясти.

— Зачем ты так сделала? Зачем?!

Ей стало больно, и она ударила его левой рукой по лицу — изо всех сил.

— Сука! — завопил Карлос, отпустил ее руку и ударил ее в глаз кулаком. Она чуть не упала, но удержалась на ногах.

— Сволочь! — закричала она как можно громче и сама набросилась на него с кулаками. Он уклонился и открытой ладонью ударил ее по уху. В голове у нее загудело. Она дала сдачи, на сей раз метя кулаком ему в скулу.

— Сука! — громко завопил он. Схватил ее за руки и сбил с ног. Она ударилась затылком о ковер; закружилась голова. Она заморгала глазами; он уже сидел на ней. — Сука проклятая! — Он снова ударил ее по голове. Она высвободила одну руку и принялась царапать его лицо. Он схватил ее за запястья и посмотрел ей в глаза. — Тебе нравится, сука! Карлос видит, что тебе это нравится. — Он схватил ее за обе руки и запрокинул их за голову. — Теперь тебе еще больше понравится, — сказал он, хватая ее за ночную рубашку на груди и дергая. Материя порвалась.

— Что, хочешь оттрахать меня как следует? — спросила она. — Попробуй, сволочь! Может, хотя бы один раз получится как следует!

Он снова дал ей пощечину; во рту появился привкус крови.

— Ты не умеешь трахаться. Ты трахаешься хуже всех на свете!

— Заткнись, сука!

Она плюнула в него; кровь и слюна попали в лицо и на рубашку. Он схватил ее за грудь и стал давить, пока она не закричала от боли.

— Нравится, шлюха? Нравится?

Снова сдавил. Она закричала.

— Зачем ты меня усыпила? Зачем? Ты украла мои деньги! Зачем?

— Я усыпила тебя, потому что ты никудышный любовник. Вот почему.

— Сначала я тебя трахну. А потом мы вместе поищем мои деньги.

— Помогите! — закричала Кристина.

Он залепил ей рот рукой:

— Заткнись, убью!

Она укусила его в ладонь. Он завопил от боли и снова ударил ее. Она дернула головой и закричала что было сил:

— Помогите! Пожалуйста, помогите!

Одна рука у нее освободилась; она боролась, вырывалась, царапалась и кричала. Из-за двери, с лестничной площадки, послышался мужской голос:

— Что происходит?

Карлос услышал голос. Он обеими руками пихнул ее в грудь. Потом встал. Дыхание его было тяжелым, на щеке вспухла багровая царапина.

— Обещаю, я еще вернусь! — рявкнул он.

— Обещай, что трахнешь меня как следует, Карлос! Ну, обещай, сволочь паршивая! — Она лежала на полу, голая, в крови, тяжело дыша. — Всего разочек!

— Я убью тебя, — сказал он и, спотыкаясь, побрел к двери. Открыл ее. — Ты украла мои деньги! Я убью тебя!

И он ушел.

За Плеттенберг-Бэй он спросил Гриссела:

— Куда ты должен меня доставить?

— Узнаю, когда мы доберемся до Джорджа. Они перезвонят.

Перед тем как звонить в полицию, она посмотрелась в зеркало. Она была в крови. Слева кровоподтек. Вся левая сторона лица распухла. Синяк под глазом. На груди багровые отметины от пальцев.

Выглядит замечательно.

Она взяла мобильный телефон и села на диван. Посмотрела на номер, который сохранила в памяти со вчерашнего дня. Пальцы у нее не дрожали. Она опустила глаза на телефон. Теперь она была совершенно спокойна.

Она опустила голову, попыталась вновь ощутить боль, унижение, злость, ненависть и страх. Глубоко вздохнула и медленно, толчками, выпустила воздух. Сначала появилась всего одна слезинка, потом еще и еще. Наконец она расплакалась как следует. Тогда она нажала кнопку вызова.

После семи гудков она услышала:

— Южно-Африканская полицейская служба, Каледон-сквер. Чем мы можем вам помочь?

Телефон зазвонил, когда они стояли на очередном перекрестке в Кайелитше.

Гриссел говорил тихо, глотая слова, и Тобела не слышал, что он отвечал. Весь разговор длился меньше минуты.

— Они хотят, чтобы мы ехали дальше, — сказал наконец Гриссел.

— Куда?

— В Свеллендам.

— Значит, они там?

— Не знаю.

— Мне нужно вытянуть ноги.

— Сначала выезжай из города.

— Гриссел, думаешь, я хочу сбежать? Думаешь, я убегу от проблем?

— Я ничего не думаю.

— Они похитили твою дочь потому, что я убил Сангренегру. Значит, я и должен все исправить.

— И как ты собираешься это сделать?

— Посмотрим.

Гриссел задумался, а потом сказал: