Пикник на Лысой горе

— Сейчас, погоди, — принялась вспоминать что-то Наташа. — Дюше уже тридцать исполнилось в этом, верней, в прошлом году. А Ингрида сказала, что родила его, когда ей было всего двадцать. Значит, сама она родилась в пятьдесят втором году.

— И родилась она в Латвии? — спросила Инна.

— Да, еще в городке с таким смешным названием Мадона. Я почему и запомнила, что похоже на Мадонну — Городок маленький?

— Крохотный, — подтвердила Наташа.

— Это хорошо. Значит, у нас есть надежда, что копию этой сгоревшей метрики нам удастся получить легко. К тому же если Арвид получал свою копию метрики Ингриды там же, то его быстро вспомнят. Не каждый день в архиве тамошнего загса появляются симпатичные молодые детективы из самой столицы.

— А зачем нам копия свидетельства о рождении Ингриды? — спросила Наташа.

— Пока не знаю, — честно ответила Инна. — Но раз Арвиду она показалась нужной, значит, и нам нужна. Вероятно, дело в ее родителях. Посмотрим.

Внезапно до слуха сестер донесся шум приближающихся шагов. Кто-то направлялся в библиотеку. Инна торопливо погасила лампу, зная, что двери тут сделаны добротно и в коридоре свет был не виден. А Наташа шмыгнула под огромное кресло, прикрытое большим пледом. Инна заметалась в поисках укрытия. Зачем она прячется, она толком не понимала. Но инстинкт сработал быстрей мысли. Инна спряталась за тяжелую плюшевую портьеру. Сделала она это вовремя, потому что открылась дверь и в библиотеку вошел мужчина.

О том, что это был именно мужчина, Инна могла судить по аромату табака и характерному мужскому покашливанию. Минуту спустя в коридоре зацокали женские туфельки, и по библиотеке разнесся аромат дорогих пряных духов. Инна едва не закашлялась от их запаха.

— Ты уже тут? — раздался женский голос, и затем послышались звуки поцелуев. — Как я соскучилась.

Сейчас прижмусь к тебе всем телом и почувствую, что ты все еще мой, и только мой.

— Осторожно, рука, — предупредил девушку мужчина.

— До сих пор болит? — участливо спросила девушка.

Инна удивленно приподняла брови. Оказывается, Алексей вовсю изменяет своей Ингриде. Больная рука ему не помеха. И интересно, с кем он предается разврату? Инне был незнаком голос женщины. Инна подавила в себе желание выглянуть из-за портьеры.

— Детка, — раздался нерешительный голос Алексея, — тебе не кажется, что мы здорово рискуем, находясь здесь вдвоем. Вдруг моя жена или…

— Или мой Дюша? — подхватила девушка. — Не бойся.

Итак, страстная подруга Алексея оказалась не кем иным, как невестой его племянника. Очень интересно. А голос у нее был какой-то другой. И что же нашла девушка в этом пожилом уже мужчине, чего не было в красавце Дюше? Впрочем, Инна догадывалась, что.

— Не бойся! — повторила Сильви. — Дюше сейчас не до нас. Он вовсю мирится с Эдгаром. Теперь, когда ваш дедушка умер, ему нет нужды изображать из себя примерного мальчика и любящего жениха.

— И зная это, ты все равно согласна на брак с Дюшей? — с недоумением спросил у нее Алексей. — Ты хорошо подумала?

— Тысячу раз, — заверила его Сильви. — Все складывается не так уж плохо. Дюша — именно такой муж, какой мне нужен. У него полно денег, и он не будет слишком жадничать. А что до его увлечений, так на этот случай у меня есть ты, Леша. Ты ведь у меня есть?

— Конечно, есть, — промямлил Алексей без всякого энтузиазма. — Но ты подумала, что будет, когда Дюша узнает правду про тебя? Он разведется с тобой.

Это я тебе обещаю.

— Ну и пусть! — вздохнула Сильви. — Все равно при разводе ему придется раскошелиться, если он не хочет, чтобы его увлечения молодыми мальчиками стали всеобщим достоянием. Или ты думаешь, что я пошла на это дело, не имея на руках никаких козырей? Тогда ты плохо меня знаешь, Алексей. В потайном местечке у меня припрятано с десяток фотографий, где Дюша в обществе своего приятеля, а на некоторых снимках и приятелей, увлеченно предается самому настоящему разврату. Ни одна лаборатория в мире не докажет, что это монтаж. И знаешь почему?

Да потому, что фотографии самые что ни на есть подлинные. Я всегда играю честно. Тебе это должно быть известно не хуже меня. Фотографии у меня всегда подлинные.

— Да уж, — совсем печально промямлил Алексей. — А что будет со мной?

— Не волнуйся, ты будешь свободен от своих обязательств передо мной в тот день, когда мы обвенчаемся с Дюшей. Пойми, я иду на брак с Дюшей не только ради его денег. Я хочу быть рядом с тобой. И чем дольше нам с тобой удастся водить Дюшу за нос, тем лучше. Сомневаюсь, что Дюша будет рад узнать, что ты — его родной дядя — помог мне обвести его вокруг пальца.

— А Ингрида? — спросил Алексей. — Что скажет она? Она ведь не дура, поймет, зачем я помогал тебе.

— Ну и что? Она ничто без тебя, пустое место, — сказала Сильви. — На развод она не решится, во-первых, потому, что католичка. А во-вторых, вся ее жизнь заключена в детях. Она будет терпеть от тебя все, что угодно. Все твои измены. Лишь бы правда не вышла наружу. Ведь тогда будущее Вилли с Яном будет погублено.

Возникло недолгое молчание, заполненное сопением Алексея.

— Что ты так погрустнел? — спросила Сильви. — Что случилось с моим котеночком? Пойми, нам с тобой лучше всего быть друзьями. Иначе мы можем здорово навредить друг другу. А я вредить тебе не хочу. По крайней мере пока. Ну, поцелуй свою кошечку.

Ты же это любишь.

Судя по последовавшим дальше звукам, Алексей это и в самом деле любил. И делал с большим азартом и интересом. Инне прямо плохо стало от мысли, что Наташа сидит буквально в метре от того места, где эта развратная парочка тискает друг друга. Бедный невинный ребенок! Что ей приходится пережить из-за своей сестрицы! А Сильви разошлась вовсю. От ее дыхания портьеры развевались, словно от урагана.

— О, ты дьявол! — вопила Сильви. — Еще, еще сильней, Давай! Давай! О-о!

Инну попеременно бросало то в жар, то в холод.

Лично ей не давала покоя мысль об Ингриде, которая могла в любой момент заглянуть в библиотеку. Но влюбленная парочка на ковре ни о чем таком и думать не думала. И что там такое у них есть на Ингриду, чтобы она не устроила скандала?

Всякая нормальная женщина, заставшая мужа на ковре с молоденькой девчонкой, показала бы ему, где раки зимуют. Мужу бы жизнь немила стала. А тем более такая женщина, как Ингрида, она бы уж точно обиды не простила. Но тем не менее парочка развлекалась, ничуть не боясь гнева обманутой жены. Инна прямо извелась вся, пытаясь представить, что это могла быть за постыдная тайна, которая удержала бы Ингриду от расправы над изменниками.

Наконец Сильви испустила последний стон и затихла. Инна облегченно перевела дыхание и с удивлением отметила, что она вся покрыта потом. Словно не Сильви, а она сама только что скакала на Алексее. Надо же, и про больную руку сразу же забыл, кобель. Парочка обменялась прощальными поцелуями, заверила друг друга в вечной любви и преданности, причем заверения с обеих сторон звучали одинаково фальшиво.

Затем Сильви с Алексеем покинули поодиночке библиотеку.

— Ну и ну! — сказала Наташа, когда Инна вытащила ее из-под кресла. — Им бы в порнухе сниматься.