Пикник на Лысой горе

— Так это ты?! — удивилась Наташа. — А нам портье внизу сказал, что с Алексеем тут какой-то голубой сшивается. Должно быть, портье впотьмах принял Сильви за мужчину. Но косметику у нее на лице все же заметил. Вот и решил, что Алексей поселил в гостинице своего голубого дружка.

Сильви промолчала. Похоже, ее не слишком порадовал тот факт, что ее приняли за мужчину.

— Как вы тут оказались? — тем временем строго спросил у сестер начавший уже приходить в себя от неожиданности Алексей.

— Поехали за тобой следом, — сказала Инна. — Хотели узнать, где это ты целыми днями пропадаешь.

А что? Нужно было сразу твою жену сюда с собой привести?

При упоминании о жене Алексей нервно дернулся в сторону балконной двери, но вовремя остановился, лицо его покрылось багровыми пятнами.

— Нет-нет, — забормотал он. — Вы все правильно сделали.

— Тогда ты, может быть, все-таки расскажешь нам, что вы тут делаете с Сильви? — предложила Инна. — То есть детали меня не интересуют. Ты объясни нам вот что: кто ее похитил? Если вообще ее похищали?

И заметь, я не спрашиваю, почему она тут не со своим женихом, а с тобой.

— А я могу ответить, — неожиданно с вызовом сказала Сильви. — Могу объяснить, почему я тут не с Дюшей. Впрочем, если вы не полные идиотки, то и сами могли бы это понять. У нас с Дюшей, если хотите знать, секс был всего один раз. Ровно месяц назад.

В течение четырех с половиной минут. Я по часам засекала. Как вы думаете, может этого хватить молодой женщине?

— Наверное, нет, — пробормотала Инна, думая, какой никудышной дуэньей для своей младшей сестры она снова оказалась.

— Вот и я о том, — сказала Сильви. — Так что нечего меня осуждать.

— Мы и не осуждаем, — возразила Инна. — Мы просто хотим разобраться. Сильви, ведь тебя похитили? Разве нет?

— Никто ее не похищал, — ответил за свою подругу Алексей. — Она сама удрала, когда услышала по телевизору про похищение.

— Как это? — удивилась Наташа.

— Как Сильви могла услышать про свое похищение, если она была уже к этому времени похищена? — спросила Инна. — Или?.. Нет, я уже решительно ничего не понимаю. Так тебя никто не похищал?

— Дело в том, что она никакая не Сильви, — сказал Алексей.

— Не Сильви?! — снова хором удивились сестры. — Это не невеста Дюши?

— Невеста, — кивнул головой Алексей. — Но та Сильви, которая собиралась замуж за Дюшу, не имеет ничего общего с настоящей Сильви — дочерью господина Яунайса.

Тут у обеих сестер челюсти отвисли полностью.

Пока они приходили в себя, Алексей с Сильви успели привести себя в относительный порядок и даже поругаться.

— Зачем ты им сказал? — возмущалась Сильви.

— А что толку теперь скрывать? — оправдывался Алексей. — Они бы все равно догадались. Сильви, твое дело проиграно. Ты должна будешь это признать.

Инна наконец овладела собой. Она передвинула кресло таким образом, чтобы оно перегораживало путь к двери, уселась в него и сказала:

— А теперь подробно, не волнуясь, расскажите нам все по порядку.

Алексей вздохнул и тоскливо посмотрел на окно.

Но благоразумие взяло верх. Он сел во второе кресло и начал рассказывать.

— Все началось с того, что я женился не на той женщине, — сказал он. — Ингрида — отличная мать и жена, но в постели с трупом, должно быть, веселей, чем с ней. Вы не представляете, какой это кошмар из ночи в ночь выполнять свои супружеские обязанности с женщиной, которая не испытывает при этом ничего, кроме неудобства. И при этом я очень любил ее и восхищался ее моральными и нравственными принципами. Во всем, кроме постели, Ингрида была для меня идеальной женой. Она умела развлечь гостей светской беседой, умела одеться со вкусом. Никогда не допускала промахов и оговорок. И при этом была красавицей. В общем, образец для зависти всех других мужчин. Но с постелью у нас с ней не ладилось — хоть ты тресни. То есть Ингрида, по всей видимости, была довольна. Во всяком случае, на большее она никогда не претендовала. А мне этих прохладных объятий было мало. Я скучал.

Алексей замолчал и задумался.

— Так прошло довольно много времени. Во всяком случае, мне так казалось. Ингрида ждала ребенка, и речи о сексе вообще не было. И у меня все чаще стали мелькать мысли, что развлечься в такой ситуации с другой женщиной будет вполне нормально. И к тому же не обязательно докладывать об этом Ингриде.

Я крепился три месяца, но потом натура взяла верх.

И я изменил жене.

— Господи! — не выдержала Инна. — Ну и что с того? В чем драма-то? Тысячи, да что там, почти все мужья изменяют своим женам. Так чем вы хуже или лучше?

— Но надо знать Ингриду! — сказал Алексей. — Она бы мне не простила измены. Поэтому я страдал.

Страдал, но продолжал время от времени встречаться с другими женщинами. И довольно долго мне везло.

Женщины мне попадались либо замужние, либо просто не желавшие заводить разговор о моем разводе.

В общем, я весело порхал с цветка на цветок и горя не знал. До тех пор, пока я не встретил вот ее. И пока не влюбился в этого дьяволенка.

И Алексей показал на Сильви. Та ответила ему долгим взглядом и заговорила:

— Я никакая не дочь господина Яунайса. Я вообще знать не знаю, кто был моим отцом. Свою мать я тоже видела всего несколько раз. Это было еще в раннем детстве, и я не помню ее. Просто мне рассказали, что она приходила на меня взглянуть. Может быть, она была мне вовсе и не мать. А просто какая-то знакомая.

Во всяком случае, она никогда ничего мне не приносила. Ни игрушек, ни сладостей. А воспитывалась я в приюте, в самом настоящем детском доме. Это было не так ужасно, как принято считать, но счастье тоже через край не било. Если всех моих подруг больше всего расстраивало, что у них нет родителей, как у других детей, то меня волновало лишь постольку, поскольку это лишало меня разных материальных благ в виде игрушек и сластей, которые эти родители вроде бы обязаны были мне предоставить. Мои подруги ни за что в жизни не признались бы, что хотят иметь просто родителей, все равно каких. Мы все выдумывали себе родителей богатых и знаменитых, у которых нас выкрали злодеи. Но родители рано или поздно нас найдут. Вот от таких родителей я бы не отказалась.

Потом я выросла, стала учиться на швею, выучилась и пошла работать. Сперва я думала, что, работая швеей, сумею скопить на приличную квартиру, машину и прочее, лишь к глубокой старости. Когда меня это уже радовать не будет. И вот тут случилось чудо. Я увидела по телевизору этого господина Яунайса. Он поднимался по трапу самолета. И его сопровождала дочь Сильви. Я смотрела репортаж, открыв рот, до самого конца, а потом помчалась к зеркалу. Не было никакого сомнения, мы с Сильви похожи. Не просто похожи, а очень похожи. Ну, цвет волос у нас был разный. Но я красила волосы. И думаю, Сильви тоже. И, конечно, она была вся такая холеная. Я не могла этим похвастаться. Но если бы меня привести в порядок, одеть, причесать и подкрасить, то я стала бы точной копией Сильви. Во всяком случае, для людей посторонних, которые не были достаточно хорошо знакомы с настоящей Сильви.

— А дальше? Ты познакомилась с Дюшей и представилась ему дочерью господина Яунайса? Да, кстати, а если ты не Сильви, то как тебя на самом деле зовут?

— Марика, но я предпочитаю, чтобы вы продолжали звать меня Сильви. А было все совсем не так. У меня хватило ума понять, что сразу соваться к господину Яунайсу не стоит. Нужно понаблюдать за ним и убедиться, так ли мы уж похожи с его дочерью, как мне показалось по телевизору. И я посвятила целый месяц тому, чтобы выяснить это.

— И как? Получилось?