Пикник на острове сокровищ

– Имейте в виду, я подам в суд! Добьюсь признания бракосочетания недействительным! – взвился я.

– Боже, – заломила ручонки Мака, – ну просто Шекспир! Мы присутствуем при трагедии! «Медея».

– Там мать убила детей, – продемонстрировал образованность Пусик, – сейчас перед нами разыгрывается скорей… э… «Царь Эдип», хотя не в каноническом варианте.

– Вава, прекрати! – засучила ногами Кока. – Вот уж не ожидала от тебя такого поступка! Возьми себя в руки, подойди к невесте и отведи ее к свадебному торту, не омрачай людям радость!

Я посмотрел вокруг и заметил то, на что сразу не обратил внимания. В нише, около трехстворчатого окна, на большом столе высился бело-розовый кремовый торт, украшенный двумя марципановыми фигурками. На головах жениха и невесты, вылепленных умелой рукой кондитера, сидели два голубя, вырезанных из зефира. Более дурацкую композицию и представить себе трудно. Мое богатое воображение мигом нарисовало картину: вот один голубок задирает хвост и оставляет на плече женишка «визитную карточку».

Внезапно из головы вымело все мысли, потому что я узнал в молодой женщине, стоявшей около торта… Сонечку.

– Э… э… э, – замычал я, – о… о… о, а… а… а?

– Что это с Ваней? – насторожилась Кока.

– Инсульт, – безапелляционно заявила Мака, – когда Лиза Тропилло выходила замуж, ее папу паралич схватил!

– Там Сонечка? – наконец выдавил я из себя.

– Бедный Вава, – всхлипнула Кока, – инсульт у ребенка – беда! Николетта этого не переживет!

– Там Соня! – повторил я. – Она там? Соня там?!

– Вава, возьми себя в руки! – рявкнула Кока. – Непостижимо, во что мужики превращаются на свадьбе!

– Если Соня стоит у торта, – медленно въезжал я в ситуацию, – то кто тогда под фатой?

– Ясное дело, Николетта! – взвизгнула Кока. – Ваня, очнись! У нас такая радость!

На секунду я вновь потерял дар речи, но потом, еле-еле ворочая языком, пролепетал:

– Вы решили женить сына на собственной матери, но это нонсенс!

Кока быстрым шагом подошла к креслу и пощупала мой лоб.

– Душенька, – заявила она, – ты не болен, просто дурак. Попытайся прийти в себя, раз, два, три, послушай меня внимательно, я попробую объяснить.

– Вечно ты вперед лезешь, – надулась Люка. – Может, я лучше растолкую?

Кока свысока посмотрела на подружку.

– Дорогая, мой опыт дрессировки мужчин несравним ни с чьим. Поверь, с ними следует говорить на особом языке, простыми, доходчивыми фразами, тщательно подбирая слова. Вава! Смотреть мне в лицо!

Я машинально уставился на Коку.

– Это кто? – гарпия указала пальцем на невесту.

– Николетта, – ошарашенно ответил я.

– Кем она тебе приходится?

– Матерью.

– Ты можешь на ней жениться?

– Нет, – заорал я, – никогда!

– Отлично, – кивнула Кока, – никто этого тебе и не предлагает.

– Но… вы… хотели, – пробормотал я.

– Вава! Смотреть в глаза! Это кто?

– Владимир Иванович.

– Кем он приходится Николетте?

– Знакомым.

– Не родственником?

– Нет.

– Есть препятствия к их браку?

– Нет.

– Фу, – выдохнула Кока, – вот так, используя самые простые понятия, я сумела объяснить Ваве суть дела.

И тут словно кто-то вылил мне на голову ушат холодной воды.

– Это не моя свадьба?!

– Боже, кому ты нужен! – фыркнула Кока.

– Ну не скажи, – воскликнула Люка, – кое-кто бы согласился!

– Николетта вышла замуж за дядю Сонечки! – заорал я.

– Дошло наконец! Слава тебе господи, докумекал, – засмеялась Кока, – экий ты, Вава, несообразительный.

– При его росте это неудивительно, – съязвил Пусик.

– Но они же почти незнакомы, – простонал я, – и потом, с утра ни о каком бракосочетании речи не было. Нет, вы меня обманываете! Это не Николетта! Там, под фатой, другая женщина!

Руки, затянутые в белые перчатки, резко подняли край фаты, открылось личико маменьки с крепко сжатыми губами.

– Почему она молчит? – насторожился я.

Мака запрыгала от восторга.

– Ах, Ванечка, это примета! Если девушка, выходящая замуж, имеет сына, то она обязана молчать, пока мальчик не возьмет маму за руку и не поцелует ее! Иначе счастья не будет!

– Навряд ли женщину, родившую ребенка, можно назвать девушкой, – машинально поправил я Маку.

Кока топнула ногой:

– Вава! Целуй Николетту!

Я нехотя повиновался.

– Ура! – заорали присутствующие. – Ура! ура! ура!

– Вава, смотри, – заверещала маменька, – это подарки Вольдемара! Вот! Кольцо! Шикарный бриллиант! Ожерелье! Браслет! Камни редкой воды! Дайте мне чаю! Вольдемар, дорогой, не пей коньяк, он тебя не достоин.

Владимир Иванович улыбнулся и вытащил из кармана черную бархатную коробочку.

– Тут еще перстенек.

– Вау!

– О-о-о!

– Дайте глянуть!

– Это изумруд!

– Невероятно!

Издавая звуки, которым могли бы позавидовать сирены, дамы кинулись рассматривать новый презент.

– Видишь, Нико, – взвизгнула Кока, – я всегда считала, что в награду за сына-балбеса ты заслужила счастье! Конечно, мои камни лучше, но этот на втором месте!

Я вздрогнул и подошел к стоящей в стороне Сонечке.

– Что тут происходит?

Девушка хихикнула.

– Дядя влюбился в Николетту, она ответила ему взаимностью. Правда, сначала мне казалось, что Нико не готова к замужеству, но потом дело уладилось.

– Они ухитрились оформить отношения?

– Ну да! Дядечка пошептался с кем надо в загсе, и им поставили штамп. Сейчас, так сказать, просто чай, настоящую свадьбу сыграют позднее. Нико хочет устроить торжество по первому разряду.

Мой бедный бумажник вспотел в ожидании неминуемых трат.

– И дядюшка пообещал ей все-все, – улыбалась Сонечка, – завтра они с Нико начнут разрабатывать план торжества. Кстати, Ванечка, ты не против, если я тоже тут поживу? Все-таки я племянница жениха!