Пилигрим

Тереса закрыла лицо руками.

— Я ничего не вижу.

Маноло захромал, опираясь на костыли, к берегу, бросил их и вошел в озеро по пояс.

— Теперь тебя можешь смотреть.

Тереса уже открыла глаза. Раздвинув пальцы, она смотрела как Маноло входит в воду. Ей была видна только его спина с родимым пятном в виде бабочки. Она также заметила, что без костылей он совершенно беспомощен.

Опустив руки, Тереса села возле его одежды и спросила, сколько ему лет.

— Я восемнадцать, — сказал он. — По счету. Я могу считать до ста.

— Желаю тебе прожить до ста и больше!

С деревьев на противоположном берегу слетел зимородок и заскользил по воде — голубой, зеленой, блестящей.

— Это посланец Бога, — сказала Тереса. — Ты знаешь? Пеликаны, цапли и зимородки — все они посланцы господа нашего Иисуса Христа. Христос тоже был ловцом людей и пастухом овец. Божий Пастырь, Зимородок, Господь.

Маноло медленно взмахнул руками над водой.

— Я не Божья тварь, — мечтательно сказал он. — Я всего лишь пастух овец.

— Но овцы тоже Божьи твари, — возразила Тереса. — Мы все Божьи твари.

— Не я, нет. Калека. Бога не было при моя рождении. А когда твоя дядя дон Педро отвез меня в Авильскую церковь за благословением Святая Дева, мой вышел оттуда таким же, как и вошел. С костыли.

Тереса бросила камушек в воду.

— Бог повсюду.

Маноло огляделся вокруг.

— Он в этом камушке, который тонет, — добавила она. И в каждой взлетающей птице.

Тереса села, расправив юбки. Девушка была одета как монашка-кармелитка, с той лишь разницей, что ее роскошные волосы с рыжинкой свободно падали ниже плеч. На ногах у нее были сандалии, с витого шелкового пояса свисали четки.

— Я верую в Бога, Отца Нашего. И в ТО, что Бог-Отец верит в меня, — с улыбкой сказала она. — А еще я знаю, что Бог-Отец верит в тебя. Он верит во всех нас. Когда-нибудь ты поймешь это. Он везде — и во всех нас.

Мать Тересы донья Беатрис умерла пять лет тому назад, когда девочке было тринадцать. Обе они зачитывались рыцарскими романами и черпали оттуда представления о том, как нужно одеваться и держать себя в мире, в котором ты должна завоевать себе мужа. Такое было время. Тереса де Сепеда выросла на представлениях о рыцарстве, мученичестве и благородстве. Когда ей исполнилось шесть лет, она вместе с десятилетним братом Родриго отправилась с миссионерской миссией к маврам Северной Африки. Дон Педро случайно заметил их на дороге, ведущей в Саламанку, и вернул родителям.

Такова была вера Тересы. Отыскать Святой Грааль, проплыть с великими мореплавателями до Америки и Востока, забраться на небо и найти там Всемогущего или же прорыть землю насквозь и вытащить дьявола на свет Божий. Она читала стихи и романы. Она одевалась как королева Изабелла. Она экспериментировала с театральным гримом, делавшим ее похожей на шлюху, а однажды выкрасила волосы хной. Но ей хотелось не столько понять свое предназначение, сколько открыть в себе способности для его реализации. Бог для Тересы де Сепеда был пределом мечтаний — но могла ли она достичь Его?

Тереса страдала от головокружений и левитации. Кроме того, ее мучили жестокие приступы эпилепсии. Она часто лишалась чувств, бесконечно постилась, днями напролет лежала в кровати, часами молилась на коленях, а затем вдруг поворачивалась к своему святилищу спиной и уезжала с братьями верхом в горы, где скакала галопом до самой ночи.

Она была соткана из противоречий, но делала все с полной отдачей. Никаких шуточек. Развлечения и игры тоже были серьезным занятием. Она так горячо любила Бога и так истово молилась, что отец Тересы дон Алонсо боялся, как бы единственная дочь не ушла в монастырь.

За несколько месяцев до приезда в lа tierra dorada Тереса очень сильно занемогла, и отец, начавший беспокоиться за ее жизнь, отправил дочку погостить в Авильский монастырь Пресвятой Богородицы, где монашки августинского ордена проповедовали обновленное слово Божье. Тереса слушала их проповеди вежливо, но настороженно. Она принимала то, что казалось ей правильным, молча отвергая остальное. А затем вдруг совсем расхворалась. Монашки перепугались, как бы она не отдала Богу душу в их монастыре, и срочно вызвали к ней отца.

Дон Алонсо вместе с сыновьями приехал в монастырь и забрал Тересу домой, где она потихоньку пошла на поправку. Но ее мучили рецидивы, и вообще она была очень слаба. Тогда дон Алонсо отвез ее к дону Педро, чтобы она погрелась на солнышке и подышала свежим воздухом под золотистым, светом lа tierra dorada.

Девушка сидела на берегу лас Агвас: Перро свернулся у ее ног, Маноло стоял в воде, как Иоанн Креститель. И вдруг тишину пронзил истошный вопль.

— Боже правый! — воскликнула Тереса и вскочила на ноги. — Мой бедный Пикаро! Я напрочь забыла о нем!

Она напрасно беспокоилась. Ослики по натуре не авантюристы, и далеко Пикаро все равно не ушел бы. Он благополучно нашел дорогу и пробрался через деревья и отару овец к своей госпоже, сидевшей под солнышком на траве.

— Пикаро! — вскричала она, обхватив осла за шею. — Прости меня, мой Пикаро! — Она смеясь обернулась к Маноло: — Это мой разбойник, и я люблю его. — Тереса поцеловала ослика между ушей. — Он возит меня повсюду — а я оставила его там одного! Ах ты, мой бедненький! Прости меня, прости!

— Приведи его сюда и попить дай.

Тереса остановилась на берегу, глядя, как ослик плюхает по воде к Маноло. Пикаро неожиданно задрал голову и испустил радостный вопль оттого, что оказался в холодной воде. Услышав столь непотребный вой, цикады смолкли, а пеликаны чуть было не улетели. Впрочем, чуть подумав, они решили, что ослик им не страшен, и снова сели на воду.

Глядя на горы, озеро, небо, леса, овец, собаку, ослика, птиц и обнаженного мужчину, Тереса сказала:

— Вот он, Бог. Природа и все мы — это и есть Бог.

С деревьев на том берегу в воздух взлетела стайка голубок с колечками вокруг горлышек, покружила, хлопая пыльными крыльями, над озером, и скрылась в горах.

— Правда-правда, — сказала Тереса. — Господь только что сам это подтвердил.

5

Т

Вырезанное в коре дерева.

Т

Юнг сел.

Именно Эмме удалось найти связь. Пока ее живот все рос и рос, она все больше увлекалась чтением дневников Пилигрима, которые по-прежнему были заперты в кабинете Юнга. В конце концов Карл Густав дал ей ключ от ящика и попросил прочесть для него побольше, поскольку у него нет времени. Он должен постараться разговорить Пилигрима, да и остальных пациентов забывать нельзя. Если она обещает не уносить дневники из кабинета и всегда класть на место, он не возражает, чтобы она их читала. Эмма свято выполняла эти условия.