Пилот штрафной эскадрильи
Шрифт:
По правилам, с потерпевшего аварию самолета полагалось снять еще и бортовые часы, но уж больно рискованно: бензин-то капает. Ну ее к черту, железяку эту!
Михаил отошел от самолета, подобрал планшет и сумку и вернулся к своей летчице. Между тем девушка начала приходить в себя.
– Что случилось? Я ничего не помню, – сказала девушка, ощупывая ушибленный при падении самолета лоб.
– На разбеге шасси на камень наскочило, колесо отлетело, и мы перевернулись.
– Ой, что же теперь будет? – От ужаса глаза летчицы округлились.
– Не переживай, можно ведь сказать, что это
– Голова болит, и шишка вот тут. – Девушка осторожно коснулась области темени.
– Руки-ноги целы? Подвигай!
– Целы, не болят. А врать нехорошо – я комсомолка.
– Дура ты в первую очередь! Ты думаешь, тебя похвалят за то, что самолет перевернула? В штрафбат сошлют, не сомневайся. Правда, я не знаю, есть ли женский. Или из авиации турнут. Так что выбирай!
– У меня же в самолете сумка с пакетом, – попыталась подняться летчица, с ужасом глядя на горящую машину.
– Вытащил я ее уже, вот она. – Михаил показал на документы. – Так ты решай – нам вместе говорить надо! Если подловят на вранье – не миновать беды. Я только что из штрафной эскадрильи и возвращаться туда снова не хочу.
– Ладно, скажем, что «мессер» нас обстрелял.
– Правильно. Мы пошли на посадку, а он нас добить решил. Тут я его и сбил. Труп и самолет его – недалеко, а документы у меня.
Девушка сняла шлем и решительно тряхнула головой:
– Дай планшет.
Летчица вытащила из планшета карту, уверенно ткнула в нее пальцем:
– Мы здесь.
– Ни фига себе! До Калинина еще далеко, передовая вообще в стороне… Как выбираться будем? – спросил Михаил.
– Давай сначала до какой-нибудь деревни доберемся.
По карте они нашли ближайший населенный пункт, но до него было идти километров десять.
– Сама идти сможешь? – с сомнением спросил Михаил.
– Смогу, – сжала губы летчица, но как-то неуверенно она ответила.
– Тогда вставай, надо идти.
Девушка поднялась, повесила на одно плечо планшет, на другое – сумку. Михаил отстегнул магазин. М-да, три патрона всего осталось. Стоит ли ради них тащить такую тяжелую железяку? Недолго думая, он решил – стоит. Только нести неудобно, плечевого ремня нет – пулемет-то не пехотный. Он взвалил пулемет на плечо. Тяжеловато – вместе с диском килограммов на десять потянет.
– Пошли!
Девушка сначала двигалась медленно, но потом разошлась.
– А ты правда из штрафников?
– Правда, но из бывших. Я уже не штрафник. Звание и документы мне вернули. А тебя как зовут?
– Младший сержант Скворцова Мария.
Михаил усмехнулся:
– Летная у тебя фамилия.
До деревеньки они добирались до самого вечера – часа три. А деревенька-то призраком оказалась. На карте есть, избы на самом деле стоят – все четыре, а людей в них нет. На фронт ушли или эвакуировались? А впрочем, какая теперь разница?
Спать они расположились на полатях, смахнув слой пыли. Михаил положил рядом с собой пулемет и сразу уснул – слишком много событий произошло за день: из штрафников его освободили, перелет
и бой с «мессером», перестрелка со сбитым немецким летчиком, авария на взлете.Девушка еще покрутилась на жестком ложе, повздыхала, но вот и ее вскоре сморил сон.
Утром они умылись и напились вкусной холодной воды из колодца во дворе. Определились по карте – куда идти дальше. Выходило далековато: километров около двадцати. А больше всего беспокоил вопрос: не получится ли так, как с этой деревней? Если двигаться бодрым шагом, то на полдня пути. Только бодрым вот не получится – Михаил вчера успел лишь позавтракать, а потом начались злоключения. Михаил с досадой хлопнул себя по лбу: «Сидор!» «Сидор» с сухим пайком на перевернутом У-2 остался!» Сейчас бы пригодился, даже очень. Но не возвращаться же за ним…
Девушка шла молча, спотыкаясь на колдобинах.
Часа через три Михаил стал всерьез подумывать – не бросить ли пулемет с тремя патронами в диске. Тяжел, все плечо отбил.
– Все, Мария, привал – на полчаса. Передохнуть немного надо, а еще лучше – поесть.
Только они уселись на траву, как послышался звук автомобильного мотора. На дороге показалась полуторка.
Пилоты вскочили и замахали руками, прося водителя остановиться. Грузовичок подъехал ближе и затормозил.
В кузове оказались несколько бойцов с автоматами, а из кабины вылез старшина.
– Старшина, подбросьте хоть до какого-нибудь города – нам на свой аэродром позвонить надо.
– Кто вы такие и как здесь оказались?
– Пилоты мы. Нас «мессер» сбил, совершили вынужденную посадку.
– А самого «мессершмитта» не видели? Нам позвонили, сказали – немецкий самолет загорелся и упал.
– Как не видели? Мы же его и сбили! Летчик на парашюте выбросился. Мы его попытались в плен взять, так он отстреливаться начал. Пришлось застрелить. – Михаил весомо качнул пулеметом на плече.
– Так это совсем хорошо. Мы из бригады охраны тыла, сбитого летчика искать ехали. Документики ваши посмотреть можно?
– Пожалуйста.
Михаил и Мария передали старшине документы. Просмотрев, он их вернул.
– Я, конечно, прощеньица прошу, но немца убитого обыскивали?
– Обязательно – порядок знаем. Документы его я забрал – у меня они. – Михаил похлопал по нагрудному карману гимнастерки.
Старшина только рот открыл, чтобы что-то сказать, как Михаил опередил его:
– Документы немца не отдам. Нам еще в полку сбитый самолет подтверждать надо.
Старшина сделал недовольное лицо, но возражать не решился – все-таки пилот по званию старше.
– Тогда садитесь в кузов, сталинские соколы, подбросим вас.
Они тряслись по колдобинам лесных дорог часа три с гаком, пока не добрались до небольшого городка Селижарово. А оттуда добраться до Калинина было уже проще.
Прибыв в полк, где служила Мария, они доложили о потерянном самолете, сбитом «мессере», уничтоженном вражеском летчике, вынужденной посадке и аварии на взлете. В доказательство представили документы сбитого немецкого летчика. Командир полка объявил им благодарность за уничтоженный вражеский самолет и за то, что в экстремальной ситуации они сохранили ценные документы.