Пилсудский

Оппозиция приняла вызов режима в убеждении, что он и на этот раз будет играть более или менее честно. 9 сентября пять партий Центролева создали избирательный блок под названием «Союз защиты закона и свободы народа». Шестой участник Центролева, христианские демократы, по различным мотивам остался вне блока, но как союзник, а не противник объединенной оппозиции. Оппозиция обратилась к народу с воззванием, обвинявшим диктатуру во всех несчастьях трудового народа, нежелании продолжать реформы, начатые до мая 1926 года, служении интересам буржуазии и помещиков, предательстве прекрасных традиций борьбы за независимость Польши («союз Юзефа Пилсудского с представителями бывших соглашателей с государствами-захватчиками нанес удар в самое сердце легенде легионов»), а также непродуманной национальной политике. Был использован также аргумент из арсенала Пилсудского и его окружения: «Над всей польской жизнью навис груз невыносимых моральных отношений».

Это был документ, явно сориентированный на трудящиеся слои общества, который грешил демагогией (самым глубоким экономический кризис был в демократических Соединенных Штатах Америки и веймарской Германии) и не очень внятно рисовал пути хозяйственного оздоровления страны. Оппозиция недостаточно четко представляла, чего она хочет помимо ухода режима с политической сцены и восстановления демократии образца 1921 года. Существует традиция обвинять польскую оппозицию в том, что она не решилась прибегнуть к внепарламентским массовым формам борьбы трудящихся. Но в 1930 году в Польше не было ни малейших признаков того, что массы готовы выйти на улицы. Оппозиции, желающей оставаться в правовом поле, не пристало звать на баррикады. Это могли делать только загнанные в подполье революционные партии и созданная в 1929-м Организация украинских националистов (ОУН) Коновальца и Бандеры.

По-иному думал и действовал режим, выполняя намеченный Пилсудским план. Следующим его этапом был удар по оппозиции. 1 сентября маршал лично отметил в предложенном ему списке бывших парламентариев от оппозиции тех, кого он считал наиболее заклятыми врагами режима. В ночь с 9 на 10 сентября полицией и военной жандармерией были арестованы 18 бывших депутатов, в том числе трехкратный премьер-министр Витос. Все они, кроме одного строптивого парламентария от ББ, были членами оппозиционных партий. Спустя неделю был арестован руководитель восстаний в Силезии Войцех Корфанты, во время мировой войны помогавший эмиссарам Пилсудского устанавливать контакты с немецкими военными и политиками в Берлине. Все они были заключены в военную тюрьму в Брестской крепости.

Эти меры были проведены с многократным нарушением закона (арест без постановления суда, заключение в военную тюрьму). Арестованных начали избивать уже по пути в тюрьму, физическое и психическое насилие над ними продолжалось и в крепости, комендантом которой на это время был назначен известный своими садистскими наклонностями полковник Вацлав Костка-Бернацкий, в 1-й бригаде легиона командовавший жандармами. В помощь ему были приданы такие же садисты-офицеры. Арестованных полностью изолировали от внешнего мира, и о жестоком обращении с ними стало широко известно только после парламентских выборов.

Этими арестами репрессии не ограничились. 10 сентября состоялось заседание кабинета, на котором Пилсудский потребовал, опять же вопреки праву, не восстанавливать на прежней работе бывших государственных служащих, которые были депутатами от оппозиции. Пилсудский твердо решил покончить с послемайской моделью режима. Как он заявил своим приближенным, изменить конституцию и «исправить вредные политические и парламентские обычаи». С этой целью он требовал широко использовать меры устрашения, включая аресты, обыски, судебное преследование. Власти сделали все, чтобы максимально ограничить масштаб запланированных оппозицией на 14 сентября митингов и демонстраций. И это им удалось, в том числе и с помощью силы. Были запрещены митинги на открытом воздухе, а владельцам больших залов настойчиво рекомендовали не сдавать их в аренду оппозиции. Участники организуемых Центролевом мероприятий и активисты избивались дружинниками проправительственных партий.

1 сентября Пилсудский приказал через 15 дней приступить к проведению операции так называемого «умиротворения» в Восточной Галиции. Поводом к ней послужила начатая летом 1930 года Организацией украинских националистов и Украинской военной организацией кампания противодействия полонизации провинции, которую они считали украинской. Поскольку протесты украинцев в парламенте, на публичных мероприятиях и в печати не помогали, они решились на крайние меры. Начались нападения на недавно прибывших сюда колонистов из Центральной и Западной Польши, польских учителей, поджоги их хозяйственных построек и жилых домов, уничтожение железнодорожных путей и оборудования, подрыв мостов и т. д.

Проведение операции было поручено полиции и армии. Она охватила 450 сел в 16 уездах Львовского, Тернопольского и Станиславского воеводств и сопровождалась разгромом украинских культурных и хозяйственных организаций, закрытием трех украинских гимназий, арестами бывших депутатов и сенаторов, обысками, наложением контрибуций и даже публичной поркой активистов украинского национального движения. Были арестованы 1 739 украинцев, из которых 1143 отданы под суд за террористическую и антигосударственную деятельность. Полиция изъяла около 2 500 единиц огнестрельного оружия.

При всем кажущемся успехе операции она не достигла цели, которую перед ее исполнителями поставил Пилсудский, – умиротворить провинцию. Наоборот, она еще больше углубила антагонизм между польским государством и украинским национальным движением и, что еще хуже, между поляками и украинцами. Действия властей дали повод украинским политикам обратиться в Совет Лиги Наций с жалобой на невыполнение поляками своих обязательств в области защиты прав национальных меньшинств. И хотя этот международный орган не усмотрел в действиях Варшавы нарушения взятых ею обязательств в области охраны прав меньшинств, конфликт негативно сказался на имидже Польши.

В общей сложности в предвыборный период в Польше были арестованы по политическим мотивам около пяти тысяч человек, в том числе 84 бывших депутата и сенатора и 1 600 сторонников Центролева. Это был удар, к которому легальная оппозиция, привыкшая к борьбе с режимом в правовом поле, пусть и деформированном, была абсолютно не готова. Ответственность за судьбы страны не позволяла ей даже допускать мысли о возможности использования нелегальных форм борьбы с ненавистной санацией. С точки зрения политиков, конфликт с режимом не мог выходить за рамки легальной политической борьбы. Пилсудский же не останавливался перед использованием самых непарламентских методов выдавливания оппозиции с политической сцены, поскольку считал непослушные его воле политические партии вредными и опасными для Польши.

Поддерживавшие режим партии, не испытывавшие недостатка средств, сумели организовать мощную избирательную кампанию, по числу проведенных мероприятий и их участников во много раз превосходящую кампанию оппозиции. В отличие от 1928 года в нее активно включился Пилсудский, решивший на сей раз на полную мощь использовать свой по-прежнему немалый авторитет в различных слоях общества. Он согласился, чтобы его имя было поставлено на первое место в общегосударственном избирательном списке Беспартийного блока в сейм и сенат, хотя, естественно, заседать ни в одной из палат не собирался. Следом за ним шли фамилии политиков из его ближайшего окружения, преимущественно из группы «полковников». Он же задавал тон агитационно-пропагандистской деятельности всего лагеря своими семью интервью «Газете польской» с резкой критикой польского парламентаризма образца 1921 года и зависимости правительства от сейма.

Эти же мотивы составляли стержень пропагандистской кампании Беспартийного блока, отказавшегося от формулирования избирательной программы. Как и в 1928 году, санация подходила к выборам как к плебисциту, а не соревнованию концепций решения актуальных и перспективных проблем. При этом она не жалела черной краски для характеристики противников, называла творцов Центролева убийцами, намекала на их связи с иностранными государствами, использовала для сплочения общества вокруг правительства требования официальных лиц Германии пересмотреть границу с Польшей. Немаловажную роль сыграло принятое в 1930 году фракцией Беспартийного блока решение об отказе его членов от депутатского иммунитета в случае предъявления им уголовных обвинений.