Pink Floyd. Кирпич к кирпичу

Давайте сначала узнаем, что делали члены группы последние несколько месяцев и как долго они создавали «Dark Side Of The Moon» — их, я полагаю, лучшую пластинку на сегодняшний день.

Мы гастролировали по Америке, — сказал Гилмор. — Теперь мы только и делаем, что ездим в трехнедельные турне, но те гастроли были особенно тяжелыми — 18 выступлений за 21 день. Мы начали записывать пластинку в мае прошлого года и закончили в январе. Конечно, мы не все это время сидели в студии. Три года мы не были в отпуске, и нам позволили отдохнуть.

— Вы полагаете, это лучшая пластинка на сегодняшний день?

— Думаю, да. Много материала уже было обкатано на концертах; обычно мы идем в студию, сочиняем песни и записываем альбом одновременно. Мы давным-давно стали придумывать концепцию для диска, она много раз менялась. Идеи были слишком туманны, чтобы начинать с ними работать. Песни этого диска рассказывают о том, что значит быть рок-музыкантом и каково нам на гастролях. Роджер сочинил «Money» («Деньги»), как крик души.

— Деньги, вероятно, являются раздражителем как для музыкантов, так и для их фэнов. Не были ли вы слишком циничны в этой композиции?

— О нет, правда нет. Я считаю, что деньги являются самым сильным средством давления на людей. Даже если они у тебя есть, ты испытываешь дискомфорт от того, что не знаешь, нужно ли тебе их иметь, не знаешь, что правильно, а что нет в этой ситуации. Деньги могут стать моральной проблемой. Не забывай, что «Pink Floyd» довольно долго находился в очень скверном финансовом положении. У него были большие долги, когда я вошел в состав группы, и только спустя девять месяцев, когда, насколько я помню, мы зарабатывали 30 фунтов в неделю, мы впервые стали получать больше, чем наш роуди.

— Когда вы начинали, самым главным для вас был качественный, создающий настроение звук.

— У нас были проблемы с аппаратурой. Мы приобрели световое оборудование, но за два года оно пришло в негодность. Мы снова купили такое же, однако пришли к выводу, что нам нужно нечто специальное, и разработали идею «Азимут-координатора». С новой звуковой системой мы должны были отыграть концерт в «Festival Hall», но никто из нас не знал, как с ней работать. Помню, я два часа сидел на сцене в полном смятении. Однако в конце концов при помощи нового оборудования мы развили наши идеи и приблизились к созданию нужного настроения и атмосферы.

— Что ты думаешь о «Hawkwind», новейших продолжателях традиций клуба «UFO»?

— Я никогда не слышал их, но, по-видимому, они неплохо проводят время, — ответил он без малейшей улыбки.

— А как насчет «Moody Blues»?

— Я не очень интересуюсь «Moody Blues». Не знаю почему — думаю, сравнение с ними раздражает меня. Это как выяснять, какой поэт лучше.

Дэйв не захотел касаться темы конкуренции в шоу-бизнесе, но признался, что с удовлетворением воспринял информацию о выходе из строя аппаратуры, принадлежавшей одной группе. Эта группа недавно пыталась вторгнуться во владения гастрольной команды «Pink Floyd».

— Оглядываясь назад на шесть лет или около того, проведенных с группой, какие главные вехи ты видишь на пути ее развития?

— У нас не было никаких особых вех. Все шло довольно ровно. В Англии мы всегда были чем-то вроде культа, в Америке же двигались к успеху медленно, но уверенно. В этом году в Штатах успех был потрясающий, не могу сказать почему — нечто экстраординарное. Мы стали продавать по десять-пятнадцать тысяч билетов на каждый концерт гастролей, причем довольно неожиданно. Нас всегда хорошо принимали в Лос-Анджелесе и в Нью-Йорке, но на этот раз мы имели успех там, где никогда раньше не выступали. Неожиданно альбом «Pink Floyd» поднялся в Америке на первое место, тогда как до этого наши альбомы попадали лишь в число сорока-пятидесяти лучших пластинок.

Успех не имеет большого значения для нас. Он не сильно влияет на процесс творчества или на нас самих. В группе четыре довольно разных человека, но все мы хотим двигаться вперед и заниматься самыми разными вещами. Так, Роджер Уотерс склонен сочинять тексты песен, Ричард Райт более расположен к созданию хорошей музыки, а мы с Ником посередине. Я хочу заниматься всем, а иногда мечтаю, чтобы Роджер охладел к стихам.

Роджеру и Нику нравится записывать звуковые эффекты, например стук сердца на альбоме «Dark Side Of The Moon». На концертах мы пользуемся квадрофоническими записями эффектов и четырехдорожечными магнитофонами, поэтому можем микшировать и балансировать звук. Стук сердца подразумевает состояние человека и задает тональность музыке, которая описывает чувства, испытываемые человеком в течение жизни. Посреди хаоса — красота и надежда для человечества. Эффекты там — только чтобы помочь слушателю понять, о чем это произведение.

Поразительно: микшируя финальную песню, мы считали, что всем понятно, о чем альбом, но до сих пор многие люди, в том числе наши звукоинженеры и водители, когда мы спрашиваем их, не могут сказать, о чем эта пластинка. Они просто теряются — и я очень удивлен. Они не поняли, что наш альбом — о тех стрессах, которые могут довести до безумия молодого парня.

На самом деле я не знаю, понятны ли слушателю наши песни, но надежды не теряю. Наша музыка о неврозах, но это не означает, что мы невротики. Мы в состоянии понять и обсудить подобные вещи. Само название альбома подразумевает лунатизм. Темная сторона в обиходной речи имеет отношение к подсознательному и неизведанному, к тому, что происходит внутри людских голов.

Название мы изменяли. Одно время мы собирались назвать пластинку «Eclipse» («Затмение»), потому что «Medicine Head» уже выпустили альбом под названием «Темная Сторона Луны». Однако он продался плохо, поэтому черт с ним. Я был против «Eclipse», и мы чувствовали некоторое раздражение, поскольку мы уже думали о названии «Dark Side Of The Moon» до того, как «Medicine Head» выпустили свою пластинку. Не сам факт выхода их диска раздражал нас, а то, что мы хотели использовать это название. С другой стороны, есть много песен с одинаковыми названиями. Мы сочинили песню «Fearless» («Бесстрашие»), и у «Family» был сингл с таким же названием.

— Много ли члены группы спорят между собой?

— Довольно много, однако до драки дело не доходит. Мы вынуждены спорить, поскольку все мы очень разные. Уверен на сто процентов, что у широкой публики сложилось мнение, будто мы наркоманы, будто мы принимаем кислоту. У людей странные представления о нас. В Сан-Франциско мы имеем репутацию участников Фронта освобождения геев: «Я слышал, вы, парни, состоите в ФОГ». Не знаю, откуда они это берут.

— Как гитарист, ты несколько в тени мощного корпоративного образа «Pink Floyd». Но твой мужественный облик является отличительной чертой и жизненно важной составляющей группы. Ты когда-нибудь мечтал выпустить сольный альбом или сформировать собственную группу?

— У меня есть позывы к этому, но они недостаточно сильны. Я очень ленив. Нет, я не записываю собственный материал, и меня не приглашают в другую группу. Какие-то разногласия между нами по поводу того, как играть рок, неизбежны, но они не являются определяющими для нашей группы. Чтобы отвести душу, у меня есть много возможностей и в рамках «Pink Floyd», существуют специально оговоренные места в песнях, где я могу импровизировать.

— В прошлом группа была объектом критических статей, появлявшихся в том числе и в «Melody Maker». Как вы реагируете на критику?