Пиноктико
Шрифт:
Вокруг никого не было, я решил, что пришёл первым, стал ждать… Разглядывая произведения Аннелоры, лежащие на стеклянных полках…
Там были фигурки из металла, что они изображали или что они означали, мне было неведомо, но от фигурок веяло такой серьёзностью… Они так важно поблёскивали — почти как детали машины, попавшей в руки фетишиста… Я знаю несколько ребят, которые шлифуют детали «жучков» (древних «Фольксвагенов») до ослепительного блеска, а тот из них, что побогаче, покрыл внутренности капота позолотой…
Есть у меня и знакомый скульптор — Мориц,
Но в фигурках Анни было больше силы, что ли… Я вообще-то нечувствителен к таким вещам, как «аура Адорно» и проч.
Но тут, повторяю, что-то почувствовал, и когда из-за угла коридора вдруг появилась Анни в сопровождении целой свиты врачей и пациентов — некоторые катились на колясках, ковыляли, гребли… Хотя были и прямоидущие, и в цивильных костюмах, и, судя по всему, такие же посетители, как я…
Анни радостно воскликнула: «Йенс!»
— Здорово! — сказал я. — Просто даже не ожидал… Не то чтобы лично от тебя, а что вообще такому толстокожему человеку, как я, может так понравиться какой-то кунстштюк… Но это действительно здорово, Аннелора… Браво!
— Я рада, — прямо-таки вспыхнула она. — Старалась…
Я хотел продолжить, но тут кто-то спас меня — взял её за руку и что-то произнёс на ухо…
— Там человек интересуется, — шепнула Анни, — кажется, покупатель… Йенс, прости, я тебя должна оставить на минутку…
И она пошла к человеку, который пристально рассматривал какую-то абстрактную мазню — теперь только я заметил на стенах картины…
Я пошёл по коридору дальше и увидел, что они висят везде… Цвета: салатный, жёлтый, синий… Брррр… Отличались они только размерами…
И до меня наконец дошло… Что здесь на самом деле выставляется:…
Хотя могла быть и живопись, и скульптура, или, как тогда уже стали говорить, «объекты»…
Может быть, это был первый вернисаж Аннелоры, который я посетил, я точно не помню…
Скорее всего — раз я настолько не разбирался тогда в её творчестве…
Что мне понадобилась помощь… Чтобы понять, что это там за железки на стеллажах…
Я спросил у одного из врачей, что там разложено…
Он сказал: «Это новейшие образцы искусственных суставов».
«Вот — шейка бедра из титана, вот хромированный мениск, а вот ключица из…»
Собственно, я всё это вспомнил ради того, чтобы сказать о состоянии, в которое меня тогда ввергло это открытие… На вернисаже Аннелоры, когда мне объяснили, что это за «объекты»…
Но сейчас я вижу, что вчера я был прав, когда всё это вычеркнул… Во-первых, всё равно невозможно это описать словами… Во-вторых, даже если бы это было возможно, это в самом деле было бы перебором после пересказа истории, рассказанной мне Ахимом перед смертью…
И в-третьих, я сейчас понял, что это подозрительно напоминает «Голубой период де Домье-Смита»…
«Insight» там происходит после того, как герой видит человеческие запчасти в витрине магазина или аптеки…
А с другой стороны, я настолько не люблю обскурантизм, замену слов на какие-то дурацкие
жесты, подмигивания… Что пусть, пока суть да дело, и это воспоминание остаётся в тексте… Никогда не поздно «убрать лишнее», как говорил скульптор… Тем более, если в итоге должно остаться что-то не слишком человеческое — некий insight… Или даже Inside-out…Или что-то в таком роде.
Мы поехали со Штефи к её родителям в Ландсхут. Там она наконец-то перестала касаться темы моего происхождения…
Я и так довольно странный для её родителей тип… Они довольно милые старички (Штефи — очень поздний ребёнок), но чересчур буржуазные, точнее, мелкобуржуазные по сути своей, несмотря на их бунгало, напомнившее мне в первый раз дворец императора в Запрещённом Городе: два «Ягуара» в гараже и всё такое прочее…
Ко мне относятся доброжелательно…
Но немного насторожённо… Зная, что мой отец был циркачом, вертопрахом…
Но всё же лучше, чем вообще никакого отца… То есть неизвестно, кто тогда отец… А вдруг?..
Поэтому Штефи не пересказывала им его последние слова…
Её отец приобнял меня за плечи ещё на пороге и препроводил меня в дом, на кухню…
Где мы стали молча есть тыквенный суп…
Мясные рулады с картофельным пюре и синей капустой…
Потом мы сидели в гостиной-библиотеке у камина и говорили о ценах на недвижимость…
Я не понимал, каким боком её отца это волнует, вроде, дом он продавать не собирался…
Мы пили красное вино, я смотрел на огонь, с какого-то момента от меня не требовалось участвовать в беседе…
Потом мы со Штефи вышли из дома подышать-свежим-сельским-воздухом-перед-сном…
Зашли наугад в какой-то бар, под ногами я увидел — сквозь стекло — бурный поток воды…
Это было красиво, но больше ничего хорошего там не было, играл унылый провинциальный джаз-бэнд, я взял Штефи за руку и хотел увести оттуда, но она уговорила меня остаться.
— Ты знаешь, что Ахим говорил со мной о Кастанеде? — сказала она, когда нам принесли напитки. Мне — местное тёмное пиво, ей что-то шипучее в высоком бокале с вишенкой…
— Ну и что? — сказал я. — Мой отец был вполне New-Age’вый тип, понятно, что его интересовали подобные вещи. И кстати, когда он этим увлекался, это ещё не было таким китчем…
— Нас учат тому, что китч — это то, что нравится, — важно сказала Штефи. Я не помню, говорил ли я, что Штефи учится в Мюнхенском университете имени Максимиллиана… Надо ли уточнять, что на факультете искусствоведения?
— Ну и правильно вас учат, — сказал я. — Но ты к чему?
— А к тому, что у Кастанеды где-то говорится о том, что магу, чтобы стать полным, или как там это называется… Нужно забрать у своего ребёнка… Ключик? Или жало? Я точно не помню.
— Мгм, — насмешливо промычал я. — Отмычку…
— Ну что-то такое… Без чего он не может быть полным. И там даже техника этого дела описывается… Магу надо не отказываться от ребёнка, а вот именно отнять у него это самое жало… Ты понимаешь, что я имею в виду?