Пипец Котенку!

— Не-а. Боюсь, что ты сломаешься первым. Давай так: вытри за мной, и не буду бить, — указываю на разлитую под ногами воду.

— Во даёт! — удивляется черноволосый парень.

— А чо, Тарасу не привыкать полы мыть! — восклицает другой.

— Заткнись! — рявкает тот, резко оборачиваясь, а потом вонзает злобный взгляд в меня. — Пошёл на хрен, Котов! Ща самого заставлю тут всё вылизывать!

— Как хочешь, — пожимаю плечами и иду на Тараса.

Он поднимает сжатые кулаки и рвётся навстречу. Хочу создать печать Гранита, но передумываю. Надо попробовать что-то иное, ведь ядро окрепло, и энергия в запасе есть.

Много тратить не хочу, мне ещё перед сном сигил чертить. Прикрываясь ковшом, изгибаю пальцы в нескольких сложных жестах, создавая печать Оглушения. Слегка наполняю маной.

Тарас пытается пнуть меня в живот, промахивается. Подпрыгиваю и с размаху опускаю ковшик на его башку. Бум-м-м! Протяжный звон, как от гонга. Печать Оглушения срабатывает идеально — у говнюка подкашиваются ноги, и он валится на пол. Никто не распознал, что я применил магию, выглядит всё естественно.

Отбрасываю помятый ковшик, надеваю трусы и наклоняюсь, хватая бессознательного Тараса.

— Раз сам не хочешь, придётся помочь, — говорю.

Хорошо, что Овчуков ещё не успел раздеться перед сном. Его одежда прекрасно впитывает воду. Напитав мышцы маной, легко использую немаленького, в общем-то, опарыша в качестве половой тряпки. Пацаны ржут и тычут пальцами. Только Игорюша стоит, молча распахнув рот и офигевая от моей наглости.

— А-а… чо… — приходит в себя Тарас.

— Ничего-ничего. Всё в порядке. Вставай, — помогаю насекомому подняться.

В спальной резко открывается дверь и раздаётся возглас охранника:

— А ну тихо! Чего ржёте?! Уже давно отбой!

— Так мы же только из города! — отвечают несколько голосов. — Умываемся!

— Тише умывайтесь! Быстро по кроватям, пока Августине Филипповне не доложил.

Имя директрисы заставляет отряд прекратить веселье. Все отправляются спать, продолжая хихикать и бросать на Тараса издевательские взгляды. Если до этого у хулигана ещё оставался какой-то авторитет, то теперь я в буквальном смысле размазал его по полу.

Выталкиваю всё ещё не до конца пришедшего в себя Тараса в спальню. Сам возвращаюсь за вещами, думая, что остался в умывальной комнате один.

Но тут из угла раздается голос:

— Как это у тебя получилось?

Поворачиваюсь, вижу долговязого Данила. Тот смотрит на меня исподлобья, но без угрозы.

— Тяжёлая штука, — подбираю ковшик. — Вот и получилось его вырубить.

— Да я не про то. Как ты так изменился? Одним махом. Ты же сопляком был, — бурчит Данил. — Все, кому не лень, над тобой издевались. А теперь попробуй слово против скажи.

— Ну, вот так, — пожимаю плечами, вешая ковш на крючок. — Надоели мне издевки. Преодолел себя и перестал быть соплёй. А ты хотел чего-то?

Долговязый червь, которого я ещё не простил за дружбу с Тарасом, долго сопит, не решаясь ответить. Ну а я не собираюсь дожидаться. Собираю одежду и топаю в спальню. У меня ещё дела есть.

— Подожди! — негромко восклицает Данил. — Я хотел… хочу… так же. Я ведь тоже, ну, не очень-то смелый, — признаётся, поморщившись.

— Ага. Я заметил тогда, в лесу.

В тот раз парень напрудил в штаны благодаря печати Ужаса. Но знать ему об этом не обязательно. И да, он действительно не может похвастаться отвагой. Как подсказывает память Ярослава, всегда был подпевалой рядом с Тарасом.

Оглядываю Данила с ног до головы и хмыкаю:

— Помогать не собираюсь.

— Да, понимаю… Просто…

— Тебе никто, кроме тебя самого, не поможет. Перестань общаться с этим насекомым. Займись спортом. Научись преодолевать страх и расти над собой. Тогда всё получится.

Данил не отвечает. Я закидываю одежду на плечо и отправляюсь в кровать. Сигил сам себя не начертит. Успеваю перед сном создать ещё кусочек очередного символа, а потом энергия кончается, и я засыпаю.

Утром, отправляясь на занятия, вижу в коридоре Порохова. Григорий торопится и идёт прямо на меня.

— Здорово, — с улыбкой протягиваю руку и неожиданно получаю кулак в лицо.

Вспышка, и перед глазами всё плывет. Чуть не падаю, на рефлексах создаю печать Исцеления. Гриха хватает меня за воротник и впечатывает в стену. Приближает искажённое гневом лицо к моему и рычит:

— Конец тебе, Котов!

Глава 14

Врубаю духовный доспех, одновременно отправляя ману на усиление мышц. Разбиваю захват и отталкиваю Порохова. Он сжимает кулаки и встаёт в стойку. Тоже активирует доспех. Не тороплюсь готовиться к драке, спокойно стою лицом к Григорию, опустив руки.

Утром в коридоре полно людей. Все спешат на уроки, в том числе преподаватели. Свежая утренняя смена интернатской гвардии на постах. Так что стычка незамеченной не остаётся: охранники тут же торопятся к нам, раздвигая людской поток. Зеваки собираются вокруг, соблюдая осторожную дистанцию.

Только Порохову на всех плевать. Бросается вперёд. С трудом ускользаю от стремительной двойки, а вот заряженный боковой приходится принять на блок. Сильно! На тренировочных спаррингах Гриха не лупил с такой мощью.

В ответ не бью. Разрываю дистанцию и спрашиваю:

— Да что случилось, Порох?

— Не называй меня так! — ревёт он и снова кидается в атаку.

— А ну стоять! — подбежавший охранник хватает его поперёк корпуса, второй цепляет меня за плечо.

Григорий вырывается и снова пытается меня ударить. Гвардеец не даёт, и тогда Порохов внезапно наносит ему удар локтем с разворота, прямо в челюсть. Мужчина падает на задницу, ошалело хлопая глазами. Со всех сторон раздаётся изумлённый возглас.

Ни хрена себе. Чем я так серьёзно разозлил Пороха, что он не просто кидается на меня с кулаками, но и готов разбить морду охраннику?

Тот, что держит меня, срывает с пояса дубинку и собирается врезать Григорию. Что-то ситуация совсем перестает быть веселой. Прыгаю гвардейцу на спину, хватаю за рукав, не давая нанести удар. Подбегают ещё несколько гвардейцев, и Порохова всё-таки скручивают. Меня просто припирают к стенке.

— Ошалел совсем?! — тот, который получил по зубам, бьёт Гриху в живот и тут же шипит от боли.