Пир во время чумы

Кошмар, такого допустить нельзя. Гуров почувствовал себя словно школьник, который проник на кухню и тайком выпил сто граммов. И тут еще друзья в беде – груз, что и не поднимешь, и не бросишь.

Три года назад Гуров воевал в этом городишке с местной мафией. Начиналось все с цирка, где сыщик познакомился с замечательными людьми, среди которых ему стали особенно близки трое.

Директор Алексей Иванович Колесников, крепкий, властный мужик, любитель хорошего чая и подлинный художник в изготовлении тортов, пользовавшихся огромным успехом не только в городе, но и за его пределами.

Заместитель директора по хозяйственной части, в прошлом акробат под куполом, в молодости сломавший ногу и оставшийся хромым на всю жизнь, хитрющий и безгранично обаятельный Александр Аверкин, за свою хромоту прозванный Сильвером. Кто помнит – в честь знаменитого пирата из книжки «Остров сокровищ».

И, наконец, коверный, непревзойденный артист Николай, фамилию которому заменило прозвище Классик, любимец всего города, горький пьяница, ежедневно выходивший на манеж и творивший чудеса.

Во время боев, какие вел в городе Гуров, все трое оказали ему огромную помощь, практически спасли жизнь. А сыщик Гуров никогда ни у кого в должниках не оставался. И сегодня, когда сыщик находился в сложнейшей ситуации, бог, видимо, вспомнил грешника и подбросил ему одного совсем больного, двух беспомощных и нищих друзей-кредиторов.

Он понимал, что так думать нельзя, но человеку не дано управлять своими мыслями. А Гуров был только человек, и, готовясь принимать городского авторитета, он не мог отделаться от мысли, что Акула стрелял по голодной очереди и убил жену и дочь Капитана, пусть не сам стрелял – стреляли его люди, возможно, стреляли и враги, но причастность Николая Тишина к убийству семьи Колесникова и в результате к уничтожению прекрасного человека не вызывала сомнений.

Голова у сыщика была лишь одна, рук, как и положено, только две. А он не мог даже сосредоточиться на предстоящем разговоре. Стас и местный майор, конечно, не сомневались, что у старшего все продумано и выверено, и необходимые улики – вот они, только протяни руку.

Серебристый «Мерседес» вкатил во двор бесшумно. Сторож пробежал от своей избушки, отворил дверцы. Николай легко вышел, подал руку Насте. Девица, зардевшись, ступила точеными ножками в туфлях на тонких каблуках и высоко подняла голову.

– Здравствуйте, здравствуйте! – Стоя на крыльце, Гуров распахнул дверь, посмотрел на счастливое девичье лицо и подумал: наверняка туфли на каблуках надела впервые, смотрит с гордостью, влюблена и счастлива, а я, сукин сын, все человеческое счастье поломаю, останутся лишь руины. И так сыщику стало тоскливо, что он чуть не застонал.

Николай оказался прозорлив и, пожимая хозяину руку, участливо спросил:

– Никак зуб проснулся, господин полковник?

– Хуже, – односложно ответил Гуров, помогая Насте снять невесомую шубку.

– Хорош дом у Бунича, зависть берет. – Николай отер с ботинок грязь, прошел в комнату, кинул взгляд на стол, усмехнулся: – А угощает магнат не шибко.

– Холодильник ломится, – ответил Гуров. – А на столе то немногое, что позволяет офицерское жалованье.

– Гордыня заела? – Николай подмигнул.

– Просто не люблю одалживаться, – пояснил Гуров. – Мы же с Буничем не друзья. Столкнулись раз, и только. Да, Николай Николаевич, а три года назад вас в городе вроде не было.

– Я тогда из иных мест возвращался и до Котуни еще не добрался. В те места обратно не собираюсь. – Николай взглянул многозначительно.

– В народе говорят, от сумы да от тюрьмы не зарекайся.

Гость не ответил, но глянул сердито.

– Что же вы Варвару Никитичну не пригласили? – вмешался в разговор Стас. – Знатная женщина, душевная.

– Это когда ухвата у нее под рукой нет, – неожиданно сказала Настя, опускаясь на подставленный Стасом стул.

– Самое страшное в выпивке – это перерывы. – Стас взял бутылку токая, поклонился Насте: – Разрешите поухаживать?

Девушка взглянула на Николая беспомощно, он хохотнул:

– Мы люди простые, к водке привыкшие.

– Как прикажете. – Стас ловко наполнил рюмки водкой.

Николай поднял свою рюмку, хотел сказать, но Гуров его опередил:

– За прекрасную даму, которая почтила нас своим присутствием за этим столом. Мужчины пьют стоя. – Он по-гусарски отставил локоть, поклонился Насте и выпил. – Счастья вам, голубушка, если оно еще существует в этой стране.

– Силу надо иметь, господин полковник. Все остальное приложится, – изрек Тишин.

– Вы не первый это сказали, – заметил Гуров. – У вас были широко известные предшественники – Гитлер, Сталин. И сегодня в нашей Думе можно найти, приятные люди.

– Я не политик, господин полковник. – Николай немного смутился. – Вы, кажется, мент? Вы людей уговариваете, воспитываете?

– Воспитанием должны заниматься мама с папой. Я знаю, ваша жизнь не сложилась, так вы не одиноки, только не каждый человек с трудной судьбой хватается за пистолет, – ответил Гуров и сменил тему разговора. – Мы чертовски трудно живем, но, надо признать, возможности выбора безграничны. Возьмем вас, имеете лесопилку, светлую голову, организаторские способности. Я не говорю о высоких материях, но вы можете зарабатывать большие деньги, ездить по многим странам, возить жену. – Он повернулся к Насте. – Вы хотите побывать в Италии, Париже?..

Настя покраснела:

– Там надо мной будут смеяться.

Стас действительно рассмеялся и сказал Николаю:

– Не смотри на меня зверем. Ты имеешь бриллиант и, вместо того чтобы выставить напоказ, на зависть мужикам, прячешь в кармане штанов. Живешь в такой грязной дыре, играешь мускулами. Смешно. Эй, мне бы твои возможности!

– Хватит, надоело. Вы лучше, господа хорошие, скажите, зачем вы в нашу дыру приехали? – спросил Николай.

– Сами знаете. Авторитета Андрея Тарасова убили из автомата «агран-2000», и депутата Галину Старову расстреляли из того же американского автомата, – ответил Гуров.

– Автомат дерьмо, я стрелял. Да из него сегодня по всей России палят, – с вызовом бросил Николай. – Так вы считаете, что такую никчемную железку повезли аж из Котуни в Москву?

– Мы люди служивые, нам рассуждать не положено, мы приказы выполняем. – Гуров вновь наполнил рюмки. – Меня вызвали на ковер, говорят, мол, ты, сыщик, в Котуни бывал, город и народ знаешь, бери ноги в руки и валяй, взгляни, как там и что.

– Ну и как вам? – спросил Николай.

– Честно? – Гуров простецким жестом почесал в затылке. – Я еще в Москве справки навел. Мне говорят, в Котуни бандит на бандите, и жизнь твоя там рубля не стоит. Есть, мол, два человека, у которых голова, а не кочерыжка на плечах. Николай Тишин да его наставник, старый вор в законе Мефодий Сильверстович.