Пирамида
Шрифт:
– Ну так вот! Я ему это одолжу, и мы сделаем из него бифитера [14] .
– Согласен, камзол и лосины – для бифитера в самый раз. Но у него же еще и шляпа, старина.
– У меня есть именно то, что надо, мистер де Трейси. Моя старая черная широкополая шляпа!
– Послушай, мама, по-моему, мне...
– Минуточку, Оливер. Я сегодня же сделаю ей бумажную оторочку и помпончик пришью.
– Прелестно. Великолепно!
Мистер Клеймор барабанил пальцами по столу.
14
Дословно
– Может быть, мы это провентилируем в гардеробной?
– Но есть еще и цвет, старина. Бифитер же должен быть красный с черным, правда?
Мистер Клеймор расхохотался.
– Мы, между прочим, в Венгрии. И венгерский стражник вовсе не обязан быть тех же цветов, что английский бифитер, не так ли?
– Обо всем-то вы подумаете, Норман. Хотя – погодите. Он же должен держать алебарду. Эссекс, мне кажется, не носил алебарду?
– Ну конечно же нет, Ивлин, – пропел мистер Клеймор. – Вы просто издеваетесь надо мной! У меня был меч, конь, целый отряд слуг!
Мистер де Трейси туманно ему улыбнулся.
– Семеро моих слуг с покорной готовностью... [15] .
– Даже больше. Но – действительно загвоздка. Алебарды у нас нет.
Я начал ненавязчиво ретироваться.
– Значит, ясно. Я только...
– Погодите, Олли. Генри Уильямс. Вот кто нас выручит. Да. Я поговорю с ним по дороге домой. Он нам мигом соорудит алебарду.
– По-моему, – сказала мама из-за зеленого сукна, – по-моему, у бифитера на туфлях тоже помпончики...
15
У. Шекспир. «Двенадцатая ночь», II, 5.
– У вас будет картинка, сударыня, я уверен.
– Ах да! – заходясь веселым смехом, вскрикнула мама. – Есть, есть – у Оливера в Детской энциклопедии!
– Мама!!! О Господи...
– Тэк-с, – пропел мистер Клеймор. – Вы можете после обеда взять у меня костюм, Оливер, и заберете алебарду у Генри, как только она будет готова. А теперь разработаем сцену.
Я слез вниз и оставил там свою скрипку, смычок и свой пенс. Хотел пронзить маму свирепым, пасмурным взором, но в зале было слишком темно. Когда я вернулся, мистер Клеймор и Имоджен сидели посреди сцены друг против друга, так задрав головы, будто переглядывались через забор. Мистер де Трейси изучал швабру. Потом подал мне.
– Вот вам алебарда, мальчуган. Справа, на авансцене. И так будете стоять всю последнюю сцену за исключением финала.
– Ивлин, старина, я же должен что-то сказать! Пожалуйста, дайте мне слова!
– А вы не хотели бы ограничиться жестом, как Айвор?
– Ага, знаю, Ивлин! Как там? «Но погодите, ваше королевское высочество, мы не одни...» – Повернулся и выбросил мне в лицо руку.
– Как величаво, дивно, старина. Редкое понимание театра. Айвер [16] сам не придумал бы лучших слов!
16
Вероятнее всего, имеется в виду Айвер Новелло (1893-1951), знаменитый актер, композитор и драматург, который был очень популярен в Англии в предвоенные и послевоенные годы.
– И тут он, конечно, должен отдать
честь.– Интересно, как вы будете отдавать честь алебардой?
– Пусть лучше опустит ее концом к полу. Попробуйте, юный Оливер! Осторожно! Господи! Вы мне чуть глаз не вышибли!
– Я думаю, – не дрогнув коленками, сказал мистер де Трейси, – я думаю, лучше ее не опускать, потому что тогда она пересечет всю сцену. Может быть... позвольте мне, Оливер, мой мальчик. Стойте – вот так. И когда король к вам подходит – так величаво, дивно – и говорит, вы стойте та-ак и делайте та-ак. Да? А далее вы повернетесь и удалитесь – вот тут – и мы еще раз увидим ваш великолепный размашистый шаг, да? Ну, начнем!
– Оставь нас, любезный!
– Ах нет, нет, нет! – крикнула мама, посмеиваясь. – Не может он сказать «любезный»! Король! Бифитеру!
– Какое вы звание предпочли бы, сударыня?
– Может быть, генерал? – Мама еще смеялась. – Чем плохо? А?
– Я не собираюсь называть генералом какого-то мальчишку!
– Он в самом деле для генерала, пожалуй, несколько юн, старина. Оливер, мальчуган. Какое вы предпочли бы звание? Мм?
– Не знаю. Я бы...
– Я назову его – сержант. Вас это устроит, сударыня? Сообщите нам свое мнение!
– Ах, при чем тут я, мистер Клеймор! Мое дело – исключительно музыка. Но если вы меня спрашиваете, мне кажется, уж скорее полковник.
– Полковник! Ха! Это он – полковник?
– Осторожно, Норман, старина.
– Полковник!
– Как насчет майора, старина, мм? Подойдет вам майор, мальчуган?
– Пусть майор, очень хорошо – майор, да, Оливер?
Мистер Клеймор прошел три шага к краю сцены. Уперев в бока кулаки. Бледный, потный, трясущийся.
– Сударыня, – пропел он. – Вы только что изволили заметить, что ваше дело исключительно музыка. Вот и ограничьтесь ее пределами!
Мама зашлась звонким, серебристым смехом.
– Я-то музыку хоть умею читать, – сказала мама, – и не нуждаюсь в том, чтоб мне ее разобъясняли ноту за нотой!
Молчание было зловещим. Мистер Клеймор повернулся на пятках и медленно проследовал в глубь сцены налево, пока, оказавшись в углу, чуть не проткнул носом рисованный задник. Я в тоске разглядывал мою швабру. Имоджен все сидела, все улыбалась какой-то своей тайне вечной улыбкой сивиллы. И длилось молчание.
Вдруг мама бросилась к пианино, отпахнула крышку, громыхнула по клавишам. Даже в таком тусклом свете я видел, что она вся трясется, как мистер Клеймор.
– Пошли, Оливер!
– Куда?
– Домой, конечно. Куда же еще? В зоопарк?
Мистер де Трейси вышел на середину сцены. Он обнимал нас всех, от маминой прыгающей брошки до кудряшек на затылке мистера Клеймора, – улыбкой и жестом бесконечной нежности и сочувствия. Но он ни слова не успел сказать, а мистер Клеймор уже пел рисованному заднику:
– Больше никогда! Нет! В жизни! Клянусь, никогда-никогда!
Мама бухнула крышку на клавиши.
– И я вам клянусь, мистер Клеймор, – никогда! Ни за что! Идем, Оливер!
Мистер де Трейси качал головой, улыбаясь нежно.
– Артисты – артисты до мозга костей! Мм? Ну, ну же, ребятки! Имоджен, дражайшая! Мм? Как часто я видел такое! Перенапряжение, малая искра и – мм?
Мама стояла, обеими руками вцепившись в пюпитр, искоса глядя на сцену.
Мистер Клеймор пел:
– Никогда! О, никогда-никогда!
– Послушай, мама, может, хватит?
– Имоджен, дражайшая...
– Я хочу есть, Норман. Ну пожа-а-алуйста, милый!
– Артисты до мозга костей...