Пирамида
Шрифт:
Заметив что-то впереди, Джоан онемела от изумления. Генри, чтобы увидеть тайну этой комнаты, предстояло сначала обойти тучного аббата. В дверном проеме профессор выпустил руку Джоан.
Прохладное помещение занимало не больше двадцати квадратных метров. С жаровен в каждом углу струился фимиам. На всех титановых стенах висели гигантские серебряные кресты в человеческий рост. А с потолка, располагающегося на высоте трехэтажного здания, свисало еще более огромное распятие.
Однако сильнее всего их потрясло то, что находилось под ним. В середине комнаты на резном серебряном алтаре
На челе виднелся терновый венец.
Не может быть!
Это была фигура Христа... отлитая из чистого золота!
Впрочем, нет, не из золота. Даже стоя поодаль, Генри сразу распознал свою ошибку. Освещенный металл, казалось, растекался. Нет, это совсем не золото, a el Sangre del Diablo, «кровь дьявола».
Генри почувствовал, что у него ослабли колени. Он лишился дара речи. Холод пробирал его до костей. Неудивительно, что комнату оснастили кондиционерами. При комнатной температуре мягкий металл, как и распятие в лаборатории Джоан, утратил бы четкие очертания.
Аббат Руис подошел к стоявшей перед алтарем простой деревянной скамеечке для молитв и опустился на нее на колени. Губы аббата беззвучно задвигались. Помолившись, он поднялся на ноги, расстегнул халат и достал лабораторный стакан с золотистым образцом из лаборатории Джоан. Вещество еще сохраняло форму пирамиды. Поцеловав кончики пальцев, аббат открыл сосуд и осторожно извлек из него металл. Затем почтительно склонился и возложил пирамиду на скульптуру возле сомкнутых рук.
— Идите сюда, — торжественно произнес он, возвращаясь к скамеечке. — Это ваше открытие, ваш дар, профессор Кон-клин. Вам следует присоединиться.
Руис снова встал на колени, молитвенно склонив голову. Вместе с Джоан Генри остановился рядом с аббатом. Крепко держа оружие, Карлос с суровым лицом застыл возле двери.
Аббат Руис молился, прикрыв лицо ладонями; его слов было не разобрать.
Генри внимательно разглядывал фигуру, само помещение, не зная, что ожидать, и находясь под сильным впечатлением от всего увиденного. Профессору пришлось несколько раз закрыть и открыть глаза, чтобы убедиться в том, что перед ним не обман зрения.
Составленная из вещества Z пирамида растаяла и растеклась по скульптуре. Сложенные руки слегка разъединились, пропуская металл. Когда золотистые пальцы приняли прежнее положение, вещество Z образовало четко очерченную лилию — с благоухающим цветком и тонким стебельком, зажатым в руках Христа.
Аббат вздохнул и опустил руки. На его лице появилась блаженная улыбка. Он поднялся на ноги.
— Что сейчас произошло? — пробормотала Джоан.
— Ваш образец был добавлен к нашему... и продвинул нас на шаг ближе к цели.
Аббат попятился от алтаря, увлекая за собой остальных.
— Как это у вас получилось? — спросил Генри, кивая на статую.
— Вы видели, почему Ватикан счел металл демоническим. Это самое уникальное свойство el Sangre del Diablo. — Руис
обратился к Джоан: — Мы прочитали ваши записи. Как и вы, мы узнали, что металл отвечает на любые внешние источники энергии: электричество, рентгеновские лучи, радиацию, тепло. С полной эффективностью он использует всякие виды энергии, изменяя состояние от твердого до жидкого. Но свойство, продемонстрированное инками впервые появившемуся доминиканскому монаху, вам еще предстоит узнать.— И что это за свойство? — поинтересовался Генри.
Взгляд аббата Руиса метнулся к профессору.
— Металл откликается на человеческие мысли.
— Что? — вырвалось у Джоан.
Хотя и потрясенный, Генри промолчал, вспоминая о том, как образец принял форму доминиканского распятия.
Аббат продолжал:
— При направленной концентрации он реагирует на альфа-волны мозга так же, как на рентгеновские лучи или микроволны. Металл тает и растекается в ту форму, которая отображена в уме просителя.
— Это невозможно... — только и сумела выдавить Джоан.
— Нет, возможно. Мозг вырабатывает значительное излучение, вполне измеримое. Еще в семидесятых годах эксперименты в России и в ЦРУ показали, что определенные личности способны манипулировать предметами или влиять на фотопленку одной лишь силой разума. — Руис оглянулся на фигуру Христа. — Но в данном случае уникален не человек, а вещество. Оно настраивается на излучение человеческого мозга, на сами мысли человека.
Генри наконец обрел голос.
— Но ведь это величайшее открытие. Почему такая секретность?
— Чтобы сохранить надежду человечества на спасение, — величественно изрек аббат Руис. — По Священному указу Папы Павла Третьего в тысяча пятьсот сорок втором году нам поручили любыми средствами скрыть демонический металл от человечества. Держать его существование в тайне и освящать его.
Генри прищурился.
— Вы сказали «нам». Что это значит? Кто вы все-таки?
Аббат бросил на Генри испытующий взгляд, словно раздумывая, стоит ли отвечать. Тихо и не без угрозы он произнес:
— Кто мы? Наш орден — один из старейших доминиканских орденов, основанный в тринадцатом столетии. Когда-то нас называли «хранителями тайны». Именно наш орден впервые сопровождал конкистадоров в Новый Свет, землю язычников. Нам как первооткрывателям el Sangre поручили изъять каждую крупицу демонического металла и представить всех связанных с его открытием инквизиции, чтобы знание об el Sangre скрылось в недрах церкви.
До Генри медленно дошел смысл услышанного. Профессор вспомнил скрещенные шпаги на кольце отца де Альмагро.
— О господи, — прошептал Генри.
Нисколько не смутившись, аббат Руис выпрямился.
— Мы — последние из инквизиторов.
Генри недоуменно покачал головой.
— Но ведь вас распустили. В конце девятнадцатого века Рим отрекся от испанской инквизиции.
— Лишь формально. Священный указ Папы Павла Третьего никто не отменял.
— Поэтому вы сбежали сюда? — спросил Генри.
— Да, подальше от любопытных глаз и поближе к источнику el Sangre del Diablo. Наш орден счел свою миссию слишком важной, чтобы ее перечеркнуть.