Пират

— А почему именно со мной? — спросила она.

Глаза его были такие же синие, как ночное небо за бортом.

— Думаю, что влюбился в вас с первого взгляда.

К ним опять подошел стюард, наполнил бокалы и вновь ушел. Она отпила вина и вдруг рассмеялась. Она увидела у него на лице выражение озадаченности.

— У меня мелькнула жутко забавная мысль, — сказала она.

— Поделитесь.

— Во всех фильмах о Востоке я видела, как шейх появляется на белом скакуне из пустыни, подхватывает девушку и галопом уносится в ночь. Разве, в каком-то смысле, вы делаете не то же самое?

— Хотел бы надеяться, — улыбнулся он. — Знаете, я намерен жениться на вас…

Глава 12

Им предстояло прожить вместе три года до того, как они поженились. Произошло это только после рождения их первенца, Мухаммада.

Три года они были неразлучны. В какой город мира он ни отправлялся, она была с ним. Кроме случаев, когда он возвращался к себе на Ближний Восток. Туда она его не сопровождала.

— Покуда мы не поженимся, — говорила она. — Я не желаю, чтобы ко мне относились, как к наложнице.

— Можем пожениться, — говорил он. — По мусульманским законам мне можно иметь четырех жен.

— Замечательно! Женись еще на трех арабках.

— Дело не в этом, Джордана. Я не желаю жениться больше ни на ком. Я хочу жениться на тебе.

— Тогда сперва разведись.

— Нет.

— Ну почему? Ты ее не любишь. Никогда с ней не видишься. А развод для мусульманина — дело простое. Ты же сам говорил.

— Мы вступили в брак по велению принца. Я должен буду просить его соизволения на развод, и он его не даст, чтобы я не женился на неверной.

— Бейдр, я люблю тебя, — сказала она. — И хочу быть твоей женой. Тебе понятно? Я так воспитана. В одном браке одна жена.

— Да это вовсе не столь важно, — улыбнулся он. — Это просто твой взгляд на вещи.

— Ну и пусть, — упрямилась она. — Это мой взгляд на эти вещи. И не намерена его менять.

Он не ответил. Он и в самом деле не беспокоился по поводу женитьбы. Не потому что у него бывали другие женщины. Их было очень мало с тех пор, как он сошелся с ней. И это случалось лишь в тех редких случаях, когда они бывали врозь. Когда были вместе, он никогда не испытывал потребности в другой женщине.

Сперва ее родители были в ужасе от ее поступка. Так было, пока Бейдр не открыл солидные брокерские счета совместно с ее отчимом. После этого они стали встречаться, иногда даже вместе обедали, когда бывали в Сан-Франциско. Но обеды бывали всегда сугубо личным и домашним делом. Никому не хотелось пускаться в объяснения по поводу того, что Джордана живет во грехе и к тому же с арабом.

Бейдр купил виллу на юге Франции, и они старались летом как можно больше времени проводить там. Джордана охотно учила французский язык и весьма преуспела в нем. Ривьера ей нравилась. Там было шумно и весело, туда люди приезжали наслаждаться жизнью. Никто не лез в чужую личную жизнь. Если, конечно, у вас были деньги, чтобы оградить себя от вмешательства.

Зимовали они в Нью-Йорке, каникулы же проводили в Акапулько, где он купил дом, в котором они провели свой первый уикенд. Изредка они ходили покататься на лыжах, но он не любил холод, и ей редко удавалось уговорить его на такую вылазку. Каждые три месяца Бейдр на две недели приезжал домой. Когда он бывал и отлучке, Джордана навещала своих в Сан-Франциско. Но всякий раз, когда кончались эти две недели, она вылетала к нему туда, где он вел свои дела: в Нью-Йорк, или в Лондон, или в Париж, или в Женеву.

Только один единственный раз, когда он пришел и свою нью-йоркскую квартиру, она не встретила его.

— Ты знаешь, где мадам? — спросил он у слуги, принявшего у него шляпу и пальто у двери.

— Нет, сэр. Насколько мне известно, мадам еще в Сан-Франциско.

Он прождал ее возвращения целый день, наконец после обеда, вечером позвонил в дом ее матери в Сан-Франциско. На звонок ответила Джордана.

— Дорогая, я уже начал волноваться, — сказал он. — Когда ты приезжаешь?

— Не приеду, — послышался усталый голос.

— Что ты хочешь этим сказать? — В его голос вползла тревога.

— То, что я сказала. Мне двадцать один год, и я должна чем-то в жизни заняться. Я не вернусь.

— Но я люблю тебя!

— Этого недостаточно, — сказала она. — Я устала от неопределенности. Я считаю, что два года такой жизни хватит с лихвой для любой девушки. За это время я повзрослела.

— Появился другой?

— Нет. Ты прекрасно это знаешь. После тебя не было никого.

— Тогда в чем же дело?

— Ты можешь поверить, что я устала от жизни, которой мы живем? Устала играть роль миссис Аль Фей, не будучи ею… — Она заплакала.

— Джордана…

— Не пытайся меня отговаривать, Бейдр. Я не арабская женщина, которых ты знаешь. Я просто не могу на это согласиться. У меня есть своя голова на плечах.

— Я не собираюсь тебя отговаривать. Только хочу, чтобы ты как следует это обдумала.

— Я уже все обдумала, Бейдр. Я не вернусь.

В нем закипел гнев.

— Тогда не воображай, что я буду за тобой бегать, — сказал он. — Я однажды это уже делал.

— Прощай, Бейдр.

Телефон отозвался гудками тревоги. Он посмотрел на него, потом яростно опустил трубку. Несколько минут стоял, вперив взор в пространство, затем взял телефон и позвонил еще раз.

Ответила ее мать.

— Извините, могу ли я поговорить с Джорданой?

— Она ушла к себе наверх. Пойду позову ее.

Бейдр ждал. Со второго этажа вернулась мать.

— Она сказала, что не будет с вами разговаривать.

— Миссис Мейсон, я не понимаю, что происходит. Что с ней случилось?

— Все вполне нормально, Бейдр, — сказала она спокойно. — Беременные девушки всегда капризничают.

— Беременна?! — вскричал он. — Она беременна?!

— Ну да, — ответила миссис Мейсон. — Разве она вам не сказала?

Семью месяцами позже он стоял возле ее больничной койки. У нее на руках лежал его сын.

— Он прямо твоя копия, — сказала она смущенно. — Те же синие глаза.

Он вспомнил, как отец однажды сказал ему: «У всех новорожденных глаза синие».

— Мы назовем его Мухаммадом…

— Джоном, — сказала она. — В честь моего деда.

— Мухаммадом, — повторил он. — В честь Пророка. — Он посмотрел на нее. — Теперь ты выйдешь за меня?

Она выдержала его взгляд.

— Ты сперва получишь развод.