Пират
Шрифт:
— Пророчество исполнилось.
Питаясь чем попало, белые упорно шли к морю. Перевалив горы, они почувствовали облегчение — тропа пошла вниз. А на берегу их ждали «дары моря и суши» — свежие черепашьи яйца.
Выглядели они малоприятно, но на вкус были как куриные. Отъевшись, двинулись по пустынному берегу, выглядывая, не появится ли корабль.
На следующий же день такой появился — испанский галеон, он медленно продвигался к югу, куда-нибудь в Картахену, но отряду капитана Драя было с ним не по пути.
Два дня спустя вышли к небольшому селению, десятку хижин,
— Джим, Айюр, — тихонько сказал Олег, — баркалону видите?
— Ага!
— Запоминайте к ней дорогу. Когда стемнеет — угоним. Хватит нам по сухопутью шляться, пора на морской простор выходить!
Все горячо одобрили и поддержали предложение командира.
Глава четырнадцатая,
в которой Олег садится на диету
Остров Ла-Вака — остров Санта-Каталина.
Летом 1670-го Генри Морган торжественно взошёл на борт фрегата «Сэтисфекшен» — своего нового флагмана. Времена для пиратства настали трудные — мир с Испанией не давал повода к разбою и абордажам.
Губернатору Ямайки необходим был хоть какой-то, пусть самый завалящий, casus belli, дабы продолжить весёлые дела в Карибском море. И повод, благодарение Богу, нашёлся!
Некий безбашенный испанец по имени Мануэль Риверо Пардал, [36] сам себя прозвавший «адмиралом по борьбе с англичанами», высадил на северном берегу Ямайки вооружённый отряд, спаливший пару рыбацких хибар. Что и требовалось доказать.
Обрадованный Томас Модифорд тут же назначил Моргана «адмиралом и главнокомандующим со всеми полномочиями для нанесения ущерба Испании и всему тому, что принадлежит испанцам». Он же выдал ему поручительство для «совершения любых деяний, потребных для сохранения спокойствия и процветания владений его величества в Вест-Индии».
36
При написании этой главы были использованы материалы В. Губарева, Ж. Блона, А. Эксвемелина и др.
Поздно осенью Генри учинил большой сбор, готовясь наконец-то осуществить свою мечту — добраться до Панамы. Как-никак, он пообещал это сделать президенту тамошней аудиенсии, а слово надо держать.
На берегах бухты Ла-Вака килевались десятки кораблей, стук молотков, дымы костров, запах смолы и коптившегося мяса — всё витало над островом, возбуждая азарт истинного пирата.
Огромный флот, невиданный доселе, готовился выйти в поход на Панаму.
На зов Моргана поспешили явиться и отъявленные флибустьеры, и вольные охотники-буканьеры, и даже плантаторы.
В бухте Ла-Вака бросали якорь «Сент-Катрин» Франсуа Требютора и «Галлардена» Жана Гасконца, «Сен-Пьер» Пьера Анто, он же Пикардиец, и «Дьябль Волан» Дюмангля, «Бонавентура» Роджера Тейлора, «Просперо» Патрика Донбара, «Форчун» Ричарда Ладбери, «Эндевор» Джона Харменсона, «Мэри» Тома Харриса и ещё, и ещё…
Салютов и криков «Виват!» удостоился фрегат «Долфин» Джона Морриса, захвативший шлюп «Сан-Педро-и-ла-Фама»,
незадачливым капитаном коего был тот самый Пардал.19 декабря армада подняла паруса, взяв курс на маленький, но сильно укреплённый остров Санта-Каталина, мостиком связанный с островом Провиденсия, где англичане тщились когда-то выстроить город Нью-Провиденс.
Морган, поразмыслив, пришёл к выводу, что захват укреплений на Санта-Каталине обеспечит ему крепкий тыл.
Вообще-то говоря, губернатор Ямайки поручал «адмиралу пиратов» захватить город Сантьяго-де-Куба, но это нисколько не смущало Моргана. Приказ вместе с капёрским свидетельством он хранил в портфеле красной кожи с тиснёным королевским гербом, и этого почтения достаточно. А уж о том, что в Мадриде был подписан мирный договор между Испанией и Англией, Генри предпочёл «забыть»…
Морган прекрасно понимал, что за удачное нападение на Панаму его не осудят, поскольку захваченное золото будет свидетельствовать в его пользу.
Если же Фортуна отвернётся от него… Что ж, все мы смертны, и Моргану на том свете будет глубоко наплевать на реакцию британского или испанского двора.
22 декабря орудия моргановской армады открыли огонь по фортам Сан-Херонимо и Санта-Тереса, что зарывались в землю на острове, англичанами однажды перекрещенном в Провиденс.
Пока канониры перезаряжали пушки, мушкетёры вовсю палили по защитникам острова, уничтожая вооружённую силу противника — сто девяносто испанцев.
Генри, стоя на шканцах «Сэтисфекшена», весело хохотал, хлопая себя по ляжкам. Право, нынче он присутствовал на самом интересном спектакле, сыгранном в Западных Индиях.
Намедни «адмирал пиратов» получил письмо губернатора Санта-Каталины. Когда Морган предложил ему сдаться, тот отписал следующее:
Я решил сдать остров, поскольку не имею сил защищать его против столь могучей армады. Однако я прошу адмирала Моргана прибегнуть к военной хитрости, дабы я сумел сохранить свою репутацию и репутацию моих офицеров…
Отчего ж не прибегнуть? Для хорошего человека не жалко.
И пираты устроили с испанцами потешные бои, тратя холостые заряды. Грохоту было много, а смерти — ни одной. Всегда бы так…
Надо сказать, что после такой «победы» сами пираты вели себя вполне по-джентльменски: истребляли только кур и свиней, местных дам не насиловали, а снимали перед ними шляпы, никого не грабили, разве что порох изъяли, тыщи три фунтов, для восполнения истраченного на «игру в войнушку».
Забрав с собой нескольких индейцев, отбывавших каторгу на Санта-Каталине, Морган отплыл.
Краснокожие хорошо знали Панамский перешеек, они послужат проводниками, и послужат хорошо — у них свой счёт к испанцам.
Пока суд да дело, «адмирал пиратов» послал вперёд небольшую эскадру — передовой отряд под командованием вице-адмирала флотилии Джозефа Бредли, капитана фрегата «Мэйфлауэр».
С ним отправились Ричард Норман на «Лилли» и голландец Ян Эрасмус Рейнинг на «Сивиллиэне».
Задача перед Бредли стояла сложная: захватить форт Сан-Лоренсо, прикрывавший устье реки Чагрес, откуда Морган и собирался начать поход на Панаму.
С утра ещё один корабль покинул Санта-Каталину. Галиот «Ундина» снова, уже в четвёртый раз, отправлялся на поиски своего капитана.