Пираты Короля-Солнца
Шрифт:
— Вы позволите присесть возле вас? — робко спросил Анри.
— Конечно же, садитесь. Слушайте!
И песня повторилась на английском языке.
— Вот, — сказал Рауль, отложив гитару, — Надеюсь, вы не заставите меня исполнять ее еще раз?
— Я вам искренне благодарен, виконт. Вы доставили мне огромное удовольствие. Только странно, что все звучат английские песни. И Серж туда же. Неужели своих мало? Англичане сильнее нас на море, неужели они и в музыке завоюют пальму первенства?
— Но мы же перевели их на французский, — усмехнулся Рауль.
— Ваш перевод я не слышал, — заметил Анри.
— И не
— Вы правы, но, что касается песен, я все же предпочитаю наших. Вот, например,… Назовите любого поэта, кто придет в голову!
— Карл Орлеанский!
— Сеньор из Блуа, пленник английского короля?
— Он самый, — усмехнулся Рауль. А сам подумал: 'Сеньор из Блуа, пленник английского короля… это как про меня' . А паж подумал: 'Карл Орлеанский не стал бы так раскисать из-за несчастной любви' .
— Есть одна чудесная баллада у Карла Орлеанского, — сказал Анри, — Напомните, если вам не трудно.
— На берегу морском, близ Дувра стоя,
Я у Франции свой жадный взор стремил…
Но, Вандом, эту балладу Карл Орлеанский написал, возвращаясь на родину после двадцатипятилетнего плена. Не подходит к нашей ситуации, милый паж.
— Все равно мне очень нравится баллада Карла Орлеанского!
Послушайте только!
Мир — самый ценный дар и есть и был,Война мне враг, войну я не хвалил,Мешала видеть ту, что так люблю…А давайте закончим 'посылку' вместе!
— …Мою отчизну, Францию мою!— Слова Карла бы да Богу в уши! — вздохнул Рауль, — Эх, Вандом, когда будете возвращаться, споете герцогу балладу Карла, и все будут рады послушать юного барда.
— Нет, лучше вы!
— Я?
— Разве вам не нравится баллада Карла Орлеанского?
— Очень нравится!
— Тогда в чем дело? Голос у вас прекрасный, и вы…
— Дело в том, милейший паж, что я не… Меня убьют на войне, вот в чем дело!
— На войне могут убить любого!
— Да, любого. Но в том, что меня убьют, я уверен на все сто.
— Ну и дурак!
— Возможно.
— Скажите, виконт, — спросил паж, — скажите, а Девушка На Все Времена, о которой вы пели, это мадемуазель Луиза де Лавальер, разумеется?
Рауль так и не научился сохранять бесстрастный вид, когда речь шла о Луизе. И если, благодаря неоднократным консультациям «сверхинтриганки» Шевретты, ухитрялся сохранять равнодушно-скучающий вид при Дворе молодого короля — он все же прошел придворную школу и еще мог как-то владеть собой, когда в беседе придворные упоминали ее имя, то вопрос Вандома, обращенный к нему лично, заставил нашего героя подскочить на месте.
— С чего вы взяли? — резко спросил он, — Нет! Тысячу раз нет!
— Достаточно и одного, милый виконт! — вкрадчиво сказал пажик, — Тогда я за вас спокоен, и вас не убьют.
— Посмотрим, — буркнул виконт, закусывая усики.
— А коль вы пока не хотите петь французские песни, я посоветовал бы вам попробовать изучить музыкальное творчество народов Алжира. Я не сомневаюсь,
господин виконт, случись нам, к примеру, воевать с Англией, вы вполне могли бы разыграть из себя любого лорда в тылу врага, но вот алжирского реиса вы не сыграете, правда же?— Я почти ничего не знаю про Алжир, — опять зевнул Рауль, — Кроме общеизвестных фактов.
Анри был очень доволен фразой 'тысячу раз нет", рассмеялся, и, желая дать выход своей радости, созорничал и загнусавил на манер мусульман:
— Иншалла!
— Силен! — засмеялся Рауль, — Будете у нас по совместительству муллой. Примете сие почетное назначение?
Вандом сложил ладошки лодочкой и закивал на восточный манер.
— А все-таки, господин де Вандом, — начал Рауль, намекая на то, что визит пажа затянулся / ему захотелось найти в своих вещах медальон с портретом Бофорочки и белокурый локон Луизы и наедине с собой разобраться в своих смятенных чувствах/ — …чему я обязан счастью видеть вас у себя?
— Ах, я забыл, совсем забыл! Вы свели меня с ума вашей песней, я и забыл, зачем шел! Вас зовет герцог!
— Зачем?
— Вот так так! Разве адъютант спрашивает, зачем его зовет главнокомандующий? Зовет — и все!
— Вы правы, Вандом. Я, кажется, превратился в самого настоящего идиота.
— Смею заверить, еще нет. Когда вы говорите по-английски, до идиотизма далеко! Но когда вы несете бредятину 'меня, мол, убьют на войне", вы, милый виконт, мне представляетесь полным идиотом!
— Человек — существо противоречивое, — философски заметил Рауль, лениво поднялся и вышел, не надевая камзола, в рассеянности не обратив внимания на то, что паж Анри де Вандом остался в его каюте.
4. ИЩИТЕ И ОБРЯЩЕТЕ
/ Продолжение мемуаров Ролана /.
Я проснулся оттого, что по крышке моего сундука забарабанили. Смотрю — полная темнота! Но я вспомнил, где нахожусь, вспомнил о нашем уговоре с де Вандомом, о придуманном нами плане, словом, все вспомнил.
Я позвал:
— Анри! Это вы?
— Я, я, — говорил Вандом, прильнув к сундуку, — Ну вы и спать, шевалье де Линьет! Я уж боялся, что вы там задохлись. Как вы себя чувствуете?
— Я в полном порядке, Вандом. Но выпустите меня отсюда поскорее!
— Минутку, шевалье, минутку. Я же должен найти ключи, подождите! Вы не представляете, чего мне стоило выпроводить отсюда виконта де Бражелона! А он вот-вот вернется, и тогда нам попадет!
— Что же вы болтаете! Ищите ключи!
Судя по удаляющимся шагам, Анри отошел и занялся поисками ключей. Мне надоело сидеть в тесном сундуке, да к тому же затекла рука, и я вскоре опять позвал Анри.
— Вандом!
— Ну что? Я еще не нашел, потерпите, Роланчик!
— О, Боже мой, Вандом, мне так страшно!
— Мне не меньше.
— А вам кого бояться? Вы-то тут на законных основаниях, это я заяц.
— Ну, заяц, ну погоди, пожалуйста!
— Здрасьте вам! Вы же не забрались в чужой сундук как воришка. Ох, Вандом, Вандом, ищите поскорее, пока виконт не вернулся! Я ужасно боюсь!
— Мне бы ваши заботы, — вздохнул Анри.
— Не понял?
— И не поймете, шевалье де Линьет, — опять вздохнул Анри, и мы снова замолчали. Я слышал, как Вандом метался туда-сюда, передвигая какие-то вещи. На этот раз меня окликнул Вандом: