Пираты Тагоры

«Ну же, господин начальник сектора “Оперативного реагирования”! Реагируй оперативно!»

Стоило все-таки посмотреть поближе на Хлыща Туску и на «танцы» его подчиненных. Теперь известно, где искать импровизированный штаб. А гниды… Что ж, будем остерегаться заодно и гнид!

Он перехватил карабин, отвернулся от мертвого дэка… И оказался лицом к лицу с пятеркой угрюмых бойцов Хлыща Туску. Птицелов их узнал: это они оживляли в джунглях «антенну». Похоже, что и дэки узнали Птицелова. На сей раз отморозки не притворялись, будто он им безынтересен.

Дэки глядели на него со смесью обиды и тоски в очах. Двое целили в Птицелова из карабинов, двое держали наготове зазубренные топоры, а последний зачем-то полез в потрепанную докторскую сумку.

Птицелов отступил на шаг. Медленно поднял руки, не выпуская из правой оружия. Само собой, он лихорадочно соображал, как выпутаться из ситуации, в которую угодил. И не мог ничего придумать. Удача смотрела в этот момент на кого-то другого. От заковыристых приемчиков, которым его обучил грязевик Васку Саад, проку сейчас не было.

Дэк вынул из сумки термос. Самый простой термос, в котором обычно охранники держали краснуху, чтобы она оставалась в течение дня холодной. Свинтил крышку.

Птицелов сглотнул и отступил на шаг.

Из термоса на руку дэка, словно дрессированная крыса, переползла мокрица-падальщица. Пристроилась на тыльной стороне ладони, встрепенулась, сделав волнообразное движение всеми лапками и чешуйками. Выдвинула усищи и с ленцой зашевелила ими.

Делинквент шагнул навстречу Птицелову.

– Мужики, да вы чего?.. – тот выронил оружие, развел руками: мол, очень испуган и очень удивлен.

«Ближе, ближе…» – шептал он про себя. Еще шаг-другой, и делинквент закроет его живым щитом. Те, которые с карабинами, не смогут выстрелить… В его распоряжении будет всего лишь несколько секунд, но их должно хватить, если он, конечно, не забыл уроки коварного грязевика.

Дэк как будто подчинялся мысленным указаниям Птицелова. Мокрица, сидящая на его руке, раскрыла жвала в беззвучном зевке. Жутковатое насекомое настораживало Птицелова, но не так сильно, как карабины бунтарей. Когда он жил в общежитии при Департаменте специальных исследований, приходилось иметь дело с тараканами примерно такого же размера, как эта мокрица. Он раскладывал на обрывках газет овощную икру, приправлял ее ядом…

Он ударил дэка ногой – так, словно бунтарь шел на него с ножом, а не с этим непонятным мутированным нечто. Мокрица взлетела в воздух, будто снаряд, выпущенный из катапульты. И в ту же секунду Птицелов врезал тяжелым кулачищем делинквенту в челюсть. Метнулся вперед, подхватил его под мышки, прежде чем отправленный в нокаут бунтарь рухнул на землю. «Щит» теперь в руках. Для полного счастья добраться бы до джунглей. Нет, эти стрелять не станут… Теперь вы, массаракш, думайте, что делать!

Раздались выстрелы, и Птицелов понял, что ошибся. А точнее – почти ошибся. Дэки повалились, срезанные автоматной очередью. Птицелов завертел головой, высматривая, кто это нежданно-негаданно пришел к нему на помощь. В это же время живой «щит» затрясся, точно в эпилептическом припадке, задергал руками-ногами в беззвучной агонии. Птицелов выпустил дэка и отпрянул. Делинквент рухнул, выгнулся дугой и раскрыл рот – распахнул так, как ни одному человеку не под силу. Из глотки вырвалась покрытая слизью, опутанная сетями сосудов мокрица. Метнулась к Птицелову, взбежала по ботинку, потом – по брючине комбеза, стремительно перебирая жесткими, точно стальные прутья, лапами.

Птицелов понесся вниз по склону. Он должен был убраться отсюда как можно скорее. Страх, который был ему подвластен во время путешествия через кризис-зону, вдруг взял верх над разумом. Причем – одним махом. Это было какое-то дремучее всепоглощающее чувство…

Новый дэк в отвратительном, дырявом и загаженном комбинезоне кинулся ему под ноги. От дэка разило смертью, он был чужим… Таким чужим, что страх удвоился или даже утроился. Птицелов не успел увернуться, перед глазами мелькнуло сияющее тропическим Мировым Светом небо, потом – поросший пожухлой травой склон холма.

Он распластался, врезавшись подбородком в землю.

Ему заломили руки, перевернули на спину. На миг в поле зрения появились два лица. Чужие, чужие! Отвратительные! Воняют смертью!..

Взлетело и упало мачете. Ударило его поперек груди.

Ужас и паника достигли апогея. Но бояться и паниковать дальше не имело смысла: каждую мышцу скрутило судорогой, кости затрещали, стиснутые челюсти разомкнула зевота агонии.

Птицелов со всхлипом втянул в себя воздух. Сел, очумело огляделся. От всепоглощающего страха не осталось и следа. Равно как и ощущения неминуемой гибели. Вся эта муть куда-то подевалась, растворилась в ярком сиянии небес.

– Видишь, я ведь говорил, что он от меня далеко не убежит… – сказал Роод, обращаясь к Туку Хаану.

Следопыт крутанул вокруг запястья рукоять мачете.

– Оно не успело толком присосаться, – ответил Хаан. – А если бы жук запустил ему усики в спинной мозг, как остальным… Как ты там, эксперт? – он упер руки в колени, пытливо заглянул Птицелову в лицо. – Кем себя больше ощущаешь: человеком или жуком?

Роод тихонько рассмеялся.

Оба «аспида» сменили камуфляж на дэков-скую одежонку. И обоим она оказалась не по размеру. Но спецназовцам было плевать на такие неудобства. Они прошли через кризис-зону след в след за Птицеловом, чтобы прикрыть его в самый опасный момент. Если бы не «аспиды», то бежал бы он сейчас тенистыми тропами через укрощенные джунгли… на доклад к «администрации». Да-да, обрывки чужих мыслей все еще крутились в его голове. Они были как опадающая листва – уже не живая, но все еще яркая.

Птицелов принялся отдирать от комбеза перерубленную пополам мокрицу. На ее лапках было что-то вроде коготков, которые цеплялись за ткань, точно якоря. Поэтому пришлось поднатужиться.

– В общем, план таков… – сказал Птицелов после паузы. – Нужно добыть одного жучка.

Это не грязевики. Какие-то капризы местной мутировавшей насекомоподобной формы жизни. Иномирянами тут и не пахло. К счастью или увы. Сотрудники Отделов «Массаракш» и «Массаракш-2» имели право с чистой совестью умыть руки. Но поскольку они столкнулись с масштабным беспрецедентным явлением и здесь были еще замешаны артефакты из кризис-зоны, следовало прихватить образцы этой самой мутировавшей формы жизни. В Департаменте Специальных Исследований она бы вызвала некоторый интерес. А может, и в Академии наук на мокрицу захотели бы посмотреть.

Роод и Хаан переглянулись.

– Дохлый жук, надо думать, тебе не нужен, – брякнул Роод.

– Ага, – кивнул Птицелов. – Мы должны прихватить живого и лучше – вместе с человеком.

– Оно может вылезти из человека в любой момент, когда вздумается! – возразил следопыт. – И мы ничего не успеем сделать.

– У нас есть ампулы со снотворным, – продолжил Роод. – Только подействует ли снотворное на жуков? Они ведь, массаракш, жуки!

– Да, тут надо действовать наверняка, – согласился Птицелов, про себя отмечая, что бойцы Фешта умеют не только стрелять без промаху, но и мыслить в верном ключе. А потом прищелкнул пальцами и добавил: – Дэки таскают жуков в термосах, я сам видел.

– Зачем? – удивился Роод.

– Не знаю, я не ученый. – Птицелов пожал плечами. – Наверное, без носителя им не так уж хорошо живется.

– Да. – Тук Хаан поморщился. – В чьих-то потрохах теплее.

Роод сплюнул.

– Добудем такой термос, – договорил Птицелов. – В нем и доставим в целости и сохранности, как сосиску в упаковке…

– Вертушка! – перебил Птицелова следопыт.

Звуки стрельбы стали привычным фоном, поэтому нарастающий гул они услышали, лишь когда машина достигла границы кризис-зоны.