Пирог с абрикосами с миндальным муссом

– Пора делать прическу, – сказала миссис Розенберг, вооружившись щеткой, расческой и лаком для волос.

Роуз послушно села за туалетный столик.

– Ты будешь самой красивой невестой, – сказала миссис Розенберг и начала делать Роуз пышный начес.

Она мечтала об этом моменте уже несколько лет. Роуз было двадцать три – она должна была выйти замуж в худшем случае год назад, но так сложилось, что она встретила мужчину, который был предназначен ей судьбой, в возрасте, когда все приличные дамы уже обзаводятся детьми, и он оказался бывшим парнем ее подруги. Миссис Розенберг немного переживала из-за того, что Роуз и Джексон нанесли вред несчастной Гвендолин, однако счастье дочери было ей дороже, нежели благополучие какой-то сомнительной девушки, которая не умеет готовить даже омлет.

– Нервничаешь? – поинтересовалась миссис Розенберг.

– Немного, – честно призналась Роуз.

Накануне мать подарила ей жемчужное ожерелье с многолетней историей. Многие утверждали, что жемчуг приносит лишь несчастья и разочарования и не может стать счастливым талисманом для девушки, которая собирается вступить в брак, однако миссис Розенберг никогда не верила в легенды, предания и истории, не подтвержденные фактами. К тому же ожерелье принадлежало ей с ранней юности, а она никогда не была несчастна. Она вышла замуж за лучшего в мире мужчину и прожила с ним долгую и счастливую жизнь.

– Тебе нравится ожерелье? – поинтересовалась миссис Розенберг.

– Конечно, мам, – сказала Роуз.

В этот момент она вдруг ощутила острую боль в районе живота. В последнее время она довольно часто испытывала боли – ее организм словно предупреждал ее о надвигающейся опасности.

– Тебе нехорошо? – испуганно спросила миссис Розенберг, не переставая делать начес.

– Да, – закивала Роуз. – Живот заболел. Это все от нервов.

Миссис Розенберг покачала головой и печально посмотрела на дочь.

– Я знаю, что тебе нужно, – сказала она.

Она вышла из комнаты и вернулась через минуту с двумя бокалами шампанского.

– Выпей.

Роуз послушно взяла бокал и сделала глоток шампанского. Она прикрыла глаза и подумала о том, что будет, если завтра утром она расскажет Джексону о своей тайне. Он, наверняка, скажет, что она сумасшедшая. После разговора с миссис Робертс она твердо решила, что непременно раскроет Джексону свой страшный секрет. Скрытность отнюдь не способствует семейному благополучию. Эта фраза, произнесенная миссис Робертс, прочно засела в сознании Роуз и последние несколько дней не давала ей покоя. Когда она осознала, что хочет прожить с Джексоном всю оставшуюся жизнь, то дала себе обещание, что между ними никогда не будет секретов. У нее их никогда и не было. Но ситуация с Гвендолин заставила ее круто изменить свою жизнь.

Глаза Роуз наполнились слезами. Она смотрела на свое отражение и старалась улыбаться. Тщетно. Ее взгляд был полон страха.

– Все будет хорошо, – отчаянно произнесла миссис Розенберг. – Уже через несколько часов ты станешь замужней женщиной. Твоя жизнь изменится. У тебя больше не будет поводов для волнения.

Роуз посмотрела на мать. Она старательно делала ей начес – словно красивая прическа являлась залогом спокойствия и успеха. Миссис Розенберг всегда уделяла особое внимание внешности дочери: покупала ей красивые платья, приглашала домой профессиональных парикмахеров, делала ей натуральные маски для лица. Однако Роуз был чересчур скромна, чтобы подчеркивать достоинства своей внешности и довольствовалась образом милой скромной девушки.

Роуз хотела рассказать матери о том, что ее тревожит, но понимала, что душу можно изливать лишь одному человеку. Она уже поведала о своей проблеме миссис Робертс и этого было вполне достаточно, чтобы осознать: она совершила страшную глупость. Дружба с Гвендолин ничего не стоила. Между ними никогда не было искренности и чистоты. Гвен относилась к Роуз как к прислуге. Она помогала ей с уроками, снабжала ее вкусными завтраками, водила на культурные мероприятия, о которых Гвен даже не слышала. И как только Роуз могла подарить Гвен самое ценное, что у нее было? Порой она думала, что стоит пренебречь моральными принципами, которых она придерживалась, и сказать Гвен, что она передумала. Однако она не была уверена, что это не сподвигнет Гвен совершить очередную подлость.

Раздался стук в дверь. Роуз слегка вздрогнула. Миссис Розенберг отложила расческу и задумчиво посмотрела на дверь.

– Кто бы это мог быть? – произнесла она. – Ты кого-то ждешь?

– Нет, – испуганно ответила Роуз.

 Миссис Розенберг пожала плечами и направилась в сторону двери. От страха Роуз слегка прикрыла глаза. Она не хотела никого видеть. До начала церемонии оставалось два часа и она была твердо намерена провести их в тишине и покое. Миссис Розенберг открыла дверь. На пороге стояла Гвен. Она была одетая в платье с пышной юбкой. Ее волосы были собраны в высокий пучок и украшены искусственными цветами. От нее исходил аромат жасмина. Она улыбалась довольной улыбкой и держала в руках коробку, перевязанную розовой ленточкой.

– Что ты тут делаешь? – воскликнула миссис Розенберг.

– Пришла поговорить, – спокойно ответила Гвен.

Роуз медленно обернулась. Гвен смотрела на нее так, словно намеревалась вонзить кинжал в ее грудь. Роуз решила, что ее бывшая подруга снова что-то задумала. Неужели ей было мало того, что она лишила ее самого дорого в жизни?

– Убирайся отсюда, – произнесла миссис Розенберг, слегка пригрозив Гвен кулаком.

– Миссис Розенберг, – произнесла Гвен, мотая головой, – по какому праву вы разговариваете со мной таким тоном? Я ведь не сделала вам ничего плохого.

Миссис Розенберге закатила глаза. Она всегда недолюбливала Гвен. Теперь же, когда она стала заклятым врагом ее дочери, она не испытывала к ней ничего, кроме ненависти.

– Неужели ты хочешь испортить Роуз лучший день в ее жизни? – поинтересовалась миссис Розенберг, внимательно рассматривая коробку, которую принесла с собой Гвен.

– Вовсе нет, – замотала головой Гвен.

Роуз внимательно наблюдала за бывшей подругой. Она выглядела такой уверенной – словно в ее голове сложился четкий план мести. Она не просто так решила навестить Роуз в день ее свадьбы.

– Мам, – наконец, заговорила Роуз, – все в порядке. Впусти ее.

– Что? – недоуменно спросила миссис Розенберг. – Ты уверена?

– Абсолютно. И если можно, оставь нас не надолго.

Роуз старалась говорить спокойно. Она подумала: если Гвен явилась, чтобы испортить ей свадьбу, она никак не сможет ей помешать. Максимум, что она могла сделать, – выслушать бывшую подругу.

– Как знаешь, – сказала миссис Розенберг и вышла из комнаты.

Роуз и Гвен остались одни. Роуз сидела перед зеркалом. Гвен смотрела на нее оценивающим взглядом. На несколько секунд в комнате воцарилась абсолютная тишина, которую нарушали лишь порывы ветра, доносящегося с улицы сквозь приоткрытое окно.

– Красивое платье, – произнесла Гвен, слегка поджав губы.

Ей было трудно признать, что Роуз выглядит великолепно. Она считала ее недостойной красивой свадьбы.

– Спасибо, – кивнула Роуз. – Сюзи сшила мне его на заказ.

– Чудно.

Гвен присела на диван. Роуз спешно убрала волосы в хвост, взяла в руки бокал и сделала еще один глоток шампанского.

– Что ты мне принесла? – поинтересовалась она.

– Моя мама испекла для тебя капкейки, – ответила Гвен. – По твоему рецепту.