Пирос
Шрифт:
Вздохнув, Эдвард пострелял глазами в отца и брата и быстро придвинулся к последнему.
— Фи-ил…
— Отстань, — не открывая глаз, сонно буркнул Филипп.
Эдвард демонстративно громко фыркнул и снова обратил внимание на отца, листающего голографические странички на приборе, который выглядел как круглая шкатулка с перламутровым камнем на крышке и легко помещался в ладони. Он назывался «синернист» и мог предоставлять любую информацию из всех библиотек и архивов планеты, какие только были доступны его обладателю. Эдвард не знал, как именно прибор определяет, что и кому можно показывать, но понимал, что это каким-то образом завязано на энергии, считываемой маленькими осколками камней на нижней части синерниста, что неприятно
— Это Ворфилд! Ворфилд! — воскликнул Эдвард, вскакивая с места и высовываясь в окно.
Они ехали вверх по склону к приземистому бастиону. С одной стороны он был окружён невысоким забором, за прутьями которого виднелся ухоженный внутренний двор перед двухэтажным краснокаменным зданием с зелёными крышами. На передней башне развевался оранжевый флаг с чёрным бескрылым драконом.
Но это строение и конный манеж за ним были лишь видимыми частями бастиона. Под землёй скрывалось ещё несколько этажей подземных коридоров, секретных комнат командования и тренировочных залов. Редкие холмы, отгораживающие крепость с востока, скрывали в себе казармы, конюшни и оружейные комнаты. На юге разбились обширные поля с полосами препятствий. Эдвард не раз видел, как военные проводили там учения с настоящим оружием, которое нельзя было брать ни ему, ни Филиппу.
Эдвард безмерно любил Ворфилд. И за лошадей, и за мечи, и за открытые пространства. За то, как можно было преследовать снующих туда-сюда молодых военных, несущих документы или чепуху, и прятаться от них, ведь если заметят, нужно будет идти в другой коридор, искать новые «цели». Да даже дикие яблони, вечно цветущие на этом полигоне недалеко от тренировочных площадок, казались чем-то чудесным.
Когда карета остановилась, Эдвард первым выскочил из неё, за что получил неодобрительные взгляды отца и брата. Но ему было не до того — он, восторженный, озирался по сторонам и вдыхал запах травы и земли, всегда такой яркий и свежий здесь.
Высокий генерал с аккуратно постриженными седыми усами подошёл по мощёной дорожке — Эдвард, смутившись перед ним, отошёл к брату, — и поклонился королю. Элиад коротко кивнул, и мужчины пошли вперёд. Мальчики последовали за ними.
Они шли по пустому коридору, освещённому парящими в воздухе жёлтыми шарами. Приглушённый разговор взрослых было не разобрать, и Филипп, бросив попытки, тяжело вздохнул и поёжился.
— Сегодня тут тихо, — прошептал он.
Эдвард взглянул на брата и коротко кивнул, поджимая губы. Тишина здесь была гнетущая.
— Филипп! — Мальчики вздрогнули, услышав голос отца. Элиад Керрелл стоял в конце коридора, уже один, и смотрел на детей. — Мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Пойдём.
Филипп кивнул и ускорился, не подавая виду, что хоть немного удивлён. Эдвард растерянно замер, не зная, что же делать ему. Но через несколько секунд к нему подошёл молодой человек в форме, представился лейтенантом Оуэном и вызвался проводить до конного павильона.
— Или куда вы хотите, ваше высочество? — поинтересовался он с улыбкой.
— Я? — не понял Эдвард — его мысли были далеко: с братом и отцом, с их тайным разговором, — и спросил: — Я смогу при вас кататься на лошади снаружи?
— Если вы будете осторожны, — подавшись вперёд и не переставая улыбаться, ответил лейтенант.
—
Конечно. — Эдвард пожал плечами. Что угодно, чтобы развлечься без особого контроля.Проехав на чёрном лоснящемся жеребце несколько кругов по открытому стадиону, Эдвард приказал увести лошадь и отослал присматривающего за ним лейтенанта Оуэна, уверяя, что ничего не приключится — меч у него бутафорский, а по турникам он лазал десятки раз. «Да, да, я буду осторожен», — с раздражением повторил Эдвард и, когда Оуэн, наконец, ушёл, пообещав находиться рядом, если понадобится, бросился в конец конной площадки, где за оградой росли дикие яблони с кислыми плодами. Чтобы их достать, приходилось залезать на забор, и с год назад обоих братьев наказали за порванную одежду и неподобающее поведение — как это, принцы и лазать по деревьям! С тех пор мальчики были очень осторожны и старались не попадаться на глаза тем, кто мог доложить отцу.
Сорвав кислое бледно-зелёное яблоко, Эдвард пошёл гулять по стадиону в ожидании Филиппа. Тот наверняка обсуждал что-то очень важное! И, разумеется, Эдварда никто не собирался в это важное посвящать. Он был маленький! Эдвард закатил глаза и пнул попавшийся на дороге камень.
Солнце пекло сильнее, Эдвард расстегнул плащ, от кислого яблока хотелось пить и руки стали липкими. И именно в момент, когда Эдвард собирался вернуться в здание, вышел Филипп. Он зажмурился после тёмных коридоров, приложил ладонь к лбу козырьком и, ничего не говоря, подошёл к чучелу с крестами-мишенями по всему соломенному телу. Филипп достал меч и вздохнул. Чучело иногда оживляли для тренировок, но без взрослых оставалось только отрабатывать удары на неподвижном противнике.
Эдвард забрался на турник рядом с чучелом и во все глаза смотрел, как Филипп раз за разом ударяет в центр мишеней и недовольно морщится. Ему не нравилось ни одно движение: то кисть пошла не так, то недостаточно силы удара… Филипп хотел быть идеальным, хотел достичь призрачного, несуществующего совершенства, которое выстроил в голове, во всём, но с каждым движением лишь разочаровывался в себе. Он и не предполагал, что выглядит мастером в глазах младшего брата.
Филипп бросил шпагу и плюхнулся на траву, запрокидывая голову.
— Ты чего? — спросил Эдвард, пережёвывая кусок яблока.
— Отец сказал, что мне нужно пройти тест… Но у меня ничего не получается так, как надо!
— Всё выходило прекрасно, — пожал плечами Эдвард. — Ты справишься!
— Ты не понимаешь. Это тест на выявление способностей, магического уровня. Его проходят в четырнадцать. — На лице Филиппа промелькнула гордость, но тут же сменилась отчаянием. — Ещё бы полгода, и я бы был готов.
Он застонал, опять откидывая голову и подставляя лицо солнцу.
— Ты справишься, — повторил Эдвард и откусил ещё кусок.
Филипп раздражённо посмотрел на него и произнёс сквозь зубы:
— От этого зависит моё поступление в Академию Мидланда! И никто не будет проводить повторный тест, если я провалюсь сейчас.
Эдвард понимающе закивал. Академия Мидланда считалась главной школой восточной части Мэтрика. Она находилась в единственной стране, где монархию сменила демократия; её курировал Совет Магии, поступить туда было престижнее, чем куда-либо, и только соответствие высоким стандартам Академии могло открыть её двери — не статус, не деньги.
— Я тоже хочу в Академию… — задумчиво протянул Эдвард.
— Тебе ещё рано, — хмыкнул Филипп.
Эдвард скривился и показал брату язык. Он хотел ответить, сказать что-то — и лучше, чтобы задеть Филиппа тоже. Но всё, что приходило на ум, пока он разглядывал с высоты турника площадку, было слишком обидным, и Эдвард молчал.
Тишину нарушил Филипп.
— А ещё отец сказал, что, когда я пройду этот тест и он узнает результаты, я получу одну из семейных реликвий. Я бы хотел Огненный меч. Он был у деда, помнишь? Гораздо полезнее доспехов…