Пирожок для спецназовца

На веранду явился Анджей. Ёжи быстро подал ему кофе, выслушал заказ – для такого посетителя понятие «самообслуживание» в кафетерии выключалось – и, возвращаясь, сообщил Ахиму: «С вами хотят поговорить».

– Скомпоновали записи, как они ленты на веранду прибивают, – сказал Анджей. – Результат так себе, слишком далеко, размыто, силуэты нечеткие. Однако зацепка имеется. Продавец из магазина ритуальных принадлежностей попробует их опознать. Завтра ребята произведут арест, отправим в КПЗ, а дальше – дело следователя.

Ахим кивнул.

– Повесь камеры вот там, на углу, под отливом… вы же с этой стороны окошко для пирожков делать будете?

Осведомленность Анджея о каждом чихе поражала.

– Да.

– Тогда еще две – наружную на веранду, чтобы записывала утренних посетителей, и под отлив с другой стороны. Дальше… ты квартиру Славеку сдал?

– Не сдал, – осторожно поправил Ахим. – Пустил его пожить, временно. Извините, но он со своей зарплатой такую квартиру не потянет. А платить ему больше я не могу.

– Имя у него колючее, – неожиданно усмехнулся Анджей. – Я еле выговорил.

– Стжеслав, – воспроизвел Ахим. – Я вчера документы пересматривал, потренировался. Колючее, вы правы. Как кактус.

– Вокруг этого кактуса бегает ежик, готовый взобраться на колючки, – Анджей явно был в хорошем настроении. – Сдай им квартиру напополам. Ёжи вчера вечером приехал домой и, когда парковался, задел машину квартирного хозяина. Я уверен, что его выставят вон.

– Всё-то вы про всех знаете…

– А как ты думал? Что я позволю непроверенным людям или оборотням въехать в дом, из окон которого можно выстрелить в мой кабинет? Или я допущу, чтобы в кафетерий устроился тот, кто перетравит наших сотрудников? Нет, милый, сюда без моей визы муха не пролетит. Сбавь цену и сдай квартиру ежику с кактусом. Они чисты по всем статьям. И тебе, и мне будет проще.

– Люди. Борис и Анна. С котом.

– Близкие родственники одного из моих заместителей.

– Понял, – вздохнул Ахим. – Поэтому с биржи на работу никого и не присылают?

– Двое проходят проверку. Если пройдут…

Анджей был в своем праве. Ахим не собирался с ним спорить.

Почти сотню лет люди и оборотни писали историю кровью. Рыжие лисьи кланы объединились в борьбе против города-порта Антанамо, раз в неделю шпиговали взрывчаткой железную дорогу, устраивали теракты на улицах городов, не беспокоясь о том, что убивают как людей, так и оборотней.

Огневки, Алые и Светлые Кресты подписали мирный договор, когда Ахиму было пятнадцать лет. Это произошло в день Сретения Камула. Ахим помнил жаркую августовскую неделю – почти закончившееся лето вернулось духотой в шаге от сентября. Город украсили флаги кланов, медовые и пшеничные ленты – предвкушение трапезы, которую Камул разделил с Хлебодарным. Люди и оборотни несли к алтарям медовые кексы, молили богов о мире. Их просьбы были услышаны – Договор Сретения не признали только осколки рыжих кланов, отвергшие волю старейшин. Взрывы на улицах, возле полицейских участков и в храмах Камула и Хлебодарного ушли в прошлое. Военные по-прежнему держали ухо востро, но редкие вылазки одиночек нельзя было сравнить с ежедневной уличной войной. Договор позволил вздохнуть свободнее.

Ахим понимал, что почти у всех рыжих, красных, и, отчасти, бурых лис в биографии найдется темное пятно. Не помеха, чтобы работать на заводе, но преграда, не позволяющая устроиться в кафетерий рядом с полицейским управлением. Молодежь – детей Сретения – обременяла старшая родня, выполнявшая волю клановых советов до договора, и притихшая после него. Притихшая, но не забывшая тропки к лесным схронам. Недаром и армия, и полиция настойчиво зазывали в свои ряды волков и людей, а не лис – старались свести к нулю шанс получить пулю в спину от товарища.

…Из кафетерия вышел Йонаш, державший в одной руке недоеденную слойку с малиной, в другой – пакет с бумагой и красками. Просиял, поприветствовал волка:

– Здравствуйте, дядя Анджей.

– И тебе не хворать! – Анджей сверкнул улыбкой, растерял серьезность. Спросил: – Договорился? Нарисуют?

– Дядя Славек нарисует, – Йонаш махнул слойкой в сторону двери, щедро осыпая веранду крошками. – Со спасателем сорвалось, он в район уехал.

– Дяде Славеку выпишем похвальную грамоту, – усмехнулся Анджей. – За вклад в воспитание подрастающего поколения. Конечно, если хорошо нарисует, не за красивые глаза.

Йонаш кивнул и пошлепал на улицу, сверкая грязными пятками. Маскировочная кепка сползла на затылок, готовясь соскользнуть с макушки. На светлой футболке, в районе лопатки, расплывалось здоровенное серое пятно. Обычный пацан – таких лисят и волчат, перепачкавшихся за день, загребающих пыль пластмассовыми шлепками, на улицах пруд пруди. Но они не здороваются со всеми спасателями и полицейскими, и не зовут начальников «дядями». Судя по знакам различия, Шольт был рядовым бойцом спецотряда. Не «шишкой», вхожей во все кабинеты. Откуда такие вольности и известность? Второй отец в чинах?

Ахим даже хотел спросить – как бы невзначай, не упоминая конфликта с Шольтом – но у Анджея зазвонил телефон, и праздные разговоры пришлось отложить на следующий раз.

Йонаш пришел во двор в половине девятого, в сумерках. Ёжи притащил столик из кафетерия, включил светильник возле подъезда, расставил стулья и принес два картонных стакана, наполненных чистой водой – для красок. Славек начал бодро чиркать карандашом по листу, набрасывая контуры вазы и овощей.

– Комары не загрызут?

Ахиму, вернувшемуся из магазина, было интересно – теоретически – почему Славек не пригласил Йонаша в дом. Потому что боится взбучки за неоговоренного условиями гостя или из-за маркости ковров?

– Отец запрещает Йонашу заходить в чужие квартиры, – оторвавшись от рисунка, сообщил Славек. – Во дворе посидеть разрешил. Поэтому придется уживаться с комарами.

Такое простое объяснение Ахиму в голову не пришло, даже стыдно стало. Понятно, почему запрещает. Хоть и проверенные оборотни, хоть и дом напротив воинской части, а добежать не успеешь, если мальчишка на террориста или маньяка нарвется. Во дворе тоже стопроцентной безопасности нет, зато пригляд от родни Анджеева заместителя имеется.

Ужинать не хотелось – Ахим ел в кафетерии, расплачиваясь за заказы. Оценивал стряпню Ёжи и, одновременно, позволял себе лениться. На перекус он припрятал две булочки с тройной начинкой – новшество, понравившееся покупателям. Надо было попробовать, чем все восхищаются – Славек велел удвоить заказ с пищекомбината, но он и блинчики с печенкой потребовал удвоить, а их Ахим не ел, хоть приплачивайте.

Он заварил купленный в магазине чай с бергамотом, вышел на балкон, осмотрел пустой перекресток, уселся в плетеное кресло и закинул ноги на перила. После семи вечера шум стихал, а к восьми, часу закрытия кафетерия, временами воцарялась блаженная тишина.