Пища Мастеров

В течение последующих экспериментов, я убедилась, что любой разломанный пополам грецкий орех всегда успешно очищает помещение от негамоций, а так же дурных мыслей и неприятного осадка, оставшегося от тяжелых снов, однако есть его после этого было нельзя- следовало выбросить.

Свежую апельсиновую и лимонную кожуру я теперь держала в своей спальне, на кухне, на полке рабочего кабинета и в ящике рабочего стола. Грецкий орех разламывала и прятала в укромном уголке офиса, а вечером выбрасывала.

Но от полосы невезения ничего не помогало.

Раз так, укроюсь потеплее и буду пережидать под одеялом пока она не кончится.

Я согрелась, веки стали слипаться, но стоило мне задремать, как сон реальный вновь совпал со сном в Демонете, в обоих мирах мне снилось, что я катаюсь на карусели с Русланом, но мне не весело, а почему-то невероятно грустно, а Ахх тормозил ее изо всех сил, пока, наконец, совсем не остановил и заставил меня сойти с нее.

***

В доме на Южной я проснулась, наконец, с головной болью и противным привкусом во рту. Окно было заперто- и верно от духоты голова разболелась, и еще - тяжесть на сердце и чувство безысходности- фуэрза моя будто тонула в море тоски. Неужто из-за того, что я вина вчера столько выпила? Шея затекла от того, что я спала в неудобной позе… и песня пронзительно печальная доносилась откуда-то. Я села на кровати, головой помотала, - вот так уснула, белье даже не постирала вчера и мое платье потеряло свежий вид. Даже непонятно- какое время суток и сколько я спала - от низких, висящих в небе туч, небо кажется совсем темным, ветер в стекла бьется - сейчас опять хлынет ливень. Как же я в Амаполь пойду? В прихожей как раз есть два зонтика, но можно ли их взять с собой? И в чем пойду? В Амаполе все нарядные такие, элегантные, а у меня платье единственное и то требует стирки.

Ага, вот откуда песня печальная! Куколка на шкафу пела на незнакомом мне языке, я прислушалась, -на немецкий похож вроде. Да еще и ключ из кармана моего платья насвистывал ей в такт, ну прямо переливы горестные издавал, аж захлебывался плачем.

– А ну прекрати!- я крикнула кукле,- чего ты тоску навеваешь? Рот закрой!

Она замолкла на мгновенье, будто испугавшись, а потом опять песню завела, только тише немножко и на другом языке. Я узнала белорусский. Мне очень хотелось ее схватить и шмякнуть об пол, но я побоялась, демонстративно заткнула уши и направилась сначала на кухню, где жадно выпила два чашки воды, потом в ванну. От душа немного полегчало, головная боль прошла, но от странной беспричинной печали хотелось просто рыдать. Я сделала несколько глубоких вдохов, и чтобы отвлечься, постирала белье и платье обычным банным мылом, повесила все сушиться там же на веревку,ключ повесила на шею рядом с ложечкой с дырочкой, завернулась в банное полотенце и вышла на веранду. Тоска усилилась. И тут я увидела источник ее: Руслан сидел на пригорке, под гнущимися от ветра кривыми соснами и играл на флейте,- и такая грусть разливалась вокруг от этой музыки! Вот же горе мое! Ну что мне с ним делать?

– Руслан!- я закричала ему с веранды и помахала рукой.

Он вздрогнул и тут же прекратил играть, побежал к дому так быстро как мог, но пока бежал, хлынул дождь. Остановился под навесом и смотрел вверх на меня несчастными глазами. Я попросила его перестать тоску наводить своей музыкой, но он не слышал моих слов, я и сама не слышала их - так сильно дождевые капли стучали по навесу. Я показала ему жестами: перестань играть и показала рукой на горло- мол, тошно от музыки, не знаю понял ли, но кивнул согласно. Навес не укрывал его от дождя, порывы ветра будто специально задались целью облить его холодными потоками, а он, казалось, их вообще не замечал, стоял и смотрел на меня как завороженный.

Я жестами показала ему, чтобы он попробовал влезть на веранду и он с готовностью подтянулся на руках, чтобы запрыгнуть, но тут будто лбом о стекло ударился и отскочил. В дверь войти ему тоже не удалось- опять наткнулся на невидимую стену. Дом не пускал его сегодня ни в подвал, ни на чердак, - неужели от того, что я сказала ему вчера что-то резкое? Похоже, он даже не ложился, - всю ночь играл на флейте, - вид у него совсем измученный.

И тут не знаю, что меня дернуло, - я просто не могла больше вид его несчастный выдерживать, - выбежала под дождь. Мое полотенце намокло в тот же момент. Я велела ему немедленно играть что-нибудь веселое или хотя бы нейтральное. И он послушался. Вытащил флейту из-под мокрой рубахи и заиграл, прямо под дождем. Мелодия не была веселой, но сообщала окрестностям, что сейчас любимая с ним рядом и он сделает все, чтобы продлить этот момент как можно дольше и ему наплевать даже на то, что флейта может испортиться от воды- любимая с ним, а остальное - будь, что будет.

Пока он играл, дождь постепенно затихал, тоска отступала, солнце выглянуло и птицы запели, белки деловито поскакали по своим делам - и тогда Руслан опустил флейту.

Еще один- странный и нелепый момент связывающий меня с этим мальчишкой. Наверно- это последний. Сейчас он успокоится и я как можно мягче скажу, что нам придется расстаться.

Он сам заговорил, первый:

– Полина, я должен сказать тебе что-то важное, только ты сначала в сухое переоденься, а то простудишься.

– Смешно, но ничего сухого пока нет, могу, впрочем, в простыню завернуться или в скатерть. А ты ведь тоже мокрый.

– Разве?

Ну как это можно выдержать? Он вообще ничего вокруг не замечает, даже то, что вымок насквозь.! Что же мне делать? Как это прекратить? А может не надо прекращать? На меня никто никогда так не смотрел как он, - все были слишком циничны, чересчур осторожны или расчетливы, но это не значит, что я не заслуживаю, чтобы на меня смотрели именно так!

Но вслух сказала:

– Лучше развесь одежду на солнце, за час высохнет.

Он послушно разделся, оставшись в одних трусах, развесил одежду на перилах веранды.

– Я тебе тоже что-то хотела сказать важное, но ты первый говори раз начал…

– Хорошо. Полина. Я должен уйти. Очень скоро. На другой уровень, более высокий. И я был там уже, даже трижды, но думал, что это сон. Один раз- в Чужом Городе, тогда, в гостинице, - мы стояли с тобой вместе перед Воротами, они сияли так, что глазам было больно, а потом вдруг распахнулись, я обернулся, чтобы взять тебя за руку, но ты была уже далеко и бежала босиком по маковому полю и смеялась, я бросился за тобой…и взлетел,- я летал как во сне летают,- догнал тебя и поднял на руки, а ты болтала босыми ногами и хохотала, .и тут я потерял управление, падал вниз со страшной скоростью, только помню как ветер в ушах свистел, и все исчезло. Это было когда ты меня другим именем назвала, его именем.. Тыничего этого не помнишь, наверно?

А второй раз когда я ночевал на чердаке в этом доме. Утром я увидел в окошко красивый город, который то приближался, то отдалялся, и я понял, что должен идти туда, но побоялся, что обратно войти не смогу и остался. А третий раз - сегодня ночью, когда играл на флейте. Мы с тобой стали будто частью музыки и с нами происходили вещи, которым я не знаю названия. Извини, я не умею в слова музыку переводить. Я думал, что это тоже сон. А у них тут от моей музыки какие-то неполадки начались, и рано утром пришли админ и ДИМ, они сказали, что это не сон, и мне здесь уже не место, и админ потвердил, что я уже вырос из этого уровня, а там вроде больше условий для моего… э-э-э… таланта на благо миров Голденгейта. А я сказал, что это все- благодаря тебе, но они и так это знали, и потвердили, что да, благодаря тебе это произошло. Ты меня включила. Но уточнили, что любовь- это не цель, а средство, забросившее меня максимально высоко, и теперь, благодаря любви, я могу начать новый путь уже с более высокой платформы. А я отказался, заявил, что не пойду никуда, потому что что обещал тебя охранять и оберегать.

– Кому обещал?

– Себе самому.

– А они что ответили?

– А они сказали, что мой переход все равно произойдет, и остановить это невозможно, потому, что этот уровень лопнет на мне, как штаны на выросшем ребенке. А если я не сделаю этого сознательно и добровольно, то та часть голденгрейна, в которой я нахожусь, внезапно может оказаться в другом демофилде вместе со мной, но хода обратно в этом случае, не будет и тогда я тебя точно никогда не увижу. Но если самому это сделать, сознательно, порядок в делах навести, поблагодарить всех, кто… тогда есть шанс. Полина, я понял, что мне делать. Я прямо сейчас это понял: я буду находиться все время рядом с тобой, держать тебя за руку. Может получится так, что мы будем рядом когда штаны лопнут, то есть переход произойдет. Я без тебя реализовать талант все равно не смогу хоть на благо миров, хоть нет….Я без тебя просто умру…- последние слова он выдохнул.

Странный высокий светловолосый мальчик, в одних трусах, с мокрой флейтой в руках…

Я поняла, что он и вправду никуда не уйдет, и, пожалуй, действительно умрет. А тут разве тоже умирают? Если да, то как? Вот что надо было спросить у админа и еще много чего.

Да черт со мной! Да кто я такая, чтобы из-за меня умирали? Если ему и вправду ничего не надо кроме того, чтобы быть рядом, то пусть будет, в конце концов. Все что он говорит- так прекрасно и трогательно! Разве таким бросаются? Но я не позволю никому давить свою фуэрзу даже за такие слова. Может удастся найти компромисс?