Пища Мастеров

– Вот почемуты выбрала ник«Арабелла»! Ты хочешь быть любимой умным, сильным и властным мужчиной, ищешь своего капитанаБлада. Ты сказала, что твой любовник умер. Прости, смертьотменяетвсе. Но ты мучишься, аон не может тебе ничем помочь. Не в его власти посадить тебяголуюна колени и большими пальцами потереть твои соски.

Ничего себе! Таких комментариев мне еще никто не писал - у меня же приличный блог. Да и читатель этот не похож на босяка. Как он написал? «большими пальцами», надо же…

А ну-ка, посмотрим, что он о себе пишет в информации… Ну да, я так и думала - с Украины, зовут Евгений, тридцать лет, немного моложе меня. Блог завел совсем недавно, всего несколько записей и фотографии - зеленые берега, степь, закаты. Красивые. Пара историй из жизни - довольно занятных, немного необычныx рассуждений о добре и зле. И несколько кулинарных рецептов - пироги, блины, овощные блюда: он любит готовить, и пишет об этом так вкусно! А вот и его фотография. Довольно интересный мужчина, большеглазый, тонкие черты лица. Лучше с ним быть построже, а то еще решит, что мне можно подобные комментapии писать.

Дни тянулись как обычно. В центре все привыкли к доктору Хьюзу и его пациентам.

Он и правда был прекрасным специалистом - уделял пациентам много времени, а это они ценят больше всего. За несколько месяцев Хьюз стал таким популярным, что даже создалась очередь к нему на прием. Все наши общие пациенты делали необыкновенные успехи. После худышки Эллы и ее антипода Вики мы вместе занимались бывшей манекенщицей Карен. Пока ее снимали для журналов, она, как многие несчастные девушки ее профессии, могла прожить день на баночке йогурта. А когда карьера модели завершилась - сорвалась, ела с утра до ночи, стала толстой и впала в жуткую депрессию.

Помню Дину - самоубийцу с авитаминозом, которая всегда звонила друзьям или родственникам и истерично прощалась аккурат перед тем, как очередной раз открыть газ или выбраться на карниз.

Мы обсуждали с Хьюзом разных пациентов, и он всегда давал дельный совет. Помню, я все говорила, что депрессия случается, когда человек с жиру бесится и не знает чем бы заняться. Вот если бы ему надо было одновременно работать и учиться, как многим эмигрантам приходится, он и не вспомнил бы о своей депрессии. И бессонницы оттого же: крепкий сон надо заслужить, устав физически или умственно, а лучше и так, и этак. Я рассказывала Хьюзу, как в колледже записывала лекции профессоров на диктофон, чтоб прослушать их вечером, после работы. Но засыпала в процессе, мозг защищался и требовал отдыха. А его пациенты целый день дурью маются, ночью ворочаются, а утром к врачу бегут - на бессонницу жаловаться. Доктор Хьюз возражал, приводил примеры и неожиданные доводы - беседовать с ним было всегда интересно.

Вел он себя безупречно, ничем не напоминая о неловкости первого нашего знакомства. Всегда был сдержан и дружелюбен, хоть и посматривал на меня временами с чисто мужским интересом и нескрываемым удовольствием.

Забавно: к его предшественнику, доктору Бергу, приходили в основном старушки, пожаловаться на одиночество. А к Хьюзу все больше тянулись молодые дамы, что стало предметом шуток и сплетен коллег. И всегда возле его офиса крутились странные личности. Однажды я не выдержала и спросила у администраторши Линн, кто они такие. Она призналась, что ее тоже интересовали типы, которые заходят в кабинет психиатра как к себе домой даже в его отсутствие и подолгу там сидят. Однажды она потребовала у одного из них, странного такого, веснушчатого со вздернутым носом, смешного и неуклюжего как клоун, предъявить удостоверение личности. Но он вместо ответа больно зажал ее нос двумя пальцами. Линн вскрикнула, тип отпустил нос и, пока администраторша его терла, исчез в неизвестном направлении. Хулиган какой-то!

А еще Линн вспомнила, что однажды захотела послушать музыку в кабинете Хьюза - у него же там специальная какая-то коллекция, для медитаций, что ли. Она включила магнитофон и закрыла глаза, чтобы расслабиться, а когда открыла их, то комната была заполнена престраннейшими личностями. Они ссорились, шумели, вели себя крайне развязно и даже делали ей, Линн, непристойные предложения. А потом в кабинет вошел доктор Хьюз, всех разогнал и очень рассердился, что она без спросу включила музыку. Ей, администратору, значит нельзя входить в его кабинет, а им, посторонним,- пожалуйста, сколько угодно!

Вика - первая наша с Хьюзом общая пациентка,- на удивление ревностно выполняла все мои рекомендации. Она не пропустила ни одного назначенного визита, аккуратнейшим образом заполняла дневники питания, контролировала чувство голода и насыщения, осваивала новые рецепты, и даже по моему совету выписала пару научно-популярных журналов. Я посоветовала ей заняться обновлением гардероба, потому что прежняя одежда висела на ней мешком.

Настроение у нее было намного лучше - было очевидно, что она поверила в себя; значит, Хьюзу все же удалось рассеять «чары». Из любопытства я поинтересовалась, как продвигается психотерапия. Вика радостно сообщила, что наш психиатр действительно «снял с нее сглаз».

– Каким же образом?
– поинтересовалась я.

– О, он меня услал в какой-то мир, загипнотизировал, что ли… - рассказала Вика.
– Я встретила там Сонечку, ту самую толстую девочку, которую дразнила… Она выросла и превратилась в стройную элегантную даму в туфлях на высоких каблуках, длинном плаще и шляпе. К тому же, она писательницей стала. Неудивительно, она всегда любила сказки сочинять.

– И что же было дальше?
– метод лечения оказался весьма занимательным.

– Ну, у Сонечки нетрудно было прощения вымолить, она всегда была доброй девочкой. Сказала, что не только не сердится на меня за злые слова и обидные дразнилки, а напротив, даже благодарна, потому что именно я побудила ее прекратить уничтожать по коробке пирожных ежедневно, записаться в бассейн и на танцы, так что сейчас у нее все в порядке. Видите, доктор, даже к лучшему все получилось, а если бы с ней все сюсюкали, то она так и осталась бы толстушкой. Но с тетей Лидой пришлось повозиться.

Мне показалось, что Вика и впрямь была в каком-то другом мире. Уж больно живо и образно описывала она свое общение с его обитателями.

– Повозиться?

– Ну да. Она вредной и злопамятной оказалась.
– Вика вдруг спохватилась и огляделась по сторонам, как будто тетя Лида могла ее слышать, - Кстати, она ничуть не постарела, выглядит прекрасно! Стала владелицей какой то знаменитой кулинарной школы или что-то в этом роде.

– Школа «Карлик Нос»?- хихикнула я, но Вика была абсолютно серьезна.

– Тетя Лида сделала вид, что не понимает, о чем речь идет. Потом вспомнила, долго смеялась и заявила, что не простит ни за что, и желает, чтобы я и впредь несла кару за мою черствость, невоспитанность и бестактность. Пришлось долго умолять, пока она не смилостивилась. Я уверена, что она сделала это намеренно.

– Намеренно?

– Ну да. У нее было много возможностей: она всегда угощала детей своим печеньем, а легче всего сглазить кого-то во время еды.

– Сглазить во время еды?

– Да, человек открыт в эту минуту и часто бывает беззащитен. Не верите - спросите сами у доктора Хьюза. Это он мне сказал.

– Вот как? А что еще сказал?

– Что именно поэтому нельзя брать еду из рук недруга и преломлять хлеб с врагом. Он потом еще долго с тетей Лидой беседовал, но я не слышала, о чем.

– И доктор Хьюз с тетей Лидой беседовал?

– Ну да…

Интересная терапия у этого Хьюза, однако! Или это у Вики такое живое воображение?

***

Это случилось посреди недели, хотя у меня-то как раз в этот день был выходной. Но вечером все же пришлось вернуться в центр: дописать некоторые карточки, закончить оформление всякой документации… И с порога налетела на администраторшу Линн, которая тут же принялась мне за что-то выговаривать. Вообще-то у меня, единственной из всего медицинского центра, сохранились с ней хорошие отношения, со всеми остальными эта милая дама давно успела переругаться. Ее тихо ненавидели и громко скандалили с ней из-за неодолимой привычки совать нос в чужие дела. Но со мной она всегда была вежлива и даже пыталась подружиться. Я, конечно, знала из горького опыта: если вас все предупреждают, что некто - кусок дерьма, а вы не верите по той причине, что лично вас этот человек пока не трогает, не обольщайтесь. И не думайте, что беднягу просто никто не понимает, и только вы с вашим тактом и обаянием способны найти общий язык с кем угодно. Неизбежно настанет и ваш черед быть вывалянным в грязи. Как только я возомнила себя великим знатоком человеческих душ, перед которым лебезит сама склочница Линн, как меня тут же окунуло мордой куда надо: не льсти себе, милочка, ты такая же как и все. Это случилось именно в тот вечер: