Письма Григория Сковороды Михаилу Ковалинскому

О, если бы я увидел то время, когда бы ты сказал так:

"Что мне до земли? В ней нет ничего хорошего".

Твой подлинный друг Григорий Саввич.

17

[13 ноября 1762 г.]

Григорий Саввич Молит о радости в Господе для своего Михаила

Как сладостен путь жизни, когда совесть чиста!

Аттический мед, превосходящий нектар и амброзию!

Отсюда веселое лицо и живая надежда отражается начеле.

Отсюда у благочестивых постоянно столько радостей!

Надежда их не оставляет в болезни и в самой смерти.

Даже у почивших лицо радостно.

О! Михаил, Михаил! Научись смолоду избегать греха,

Если хочешь быть дорог Богу.

О, не ищи вне самого себя величайших благ:

Христос учит, что скипетр Божий внутри нас.

Случай к написанию этого стихотворения дал сегодняшний день отца нашего среди святых Иоанна Златоуста, настоящее его золотое изречение посылаю тебе в подарочек: Ничто нас обычно так не радует, как чистая совесть и добрые надежды.

Прощай, дражайший!

18

Михайло!

Наижеланнейший брат во Христе!

Если ты здоров, радуюсь; если ты также весел, ещё более радуюсь: ибо веселье есть здоровье хорошо организованной души. Душа, поражённая каким-либо пороком, не может быть радостной. Знаю, как скользок путь юности, как неумеренно вчера веселился простой христианский люд. Очень боюсь, не присоединился ли ты вчера к какой-нибудь компании и не попал ли в непристойное общество. Если нет ничего предосудительного, то радуюсь твоему великому счастию. Если же не так, то не сокрушайся напрасно; достаточно, если ты ненавидишь порок. Христос уже простил, лишь только у нас явится решение не грешить впредь. Я знаю, что тебе тяжело слышать такие слова. Мне известен нрав юношей; но не все то яд, что неприятно на вкус. Одно только скажу: если эти мои опасения ты не истолкуешь как выражение моей высшей любви к тебе, ты будешь глубоко несправедлив ко мне. Да сохранит наилучшим образом Христос твой возраст в безопасности от всяких пороков и данаправит тебя ко всему лучшему!

Весьма любящий тебя Григорий Саввич

На рассвете, ноября 15.

То, о чем ты просишь в своем последнем письме, все будет, лишь бы Христу было угодно и ты сам был тверд в начатом деле. Пиши мне покороче, ибо я знаю, что у тебя не хватает времени, и здоровье береги, как глаза.

19

[1762 г.]

Здравствуй, друг!

Ты спрашиваешь мое мнение о планах твоей жизни, твоего будущего положения, особенно о том, с какими друзьями поддерживать тебе общение. Ты благоразумно поступаешь, заблаговременно заботясь о своем будущем. Но о твоем положении в жизни поговорим в другое время, когда внушит Христос. Теперь же немного об общении. С кем тебе поддерживать отношения, спрашиваешь ты. Фи! С хорошими, отвечаю я кратко. А из хороших лишь с теми, к кому в тайниках сердца ты по натуре склонен. Ибо это лучшая норма дружбы. Пища хороша, но что поделаешь, если она не нравится твоему желудку?.. Неудивительно, что она вредит. Однако, если бы у нас, мой Михаил, было так много хороших людей, как хороших яств! Но этого можно только желать, иметь же - другое дело. Истинно добрый человек, то есть христианин, реже белого ворона. Чтобы найти такого человека, тебе потребуется много фонарей Диогена. Что же делать? Следует поддерживать общение с теми, которые менее дурны, чем другие, которые обычно считаются просто добрыми. Выбирать следует спокойных, постоянных и простых. О спокойной душе говорится, что она совершенно лишена зависти, или недоброжелательства, то есть злобы. Простые - не глупые, но открытые, не лживые, не притворщики и пустые, ибо этот род людей я пуще Тартара ненавижу. О, если бы у нас было таких поменьше! Но что делать, если этот мир, то есть большинство людей, состоит из таких?

"Мир - клетка глупцов и лавочка пороков", как поет наш Палингений. Поэтому всего правильнее я считаю приобретать друзей мертвых, то есть священные книги. В числе живых имеются до того хитрые, ловкие и бесчестные пройдохи, что юношу явно обманывают, вливая свой яд невинной простоте и особенно нападая на простых, потому что около них у этих змей имеется надежда на добычу. Ибо и собака не ест собачины. О, берегись таких! Какой ущерб в добрых нравах я сам потерпел, обманут этими посланцами дьявола. Как хитро они вкрадываются в доверие, так что только по истечении пятилетия ты это почувствуешь. Ах! Воспользуйся хоть моим опытом! Я тот моряк, который, будучи выброшен на берег кораблекрушением, других своих братьев, готовящихся сделать тот же путь, робким голосом предупреждает, каких сирен, каких чудовищ им следует остерегаться и куда держать путь. Ибо другие потонули и отошли в вечность. "Но, - скажешь ты, - я могу и сам стать благоразумным под ударами судьбы". О мой дражайший друг! Разве ты не знаешь, что многие терпят кораблекрушение, спасаются же очень немногие - трое из ста. Можешь ли ты поручиться, что ты спасешься? Если у тебя есть лекарство, то неужели ты по собственной воле должен принять яд? Достаточно беды, если ты по неосторожности его попробуешь.

Но колокол зовет меня в греческий класс. Поэтому если будет тебе угодно в другое время поговорить о той же материи, ты мне вскоре напиши. Так мы будем вести беседу о святых предметах, а тем временем и стиль будет вырабатываться. Будь здоров!

Безмерно тебя любящий Григорий Саввич

23 ноября, из музея

20

[29 ноября 1762 г.]

Самый дорогой из самых дорогих, сладчайший Михаил!

Почему не был ты на вечерни?. Читалась прекрасная стихира о святом - Акакии, из которой я взял следующее: "Дух не смущен и ум чист" - О, более счастлив, чем само счастье, тот, кто обеспечил себе это! Что сладостнее души, не тревожимой нечистотами и низменными желаниями? Что блаженнее, чем ум, очищенный от земных помышлений и видящий самого Бога? Твоего болтуна Палингения я без труда для тебя получил. Читай его, терпи, выжимай и насыщайся. Питай божественной и приятнейшей пищей твоего малютку Яшу, чтобы и он когда-нибудь овладел скипетром. Радуйся в Боге, пой под музыку, гуляй, как я делаю ("Житейское море"), и прочее. Я телом отсутствую, сердцем же всегда с тобою. Будь здоров и весел.

Более всего любящий тебя Григорий Саввич

Записки твои мне очень неприятны, поэтому не пиши ничего.

21

Харьков[1 декабря 1762 г.]

Блаженны ваши очи, ибо они видят, и уши, ибо они слышат(Матфей 13:16).

Всякий рожденный, который всем сердцем ищет, несомненно, найдет и увидит то, что увидеть могут глаза не каких угодно людей, а лишь блаженных. Это значит: божественную истину всего труднее найти, но зато узревшим ее она всего приятнее. Увидеть истину - завершение всего "разве бо сего (Духа Святого) ни деяние, ни слово", как сегодня говорится в антифонах, сегодня ни начинается, ни завершается. Так искал Авраам, оставив свою землю; этим путем пошел Исаак, которому землю указал Господь. Иаков и его сыновья сделали то же самое. Иметь в себе Святой Дух есть не что иное, как видеть истину Божию, которая является единственной истиной. Если ее видели и Аристотель и его последователи, они блаженны; если нет, они безумные философы. Если мы потомки Авраама, если мы того же с ним духа, мы это подтвердим подобными же делами; ибо откуда, если не из плодов наших, станет известно, что в нас имеется дух предков. Что прочие делают, к чему стремятся, они и сами увидят; я же точно знаю, что я всецело посвятил себя одной только божественной истине. Я не успею в этом? Однако же в конце концов успех будет. Сегодня я слышал в Евангелии: "Очи бо ею держалися, да его не познают". II они его, однако, познали, хотя глаза их и плохо им служили. Какой честный труд не победит? II какая работа не будет приятной, когда мы рождены для этого, когда мы проникнуты духом Авраама? Ибо естественное движение со временем становится стремительнее. Поэтому хочется кричать с Павлом: "Буду стремиться, может, достигну" (К филиппийцам 3:11-12). "Гоню же, если и постигну, то есть особливо постигну". Братья и прочие. Если во мне ничего нет, кроме жара сердца, или, говоря словами евангелиста, горящего сердца, то я доволен этим, ибо пламенное желание исходит от Святого Духа, который как начал, так, наверное, и завершит, дабы мы могли сказать: "Мы же открытым лицом взираем на славу Божию". В этом живу, в этом хочется действовать дни и ночи, в нем я решил, мой драгоценнейший Михаил, умереть, хотя я уже ранее умер для мира, чтобы когданибудь подняться во славу со Христом. Тебя же я считаю Авраамовым потомком и стремлюсь и желаю, чтобы ты был моим союзником и спутником в жизни, так избегаемой всеми. Если у тебя горящее сердце, а оно, несомненно, должно гореть, если ты тот, кем я тебя считаю, извергни из груди всякую смертную заботу, вымой нечистоту из сердца. Нечистота - это то, что земное, а что видимо, то земное. Если огонь в твоей груди подлинный и истинный, то сгорит все, что в ней есть земного, чтобы ты когда-либо стал чистый сердцем и узрел Бога, Бога и истину, делающую блаженными те очи, которые ее видят. Кто хорошо загорелся, тот хорошо начал, а хорошо начать - это наполовину завершить. Приучи себя к тому, чтобы ежедневно через чувства зрения и слуха попадало в твою душу не только что-нибудь из Священного Писания и других книг, но и то, что увидишь и услышишь из текущих событий, пережевывай, размалывай и, насколько можешь, превращай в питательный и спасительный сок, как животное, которое должно быть принесено в жертву Богу. У тех, кто душою низки, самое лучшее из написанного и сказанного переходит в самое худое и сам Христос есть нечто неприятное. Но те, кто проникнут Авраамовым духом, для тех Бог даже из бесплодных скал производит божественную и прекраснейшую поросль. Если мимо тебя, например, проходит пьяный, ты так мысли: Бог представил тебе зрелище, дабы ты на чужом опыте узнал, какое великое зло - пьянство, - беги от него. Проходишь мимо лежащего нищего, у которого ноги сгнпли или нос с труповидным лицом внушает ужас зрителю, ты так рассуждай: этот или эта, несомненно, вели развратную жизнь, это плоды разврата. О, счастливы те, кто может быть свободен от этого зла; о, как велико значение здоровья и целомудрия! Как высока добродетель! Как немногим опа свойственна! Ты стоишь в храме, слышишь, как воздают почести поясу блаженнейшей Девы, слышишь, что ее опоясанию придается божественная сила, блаженнейшим называется город, в котором был положен этот пояс, защищающий от всех несчастий, то так об этом думай: здесь должна быть какая-то тайна. Если плоть не приносит никакой пользы, то как же помогает пояс, служащий плоти? Манна? Что такое? Толпа это воспринимает, как осел звуки лиры. Но ты, если хочешь по-авраамски слушать и воспринимать, копай здесь с отроками Исаака и, может быть, удалив землю, найдешь некоторую живую воду. Или так: родила, однако, дева? Должна быть и здесь некоторая тайна. Итак, рождают и девы. Фи! И притом в большом количестве. В человеческих делах это невозможно. Но удали, говорю я, землю. Ибо и дух имеет свое рождение, и где так царит дух, как не там, где ему противостоит плоть, эта опоясанная поясом девственной чистоты (возвеселися, неплодная, нерождающая), и проч.

Будь здоров, потомок Исаака!

Твой Григорий Саввич.

22

Харьков[Октябрь - декабрь (?) 1762 г.]

Ода Горация (книга II, XVI) "О спокойствии души" (лат.)

Купец покоя сладка бога просит,

Когда по морю его вихор бросит,

Как луну облак и звезды преяснй

Скрыл преужасный,

Просит покоя в войне турчин бешен

И красным луком китаец обвешен,

Но ни же, друг мой, драгая порфира

Даст нам внутрь мира,

Не бо царска власть или злата полный

Сундук усмирит души бедной волны,

Не приутишит живущие вздохи

В красном пороге.

Сладка покоя нищета есть мать,

Где лишних в доме вещей не видать,

Где не мешает ни страх сна сладка,

Ни похоть гадка.

Почто столь много, сей червь, замышляешь?

Зачем на воздух чужой поспешаешь?

Что пользы бросить природные страны?

Брось нрав твой странный.

Печаль глупа и на корабли восходит,

И проницает на дальние походы,

Оленей легких она всех быстрее, Ветров скорее.

Будь сыт тем, что есть, не печись на утро,

Потешай смехом твою горесть мудро,

Знай, что ничто не совсем есть блаженно,

Но со злым смешенно.

Знай, что преславны пошли в прах герои

И, сто лет живши, лежат в смертном гное,

И, может, то твое, что слывется,

Мне доведется.

Волов изрядных у тебя заводы

И чужестранных лошадей природы,

А на одежу тебе для прибора Сукна из-за моря.

А мне судьбина дала грунт убогой

И от муз чистых греческих немного

Духа напиться и пренебрегати

Мир сей проклятый.

Драгоценнейший друг!

Здравствуй, мой Михаил!

Это я перевел почти экспромтом, очень быстро, следя только за тем, чтобы, насколько это было для меня возможно, выразить дух автора, не заботясь о красотах стиля. Ты можешь, если тебе угодно, изменить и начать другими словами. Что касается перевода выражения: quod ultra est, oderit curare - словами "не печися на утро", то остерегись порицать его слишком поспешно, хотя я и знаю, что ты чужд предрассудков. Ибо если кто-либо, как говорят, подобно нильской собаке отведал творения святых отцов, тот поймет, что "завтрашнее" я воспринял в смысле последующей жизни. Ибо если наша жизнь повсюду в Священном Писании уподобляется дню, первая же часть дня есть ночь, а вторая - свет, то весьма правильно ранний возраст, то есть юность, называть глупым, жизнью в настоящем, еще не освещенной солнцем истины. Другая часть жизни, уподобляемая свету, называетсяжизнь...так как оставляются дела тьмы. Итак, когда автор говорит: "Не заботься о завтрашнем дне", - он хочет сказать: не следует заботиться о том, что ты будешь есть или во что оденешься в старости. Ищи в настоящей жизни только царствия божия, заботься и беспокойся только о добродетели и мудрости. Ибо если ты хорошо посеешь в настоящем, то хорошо пожнешь в будущем и никто из тех, чьи нравы святы, не будет лишен в старости пропитания. К этим словам имеет отношение изречение Платона, которое мне недавно встретилось и которое поэтому я не поленюсь тебе сообщить. Это изречение таково: Для меня нет более важного, чем быть или сделаться лучшим. Смотри, о чем заботились высокие мужи - не о богатстве и т. д. Не удивительно поэтому, что они хорошо завершили жизнь. Как каждый сеет в юности, так пожинает в старости. Хочешь быть легким и здоровым старцем? Соблюдай в юности трезвость и целомудрие! Подумай об этом!