Письма из прошлого

Из оцепенения ее вывел пульсирующий свет мигалки и звук подъезжающей машины «Скорой помощи». Полина замахала руками. Она светила экраном телефона, стараясь привлечь внимание водителя «Скорой».

— Сюда! — закричала она. — Скорее!

Почти следом за врачами прибыла и милиция, и тогда началась суета, все закрутилось и завертелось…

Водителя и его пассажирку извлекли из покореженного автомобиля на удивление быстро. Санитарка едва успела оказать Полине первую помощь, обработав раны, — а Дмитрий и Надежда в это время уже лежали на носилках, заботливо прикрытые одеялами. Кристинку завернули в черный пластик и увезли. Дождь к этому моменту наконец-то перестал.

Чтобы не терять даром времени, Полина попросила сотрудника милиции сразу же записать ее данные и показания, сообщила, кто они и откуда, и выдала версию, которую успела сочинить, пока ожидала «Скорую». По ее словам, они с друзьями ехали отдыхать на Черное море в Краснодарский край и собирались сегодня заночевать в Саратове. Если б она только знала, чем обернется эта задумка! Все произошло на ее глазах, дождь был не таким сильным, и она хорошо видела, что у Димы, судя по всему, что-то случилось с управлением. Его автомобиль съехал на скользкую обочину, машину занесло, и она врезалась в столб. А ее, Полины, машина, врезалась в автомобиль Димы.

Едва расспросы милиционера закончились, Полина вскочила и подбежала к суетившемуся около раненых невысокому седому врачу.

— Как он? — тревожно спросила Полина у врача и, увидев замешательство на его лице, поспешно добавила: — Говорите все как есть. Я врач, замглавного в неврологическом центре «Лесная поляна».

От волнения она забыла, что находится далеко от дома, в Саратовской области, и местный доктор со «Скорой» никогда и слыхом не слыхивал ни о какой «Лесной поляне». Коллега все же вселил в ее сердце робкую надежду, объяснив, что значительных внутренних повреждений у раненого при первом беглом осмотре не обнаружено, однако черепно-мозговая травма внушает серьезные опасения, тут необходима томографическая диагностика.

— Придется везти в областную, в нашей больничке нет подходящего оборудования… Отправим обоих, — добавил он, кивая в сторону Нади. — Женщине вроде бы больше повезло, у нее только переломы. Она уже очнулась, но все еще в шоке.

— Ну, и слава богу, — Полину сейчас мало интересовало состояние жены Дмитрия, ее беспокоил только он сам.

— Я поеду с ним, — тоном, не терпящим возражений, заявила она.

— Вы считаете, что вам все-таки нужна помощь? — не понял ее врач. — Но вы же сами только что подписали отказ от госпитализации…

— Нет-нет, — уверила его Полина. — Со мной все в порядке. Но я хочу поехать с Дмитрием.

— Так вы знаете пострадавшего? — удивился и обрадовался врач. — Что же вы сразу не сказали? Тогда давайте скорее форму заполним. А то пока еще милиция документы обнаружит, пока его данные нам сообщат… Как его зовут, сколько лет, есть ли какие-нибудь хронические заболевания? Противопоказания к лечению?

— Его зовут Дмитрий Сергеевич Щеголев, тридцать три года, — отчеканила Полина. — Врач-психиатр, прописан и живет в Челябинске. Хронических заболеваний и противопоказаний, насколько я знаю, нет.

— А про нее что скажете? — врач кивнул в сторону других носилок.

— Только то, что ее зовут Надеждой. Она его жена, скорее всего, тоже Щеголева. Кажется, они ровесники. Больше я ничего не знаю.

— Что ж, тогда поехали, — кивнул врач.

— Минуту, я только возьму сумку, — спохватилась Полина и вернулась к своей машине. Чемодан с одеждой, конечно, придется оставить в багажнике, ну, да и черт с ним, сейчас это совершенно не важно. Имеет значение лишь то, что деньги вместе с документами у нее в сумочке, а деньги Полине в ближайшее время могут очень пригодиться. Она уже почти пришла в себя, если б не боль в шее и не головокружение, можно было бы сказать, что она в полном порядке.

«Дима, Димочка, ты слышишь меня? — едва шевеля губами, шептала Полина, сидя рядом с раненым на жестком стульчике в «Скорой» и осторожно поглаживая руку любимого мужчины. — Не волнуйся, теперь все будет хорошо. Я с тобой. Я спасу тебя…»

В тот момент она дала себе клятву, что сделает для его спасения все возможное и невозможное. Теперь, когда судьба дала ей еще один шанс, она никому не позволит отнять у нее Диму. Он ее и только ее!

Глава 4 Дмитрий

Дмитрий медленно открыл глаза, но это ему мало что дало — вокруг все было неестественно белым, будто в густом тумане. Он видел, что мимо снуют какие-то тени, похожие на человеческие фигуры, но, как ни напрягал глаза, уловить четких очертаний не мог. Сознание постоянно куда-то уплывало. Память никак не возвращалась, и Дима не мог понять, где он, что происходит с ним сейчас и что было до того, как он попал в этот странный белый туман. Голова раскалывалась от острой боли, словно в нее вонзили нож. Тело тоже болело, но не настолько сильно, глаза слезились, из-за чего сфокусировать взгляд было очень сложно. Дмитрий попытался пошевелить рукой, подняться, сесть, сделать хоть что-нибудь, но тело не слушалось, мозг не воспринимал команд. «Парализован…» — мелькнула мысль.

Дима попытался сосредоточиться на тенях, снующих вокруг него, но единственное, что ему удалось, — это не потерять их из виду. Ценой невероятных усилий он немного повернул голову, тут же ощутил резкую боль в висках и снова потерял сознание.

В следующий раз, когда Дмитрий очнулся, в голове его сложилась уже вполне осознанная мысль: «Я умер». Он снова попытался найти глазами белые тени, но на этот раз окружавший его мир изменился. Дмитрий видел, что его окружают голубые стены, которые куда-то плывут, как если бы его везли на машине или на лодке. Фигуры вокруг тоже изменились — теперь они не были белыми, а их очертания, ставшие чуть более четкими, совершенно явно светились странным темно-красным цветом. Перед глазами постоянно мелькали тусклые огоньки, сменявшие друг друга в одном стройном ритме. Но сколько Дима ни пытался сконцентрироваться, он не мог понять, где он. Он не помнил, что произошло с ним, но откуда-то совершенно точно знал, что случилось что-то ужасное, что могло повлечь за собой его смерть. Вспомнить бы только, что именно… Но это оказалось невозможно. В сознании мелькали какие-то образы, обрывки фраз, имена… Дима чувствовал, что все это ему знакомо, но как, почему? Ничего конкретного — он будто потерял всякую способность разумно мыслить.

С огромным трудом Дмитрий разлепил пересохшие губы и спросил: «Где я?» Во всяком случае, он думал, что сделал это. Движение вокруг на секунду прекратилось, тени замерли и повернулись к нему. Дима не видел глаз, но чувствовал, что на него смотрят. Он попытался сконцентрироваться и сказать что-то еще, но это оказалось ему не по силам. Сознание вновь его покинуло.

На этот раз забвение длилось недолго. Когда Дмитрий открыл глаза, то увидел уже привычную картину — движущиеся стены и тени, но появилось и нечто новое. Дима вдруг понял, что тени разговаривают. Поначалу он не мог разобрать ничего и слышал лишь невнятное перешептывание, будто говорили очень тихо и на каком-то незнакомом языке, но потом его слух начал улавливать некоторые отдельные слова. Дима прикрыл глаза, чтобы мелькающие огни не отвлекали его, и стал прислушиваться. Он слышал и даже различал слова, но спустя мгновение забывал их, как забываешь сон, когда просыпаешься. Среди всего прочего только слово «реанимация» осталось в его голове, потому что тени повторяли его чаще других и с какой-то особой интонацией.

«Ре-а-ни-ма-ция», — сумел воспроизвести про себя Дмитрий. Но он не понимал, что это значит.

«Реанимация, реанимация, реанимация…» — повторяли тени, и Дима начинал злиться на них. Почему они не могут сказать что-то еще? Почему не остановятся, не объяснят ему, кто он, где и что происходит? Он имеет право знать! Мозг послал сигнал телу, что надо сесть, но тело снова не послушалось, отозвавшись резкой болью в области затылка. Дима обессиленно выдохнул и почувствовал, что легкие словно обожгло огнем.