Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

CCLII. Квинту Минуцию Ферму, в провинцию Азию

[Fam., XIII, 54]

Лаодикея, февраль 50 г.

Марк Туллий Цицерон шлет привет пропретору Ферму.

Мне приятно многое, что ты сделал под влиянием моей рекомендации, а прежде всего твое столь благожелательное обхождение с Марком Марцилием, сыном моего друга и переводчика 993 . Ведь он приехал в Лаодикею и сообщил мне о своей глубочайшей благодарности тебе и мне за твое отношение к нему. Поэтому мне остается просить тебя, так как ты обязываешь своими услугами благодарных людей, тем охотнее помогать им и постараться, насколько это допустят твои правила, чтобы тещу молодого человека не привлекали к суду. Я и ранее усердно рекомендовал Марцилия, а теперь гораздо усерднее, потому что узнал исключительную и почти невероятную честность, воздержанность и скромность отца Марцилия во время его продолжительной службы у меня.

993

См. прим. 5 к письму XVII.

CCLIII. Квинту Минуцию Ферму, в провинцию Азию

[Fam., XIII, 57]

Лаодикея, март 50 г.

Цицерон пропретору Ферму привет.

1. Чем более я с каждым днем на основании писем и известий убеждаюсь в том, что в Сирии происходит большая война, тем настоятельнее прошу тебя, во имя тесной дружбы, при первом же удобном случае отослать ко мне легата Марка Аннея, ибо понимаю, что он своими стараниями, советами и знанием военного дела может чрезвычайно помочь мне и государству. Если бы не столь важное для него дело, то ничто бы не заставило ни его уехать от меня, ни меня отпустить его от себя. В Киликию думаю отправиться приблизительно в майские календы. Аннею надлежит возвратиться ко мне до этого срока.

2. Что я тщательнейшим образом обсуждал с тобой при встрече и в письмах, о том я еще и еще прошу тебя теперь: постарайся, чтобы он завершил свое дело с жителями Сард, в соответствии с правотой дела и в соответствии со своим достоинством. Беседуя с тобой в Эфесе, я понял из твоих слов, что ты во всем благожелателен ради самого Марка Аннея. Тем не менее, пожалуйста, считай, что ты не можешь сделать для меня ничего более приятного, нежели если я пойму, что он при твоем посредстве завершил свое дело к своему удовлетворению. Еще и еще прошу тебя сделать это возможно скорее.

CCLIV. Марку Целию Руфу, в Рим

[Fam., II, 11]

Лаодикея, 4 апреля 50 г.

Император Марк Туллий Цицерон шлет привет курульному эдилу Марку Целию.

1. Неужели, по-твоему, когда-либо может случиться, чтобы мне нехватило слов и притом не только ваших, ораторских, но и обычных, наших? Между тем я их не нахожу по той причине, что меня чрезвычайно тревожит, что именно будет решено насчет провинций. Я испытываю удивительную тоску по Риму, невероятную по своим и прежде всего по тебе, я пресыщен провинцией, — потому ли, что я, видимо, достиг такой степени славы, что мне следует не столько стремиться к увеличению, сколько опасаться судьбы, или же потому, что все это дело недостойно моих сил, так как я и могу и привык выдерживать большее бремя государственных дел, или же потому, что над нами нависла угроза большой войны, которой я, видимо, избегну, если уеду к установленному сроку.

2. Что касается пантер, то, по моему распоряжению, те, кто обычно охотится, действуют старательно; но их удивительно мало, а те, которые имеются, говорят, горько жалуются, что в моей провинции западни устраивают только для них одних; поэтому они, как говорят, решили уйти в Карию из моей провинции. Тем не менее все усердно стараются, а прежде всего Патиск. Все, что только будет, будет тебе; но что есть, я совершенно не знаю. Клянусь, твое эдильство доставляет мне много хлопот. Мне о нем напоминает этот день: ведь я пишу тебе как раз в день Мегаленсий 994 .

994

Празднества в честь Кибелы, Великой матери богов, во время которых курульные эдилы устраивали общественные игры; для них Целию и требовались пантеры.

3. Пожалуйста, пиши мне самым тщательным образом обо всем положении государства; ведь то, что узнаю от тебя, буду считать самым достоверным.

CCLV. От Марка Целия Руфа Цицерону, в провинцию Киликию

[Fam., VIII, 11]

Рим, апрель 50 г.

Целий Цицерону привет.

1. Твои моления 995 мучили меня не долго, но тяжко; ведь я наткнулся на трудный узел, ибо Курион, чрезвычайно к тебе расположенный, у которого всякими способами урывали комициальные дни 996 , утверждал, что он никоим образом не может допустить назначения молений без того, чтобы не показалось, будто он по своей вине утратил то благо, которого он достиг благодаря неистовству Павла 997 и чтобы его не сочли корыстным предателем общественного дела 998 . Поэтому я снизошел до соглашения, и консулы подтвердили, что не назначат этих молений в этом году. Ясно, что тебе следует поблагодарить обоих консулов; Павла, во всяком случае, больше; ведь Марцелл ответил в том смысле, что он не возлагает надежды на эти моления 999 , а Павел, что он вообще не объявит о них в течение этого года.

995

См. прим. 2 к письму CV. Цицерон добивался назначения благодарственных молений и предоставления ему триумфа за его военные действия на горе Амане. Ср. письма CCXXXVIII, §§ 11—14; CCXXXIX; CCXL, §§ 2—3.

996

Комиции не могли собираться в дни молений и в дни, когда должностные лица наблюдали небесные знамения. Ср. письмо CV, § 2.

997

Луций Эмилий Павел, консул 50 г., подкупленный Цезарем, злоупотреблял правом обнунциации, см. прим. 36 к письму XXII.

998

Так называемая преварикация; см. прим. 2 к письму XI. Народный трибун Гай Скрибоний Курион перешел на сторону Цезаря.

999

Т.е. не надеется на них как на средство воспрепятствовать выступлению Куриона в пользу Цезаря.

2. Мне было сообщено, что Гирр намерен говорить дольше обычного 1000 ; я взялся за него: он не только не сделал этого, но, когда говорилось о жертвенных животных 1001 и он мог бы затянуть дело, если бы потребовал подсчета, он промолчал. Он только согласился с Катоном, который, высказавшись о тебе с почетом, не голосовал за моления. Третьим к ним присоединился Фавоний. Итак, каждого следует поблагодарить в соответствии с его природой и поведением: этих — потому что они только проявили благожелательность, вместо того чтобы высказать мнение, и когда могли воспрепятствовать, не боролись; Куриона же — потому что он ради тебя отказался от своего образа действий. Фурний же и Лентул, как им и следовало, обходили 1002 вместе со мной и старались, словно это было их дело. Могу похвалить также содействие и усердие Бальба Корнелия, ибо он настойчиво говорил с Курионом и сказал, что он нанесет обиду Цезарю, если поступит иначе, затем поставил под подозрение его верность. Домиции, Сципионы, правда, голосовали утвердительно, но не хотели, чтобы было проведено; когда они прерывали, чтобы вызвать запрет в этом деле, Курион очень тонко им ответил, что он с тем большим удовольствием не налагает запрета, что, как он видит, некоторые, голосующие утвердительно, не хотят, чтобы было принято.

1000

См. прим. 8 к письму XCI.

1001

О числе животных, которые будут принесены в жертву во время молений. О подсчете см. прим. 6 к письму CLXXXVI.

1002

Сенаторов. Марк Фавоний — курульный эдил, оптимат. Фурний — народный трибун. Лентул — скорее всего, Публий Корнелий Лентул Спинтер, друг Цицерона.

3. Что касается государственных дел, то вся борьба направлена на одно дело — о провинциях. До сего времени Помпей вместе с сенатом, по-видимому, прилагали все усилия к тому, чтобы в ноябрьские иды Цезарь выехал. Курион решил скорее подвергнуться всему, нежели допустить это; свои остальные дела он бросил. Но наши, которых ты хорошо знаешь, не осмеливаются доводить дело до решительной борьбы. Положение в целом следующее: Помпей, словно он не нападает на Цезаря, но стоит за то, что он считает подходящим для него, говорит, что Курион ищет раздоров; однако он очень не хочет и положительно боится избрания Цезаря консулом, прежде чем тот не передаст войска и провинции. Он встречает достаточно злой прием у Куриона, и все его второе консульство 1003 подвергается нападкам. Говорю тебе: если на Куриона будут давить всеми способами, Цезарь защитит в его лице того, кто наложит запрет; если же — а кажется это так — испугаются, Цезарь останется, доколе ему будет угодно.

1003

В 55 г. вместе с Крассом, когда консулы провели закон о продлении наместничества Цезаря в Галлиях еще на пять лет.

4. Какое мнение высказал каждый, указано в записках о событиях в Риме 1004 ; из них ты и отбери, что достойно. Многое пропусти, прежде всего болтовню об играх и похоронах и о прочих пустяках; больше там полезного. Наконец, я предпочитаю забрести в эту область, с тем чтобы ты услыхал, чего не желаешь, но чтобы не было пропущено что-нибудь нужное. Рад, что ты проявил заботу о Ситтиевом деле; но так как ты подозреваешь, что те, кого я к тебе прислал, оказались не вполне честными, прошу тебя поступать, словно ты управитель.

1004

Целий составлял для Цицерона записки о событиях в Риме. Ср. письма CXCI, § 1; CC, § 1.

CCLVI. От Марка Порция Катона Цицерону, в провинцию Киликию 1005

[Fam., XV, 5]

Рим, конец апреля 50 г.

Марк Катон шлет привет императору Марку Цицерону.

1. С удовольствием делаю то, к чему меня побуждают и дела государства и наша дружба: радуюсь тому, что твоя доблесть, неподкупность, заботливость, которые ты обнаружил при чрезвычайных обстоятельствах 1006 — в Риме одетый в тогу, вооруженный на чужбине, — проявляются с одинаковой настойчивостью. Поэтому то, что я мог сделать в согласии со своим убеждением, — своим мнением и постановлением воздать хвалу за то, что благодаря твоей неподкупности и продуманным действиям защищена провинция, спасено царство Ариобарзана и сам царь, союзники опять благоприятно относятся к нашей власти, — я сделал.

1005

Это письмо является ответом на письмо CCXXXVIII.

1006

В 63 г. во время консульства Цицерона, при подавлении им заговора Катилины.

2. Назначению молений 1007 , если ты предпочитаешь, чтобы мы за то, в чем ничего не произошло случайно, но все было обеспечено ради государства твоим высоким предвидением и воздержанностью, возблагодарили бессмертных богов, а не приписали этого тебе, — я радуюсь. Но если ты считаешь моления предвестниками триумфа и именно потому и предпочитаешь, чтобы было прославлено событие, а не ты сам, то я скажу, что и за молениями не всегда следует триумф и много славнее триумфа, если сенат признает, что провинция удержана и сохранена скорее мягкостью и неподкупностью императора, чем военной силой и благоволением богов, что я и высказал в своем мнении.

1007

См. прим. 2 к письму CV.