Письма С
Шрифт:
Вернулся в палату, и следом сразу же зашла женщина лет сорока с чёрным мешком на инвалидном кресле. Подкатила коляску к моей койке, вытряхнула на одеяло вещи.
— У меня есть пятнадцать свободных минут. Подождать, или сам дойдёшь?
— Сам. А... — она резво развернула кресло и покатила к двери, — мне не надо ничего подписывать?
— А мне почём знать? У врача своего надо спрашивать, — недовольно проворчав, удалилась.
К чёрту, всё к чёрту. Не мне это нужно. Денег не требуют — ну и ладно.
Одежда постирана, и — ну надо же — в кармане куртки нашлась соцкарта и ключи от дома.
Кое-как
— Уже домой? Недавно же очнулся.
— Доктор сказала — можно... Мы знакомы?
— Вообще-то нет, — понизил он голос и подстроился под мой шаг, — я вечером приехал с оборудованием, а тебя не оказалось. Телефон отключён. Тогда нам пришлось немного порыть, нашли тебя здесь.
Я не спешил задавать новый вопрос. Всё тяжело соображалось. Незнакомец открыл передо мной дверь на улицу, и лишь спустившись со ступенек, я сформулировал по-детски колкую мысль:
— Так к чему удивляться, если и так в курсе?
— Мы старались не вмешиваться, по очевидным причинам. Поэтому не могли оплатить твоё дальнейшее нахождение в больнице.
Останавливаюсь и с досадой смотрю назад:
— Чёрт, справку забыл, на работе точно спросят.
— Об этом можешь не беспокоиться. То есть... прозвучало не совсем так, как надо. Тебя уволили задним числом, чтобы не оплачивать лечение.
— Откуда знаете?
Парень расплылся в хитрой улыбке и махнул рукой куда-то в сторону:
— Я припарковался там. Ты ведь не собрался в таком виде и состоянии шататься по метро?
Время для очередной народной мудрости: дают — бери. Мы дошли до миниатюрного электромобиля, я не стал мешкать, просто сел и пристегнул ремень.
— С чего такая честь? Не подумайте, я очень даже рад, просто странно.
— Ой, давай «на ты». Я Денис.
— Угу...
— ... как ни крути, ты сотрудник. Просто маленький жест доброй воли.
— Очень мило.
— Да ладно, не кисни. Со всяким бывает, не парься об этом. Как вообще себя чувствуешь?
— Примерно так же, как выгляжу.
— Аха-ха, значит, на поправку идёшь. Тебе, наверное, продукты не помешают, я немного затарил.
— В долги меня загоняете?
— Я же просил «на ты», — поморщился он, — и это мелочи.
— Так я и не про тебя лично. Про Корпорацию.
— Не думай об этом. В дом попасть сможешь, деньги есть?
— Угу.
— Заявление ты ещё не писал... будешь?
— Не знаю. Нет, наверное.
— Это уже дело хозяйское, смотри сам.
Не хватало мне ещё сочувствия от какого-то байстрюка, который похож больше не на человека из корпорации, а на старшеклассника, угнавшего у маман машину. Создатель, ну что за стыд...
Машина свернула на знакомую улицу, я морщился на каждой яме. Вот и родной подъезд...
— Ну как, помочь или сам дойдёшь? А то вижу, напрягаешься по мелочам.
— Сам.
— Ну и правильно. Да, чуть не забыл, — он протянул мне мобильный, из простеньких, — заранее отвечаю: это не даром. Вернёшь потом, а пока для связи будет. Отдыхай. И если не против, завтра заеду за тобой, скатаемся в офис. Как-то нет доверия у меня к казённым коновалам, у нас оборудование в любом случае
получше — посмотрим, подлечим. И пакет не забудь. Да не стесняйся, бери! Вот. Ну, бывай.Я захлопнул дверцу, но вспомнил и снова открыл.
— Не в курсе, что там с девушкой?
— Какой девушкой?
— На которую напали.
— Так вот оно что! Герой! Нет, никакой девушки не было, кто-то из окна увидел тебя на дороге, вызвал скорую.
Вот так всегда. Нет, я никогда до этого лицо не подставлял ради других, я про облом. Вот так всегда — облом.
Машина круто развернулась практически на месте и укатила.
Дома пусто и непривычно, будто вернулся из дальней поездки. Я вдруг понял, как дико устал. Оставив пакет в прихожей, поплёлся в комнату, рухнул на диван и натянул на голову одеяло.
***
Олег. Пьянка
Контроль это всегда выгода. Вообще всё происходящее несёт выгоду, иначе жизнь бессмысленна. Выгода тоже бывает разной. Или тебе деньги, или сила, или иногда можно побаловать своё самомнение и помочь другим.
Олег сволочью не был. Друзьям он действительно помогал (это всегда довольно приятно), и помогал просто так. Потому что это друзья. Всё равно что родная кровь, семья. Иначе быть не должно.
— Так вы типа... экстрасенсов? Помню, когда мелкая была, по ящику крутили бредовенькую передачу, тридцать какой-то сезон. Ходили такие чудики, типа с мёртвыми разговаривали. Без обид.
— Экстрасенсы — слабаки, — Олег чувствовал, что в нём говорит уже не то пятая бутылка пива, не то третья рюмка коньяка, но вопрос задел за живое, и промолчать было уже невозможно, — представь себе некую лестницу развития. На нулевой ступени — обычный человек. Он может, конечно, что-нибудь увидеть, но только если оно будет внаглую ломиться из своего плана. Это пятна и очертания лиц на фотографиях, движение на периферии зрения, всякие там шорохи-трески. Экстрасенсы лишь немного сильнее, четвёртая-пятая ступень. Могут видеть, только если хорошо постараются, и то у них под носом можно спрятать смертельное проклятие, а они даже не почешутся.
— Смертельное проклятие? Ты такое умеешь?
— При желании, — безразлично пожал плечами Олег, — но зачем? У каждого действия должен быть смысл. А таких врагов я ещё не нажил.
— То есть ты или любой другой может просто каким-то обрядом убить человека? — Ира недоверчиво усмехнулась и протянула собеседнику новую бутылку пива.
— Ха, и как ты себе представляешь такой обряд?
— Ну, не знаю... свечи, пентаграмма кровью младенца, сердце девственницы или на крайний случай куриные кости на алтаре, заклинание на пергаменте из человеческой кожи.
Олег громко рассмеялся, чем привлёк внимание всех сидящих в комнате. Жрец скинул карты на стол, подвинул к дивану стул и, скользнув взглядом по короткой майке девушки, не прикрывающей живот, спросил у друга:
— Чего ржёшь?
— Да вот, Ира думает, что мы чернокнижники или шаманы какие.
— О как. Сектантами уже называла? — Олег поймал энергетический пинок и спрятанный за насмешливым выражением лица едкий взгляд, мол «харе выпендриваться». Успокаивающе подмигнув в ответ, повернулся к девушке: