Письма С

— Что-то не очень весёлые стихи, — с лёгким сомнением заметил он и отвернулся, пока ошейник не обратил внимания на прохожих.

— Как и наша жизнь, дражайший! — Севастьян дружески сжал локоть гуля, бросил очередной жадный взгляд на бурдюк и со вздохом замолк.

Нежилой квартал отличался от торговой улицы лишь отсутствием людей, пожалуй. Дома тут такие же облезлые, с трещинами в стенах и провалами в кровле. Тут так же не было заборов, вместо стёкол в окнах куски фанеры, или просто закрытые ставни. Гуль скосился на вагончик, к верхнему углу которого много лет назад была прикреплена стандартная реклама. Теперь от неё остались ржавые проволочные кольца да куски трухлявой резины. Хорошее местечко. Было когда-то. Когда пионер находит город, такие вот объекты вскрываются в первую очередь, довоенные инструменты везде на вес золота, а производство новых почти целиком спрятано в бункерах Дружины. Ну и какие-то крохи можно найти лишь предавшись методичной прочёске домов, гаражей и подобных мастерских.

Кирпичные и каменные дома проявили наибольшее упорство. Облицовка начисто осыпалась, от крыш редко оставался хотя бы остов, стены пошли сетью трещин, и всё же эти старички держались.

— Вот этот выглядит прилично, — Дождик указал рукой на полувываливщуюся вместе с рамой стальную дверь, начисто обгоревшую под солнцем.

— Да, можно и тут.

Внутри было так же душно, но хотя бы не жарило солнце. Гуль не стал пытать пьяницу, протянул ему бурдюк, а сам стал присматривать место, куда можно бы сесть.

Севастьян отлип от горлышка и мотнул головой, сводя разъехавшиеся в стороны глаза:

— Ядрёная, — протянул зеленокожему, — нет? Ну ладно, ещё немножечко...

Он сделал ещё несколько небольших глотков, выдохнул и тоже сел у стены.

— Скипидаром разбавляют, что ли...

Язык у него уже слегка заплетался, гуль отобрал пойло.

— Ну так, какие порядки в городе?

— Порядки? А нет порядков! Из-за работорговцев все стараются отсюда съехать. Три с половиной горожанина, и тех трясут нещадно. Путников через одного в плен тащат, спасу нет никакого.

— Что-то занятное в этих краях есть?

— Та не, всё как обычно. В Большом Степном иногда видны в небе сполохи. Как радуга, только ночью.

— Это далеко?

— Да, полторы сотни вёрст, не боле.

— На запад ходят караваны?

Дождик покачал головой.

— Чего там искать? Нет там жизни.

— Где-то да есть... — сказал гуль, больше самому себе, — что же, тут других городов нет?

— Больше деревни, но это в сторону северных делянок, там не так солнце лютует, и земля плодородная попадается.

— На карте покажешь?

Закатив правый рукав, гуль открыл на браслете карту и вывел голографическое изображение на стену. Пройденный путь светился сиротливым червяком на сетке довоенной карты. Увеличив изображение, указал на один из квадратов.

— Мы в этом квартале примерно, это главная улица.

— Мудрёно...

Севастьян долго разглядывал стену, наконец уверенно ткнул пальцем:

— Вот по этой дороге, ниже — Малый, затем Большой Степной. А наверх — к делянкам. А вот тут свернуть — гильдия ошейников

— Обозников они тоже грабят?

— Нет, их не трогают, только цены заставляют сбивать. О, на днях заходил обоз, охранник один такое рассказал, я уж думал дурмана обкурился или грибов каких съел — ну бред бредом! А потом шрамы показал — я прям онемел, поверил!

— О чём речь? — гуль протянул бурдюк и отобрал после пары глотков.

— А история следующая, — начал Севастьян, вытирая усы, — отряд охотников напал на след когтя, шёл без передыху полдня, в основном по пустынной местности. По пустынной, понял? Это же коготь! Так вот, гнались бы за ним и дольше, но когтю не повезло перебежать дорогу обозу, в буквальном смысле. Хотя, ещё спорный вопрос, кому не повезло. Короче, пробежал под самым носом у обозников, не обратил даже на них внимания. Охранники оцепенели, но у кого-то сдали нервы, и он пальнул уже в спину, когда коготь немного отдалился. Мутант такой обиды не стерпел, вернулся и стал потрошить всех, кто держал оружие. Скотинку не тронул. Охотники подоспели как раз к шапочному разбору, когда у караванщиков было намного меньше конечностей, чем полагается здоровому человеку. Отряд из шести человек, все хорошо вооружены и экипированы, все закалены боями, как против людей, так и против всевозможных тварей, и все они также были разобраны на запчасти.

Вот этот-то выживший, после того, как дошёл до города, сменил портки, подлечился и примкнул к другому каравану. Говорит, повезло прикинуться мёртвым. Бочина вся исполосована, шрамы свежие, так что поверил я ему, поверил!

— Далеко это было?

— А чёрт его знает, недели две пути на запад.

— Держи.

Сунув пойло в жадные руки, гуль встал и направился к двери.

— Уходишь? Ну... спасибо, дружище. Удачи в пути, и не попадайся ошейникам!

Пиная в задумчивости камни, гуль побрёл по улице, бормоча под нос:

— Рядом... Или не тот? Мало ли когтей по пустоши бродит. А что, если не совпадение? Нет, это должно быть совпадением. Пожалуйста, пусть это будет совпадением! Но как, как?! Так мало времени...

Остановился. Осмотрелся. Вдохнул пустой воздух сухого города. А стоит ли вообще убегать?

(*) Стихотворение Марики Становой

***

Ноль. У куратора

Раскинул руки на спинке дивана.

— Воды? Довольно жарко.

Я кивнул и взял стакан.

— Что думаете насчёт этого?

— Насчёт бабьего лета? Ждал столичный гриль.

Анна вопросительно приподняла бровь.

— Ну, знаете — сначала тайгу сожгли, потом озеро в Казахстане стеклянное выплавили. По логике событий...

— Почему же не уехали?

— А мог?

— Вас же никто не держит.

Выдержала паузу. Улыбнулась. Она сидит в похожем кожаном кресле, положив сплетённые пальцы на колени. От неё очень приятно пахнет букетом каких-то трав, из которых я смог узнать только ваниль. Действительно обезоруживающе. А говорит: не держит.

Немного жарковато в куртке и толстой рубашке — «лето» круто взяло обороты — и я уже начал жалеть, что не накинул кожанку на одну лишь футболку.

— Что теперь? Попросите меня прилечь, задёрнете шторы и сядете у изголовья?

— А вам так будет удобно?

— Нет... попытался пошутить. Просто вспомнился дер. Зигмунд.

— Вас беспокоят некоторые аспекты сексуальной жизни?

— Меня беспокоят международные отношения и расширение списка ядерных стран.

Так искренне улыбается, почти верю.

— Как прошла ваша неделя?

Вздохнул, прикидывая, с чего начать. Она с терпеливой полуулыбкой наблюдала мои вздохи, потом решила прийти на помощь:

— Напомните мне свой обычный день.

— Ну... я просыпаюсь, умываюсь, завтракаю и еду на работу. Работаю. Вечером еду домой, по дороге от метро до дома любуюсь звёздами. То есть иногда представляю, что звёзды и правда видны.

— Так...

— Галлюцинации были последний раз три дня назад, а вчера столкнулся с хулиганами. Опять. Пожалуй, это давно стало неотъемлемым аспектом моей жизни.