Письма солдат

Местный грунт каменистый. Ставить людей с лопатами и кайлами офицеры даже не думали. Времени нет на такие работы. Солнце к закату клонится. Оборону нужно пробить пока тьма не сгустилась. Наступать ночью по неразведанной местности даже с танками — это бойня выйдет страшная.

Случилось чудо. Пока ротные офицеры поднимали людей, пришла машина с тротилом. А следом на связь вышел командир танкового батальона.

— Станислав Мстиславович, берите первый взвод, три грузовика и работайте с броней. А нам с вами Андрей Иванович пехоту сопровождать.

Они успели. Люди перекрыли все нормативы, но смогли. В двадцать один пятнадцать с моря ударили пушки. Им вторили гаубицы штурмовой мехбригады. Никифоров наблюдал за артналетом с позиции артиллерийских разведчиков. Грохот взрывов и рев батареи шестидюймовых «колотушек» в пальмовой роще и слова не давали молвить. Наблюдатели голос срывали чтоб их услышали в телефонах. Однако, для штабс-капитана канонада звучала мажорной оркестровой музыкой.

Двадцать минут огневого шквала пролетели в одно мгновение. Вдруг на головы людей обрушилась звенящая тишина. Иван Дмитриевич тряс головой, прогоняя гул в ушах. А артиллеристы уже сворачивали наблюдательный пост. Люди уносили по машинам приборы, собирали кабеля.

Противник молчал. Над вражескими позициями висело облако пыли.

В небо взвились три красные ракеты. За ними две красные и три зеленые. Из укрытий выползли стальные многотонные громадины. Рыча двигателями «Мастодонты» пошли в атаку. На танках за поручни цеплялись бронегренадеры. За стальной лавиной поднялась человеческая волна. Следом шустро перебирали гусеницами шесть «Бычков» с длинноствольными пушками.

Танки сходу проскочили первую линию окопов. Редкие очаги сопротивления давили гусеницами и огнем. Вторая линия тоже проблем не создала.

Саперы шли за атакующей пехотой и танками. Лезть в вперед подставлять своих людей под огонь Никифоров не собирался. Связь с командирами батальонов он поддерживал. Себя обозначил. Что еще больше? Благо, пока заявок от бронегренадеров не поступало.

Американцы держались крепко. Не зря полковник Манштейн подтянул танки и артиллерию, не зря запросил поддержку с моря. Уже при свете закатного солнца наступающие части наткнулись на не продавленную оборону.

Никифоров расширившимися глазами смотрел как над одним из танков взметнулось облачко взрыва, сверкнула яркая вспышка на броне. Стальной гигант казалось даже не почувствовал укус противотанковой пушки, как пер, так и пошел дальше. Уцелевшая батарея успела дать несколько прицельных выстрелов. Два «Мастодонта» встали с перебитыми гусеницами. Вспыхнул жарким бензиновым костром «Ослик». На позицию в роще обрушился град снарядов, бронеходчики били из всех стволов. Как завершающий аккорд, в рощу с фланга разъяренными носорогами вломились два тяжелых танка.

Высокое зеленое дерево вздрогнуло, наклонилось и с треском переломилось под тяжестью и мощью стального зверя. Танк даже не заметил преграды.

— Ты смотри, — Андрей Аристов, толкнул ротного в бок.

Последняя уцелевшая пушка выстрелила прямо в упор. Снаряд проломил броню. Над кормой танка поднялся черный дым. «Мастодонт» на последнем издыхании довернул на противотанкистов, гусеницы подмяли под себя орудийный ствол. Танк дернулся и застыл на пушке, как на постаменте. Открылись люки и из машины посыпались люди в черных комбинезонах.

— Живые черти! — выдохнул Никифоров.

За последним актом трагедии он следил, задержав дыхание. В этот момент водитель «Жука» резко ударил по тормозу перед препятствием. Офицер не успел схватиться за сиденье и чувствительно приложился лбом о стекло.

— Ров, — бросил ефрейтор, выкручивая руль.

— Хорошо, что не колесами его нашел, — возмутился поручик Аристов.

— Полегче, лучше посигналь нашим людям, чтоб танкистам помогли.

— Сделаю, — поручик встал на подножку машины и полосатым жезлом показал сначала на ближайший грузовик с саперами.

Убедившись, что его видят, офицер как заправский регулировщик крутанул жезлом и показал на поврежденные танки.

— Почему у нас нет раций в каждой машине как у бронеходчиков?

— Пишите рапорт. Только боюсь, не в этом году и не на этой войне получим желаемое. Мне говорили, радиосвязь наше слабое место. Армии нужно столько раций и телефонов, что заводы не справляются.

Разговор не мешал командирам следить за дорогой и полем боя. Солнце уже касалось горизонта. На землю легли длинные четкие тени. Самое нехорошее время. Очень сложно разглядеть укрытия и вражеские позиции. Водители и механики до рези в глазах вглядываются вперед, каждая тень кажется бревном или траншей.

Саперы тем временем почти догнали атакующих бронегренадеров. Первыми это заметили американцы. Пронзительный противный свист. Внедорожник тряхнуло близким взрывом. Никифоров инстинктивно пригнулся. Водитель же крутанул руль, вдавил газ до упора. При этом человек попытался переключить передачи, но не справился с коробкой и сцеплением. «Жук» заскрежетал, пошел рывками, в салоне завоняло горелым.

Следовавшие за командиром саперы без команды посыпались из машин. Никифоров с Аристовым выпрыгнули из внедорожника. При этом Иван Дмитриевич чувствительно приложился плечом о камень. Слава богу, двери с командирских машин сняли еще в Гвиане, ничего не мешало.

К счастью, обстрел быстро прекратился. Ефрейтор завел машину. Правда, выехать самостоятельно из рытвины куда его занесло не смог. Пришлось звать людей, с шутками и легким матерком выносить «Жук» на руках.

Рядом остановился легкий танк. Высунувшийся по пояс из башни подпоручик обратился к Аристову.

— Соратник поручик, тяжелый танковый, впереди теснина, дорога перерыта, нужна помощь.

— Что нужно? Штраухман! — это уже к подвернувшемуся под руку старшему унтеру. — Ганс, бери свой взвод и дуй за танком.

— Так точно! Что с собой брать, ваше благородие?

— Руки и голову.

В этот момент к танку подошел Никифоров. Подпоручик коротким движением отдал честь старшему по званию.

— Командир взвода легких танков Самохин Константин. Господин штабс-капитан, я передал вашим людям просьбу помочь с продвижением.

— Хорошо. Константин, как вас по батюшке?

— Михайлович.

— Константин Михайлович, что там впереди?

— Американцев как мышей в амбаре в голодную зиму. Тяжело очень. Я шел на фланге, так из шести танков половину потерял. У тяжелых четверо выбито.

Подпоручик провел ладонью по лбу размазывая пот и грязь.

— Сейчас распадок проходят, за ним роща и поле. Нам приказали перед полем остановиться, на открытое пространство до утра не лезть.

— Понятно. Долговременные точки впереди есть? — Никифоров сдержал напрашивавшийся вопрос.

— Были. На моем участке одну точно огнеметами залили. Соседи что-то орудиями расколупали.

Дорога о которой говорил танкист оказалась коварной и единственной. Узкая извилистая грунтовка. Американцы успели перекрыть ее рядами валунов и бетонными надолбами. Участок в низине перерыли, так что получился замечательный пруд с мутной водичкой. Тяжелые танки прошли прямо через заросли, а вот машины с пехотой, артиллерия, легкая техника встали.