Письма. Часть 1

________

29-го сент(ября), утро.

Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Plus fort que moi. [1385] Отсюда все мои потери. Мужчины и женщины беспощадны, пощадны только души. Делать другому боль, нет, тысячу раз лучше, терпеть самой, хотя рождена — радоваться. Счастье на чужих костях, — этого я не могу. Я не победитель.

(Говорю самое глубокое о себе, что знаю.)

Делаю боль, да, но ТАК страдаю сама, что никакая безмерность радости не зальет. Радуюсь, закрыв глаза и зажав уши, стиснув зубы — радуюсь. (— Господи, не очнуться!)

1385

Сильнее меня (фр.).

________

И еще о другом: творчество и любовность несовместимы. Живешь или там или здесь. Я слишком вовлекаюсь. Для того, чтобы любить мне нужно забыть (всё, т. е. СЕБЯ!) Не видеть деревьев, не слышать листьев, оглохнуть, ослепнуть — иначе: урвусь! Болевой мир несовместим с любовным. (Это я уже о другой боли говорю, не от человека, о болевой разверстости, равняющейся творчеству.) Все часы без другого должны быть пусты, если не пусты — я живу: боль живет: другого нет.

Жить в другом — уничтожиться. Мне не жаль, я только этого и жажду, но —

________

Поймите, другой влечется к моему богатству, а я влекусь — через него — стать нищей. Он хочет во мне быть, я хочу в нем пропасть. Вообще, я слишком страдаю. (Все это не о текущем часе, — о всех протекших часах. Никаких выводов! Это я Вам ПУТЬ своей души рассказываю.) — «Будьте умницей, пишите!» («К'aк, я хочу через тебя разучиться писать, а ты меня — опять у в тетрадь?!») И: — «Вы без меня пишете!» Человек между двух огней: моей невозможностью не-быть (уходом) и моим стремлением пропасть (небытием). В любви меня нету, есть исступленное, невменяемое, страдающее существо, душа без тела.

________

В Ваших письмах так часто: «Или и это забыли?» Друг, забываю только бывшее, бывших. Небывшее во мне суще. Так я, забыв всех своих любовников, никогда не забуду Блока, руку которого никогда не держала в руке. («А если бы держали?» — Бог не привел!)

Кстати, конец письма: «Холодно — знобит — мой путь через снега»… и эти две буквы А. Б. в конце, — я долго смотрела. У Вас страдальческая сущность.

________

Ваше письмо, принесенное мне моей приятельницей, читала на кладбище. (Живу в предместье.) — Другого места не было, везде люди, там никто не бывает. Скамейки не было, села на дорожке, у какого-то камня. Я читала, ветер трепал листы, листья падали.

________

Друг, просьба: пришлите мне книгу Ницше (по-немецки) — «Происхождение Трагедии». (Об Аполлоне и Дионисе). [1386] У меня никого нет в Б<ерлине>. Она мне сейчас очень нужна. Пришлите на Смиховский адр<ес>, на к<отор>ый иногда (в просветленные минуты) и пишите.

До свидания. Жму Вашу руку. Не враждуйте со мной в сердце своем.

МЦ.

Прага, 4-го октября, 1923 г.

1386

Книга «Die Geburt der Tragodie aus dem Geiste der Musik» (1872, в русском переводе «Рождение трагедии из духа музыки»). Книга, вероятно, была нужна Цветаевой для работы над трагедией «Гнев Афродиты»

Милый друг,

У меня к Вам большая просьба — если Вы еще в Берлине — п. ч. если не в Берлине, то уже ничего не можете сделать.

Дело в том, что необходимо перевести (перевезти!) Белого в Прагу, он не должен ехать в Россию, слава Богу, что его не пустили, [1387] он должен быть в Праге, здесь ему дадут иждивение (stride n'ecessaire) [1388] и здесь, в конце концов, я, которая его нежно люблю и — что лучше — ему преданна.

1387

Летом 1923 г. А. Белый решил вернуться в Россию; 1-го августа он получил извещение Берлинской комиссии Наркомпроса о разрешении въезда в РСФСР. 23 октября он вернулся в Москву

1388

Самое необходимое (фр.).

Говорила со Слонимом (знаете такого?) [1389] Он обещал сегодня же написать Белому, без его согласия нельзя начинать хлопот, а он вероломен. Нужно держать его в руках, жужжать ему в уши, — чтобы он не отвильнул, не передернул. Я знаю, что Прага для него — спасение. Во-первых: он обеспечен, во-вторых: чудный город, в-третьих: люди или одиночество на выбор, — как хочет, в-четвертых: я, т. е. моя готовность ему помогать и о нем заботиться: ЛЮБЯ, С РАДОСТЬЮ-и-НЕУСТАННО.

1389

М. Л. Слоним обещал почти наверное устроить ему чешскую стипендию в тысячу крон ежемесячно…

Все это ему передайте. Получать он будет около 800 кр<он> в месяц, не меньше, жить можно (будет подрабатывать). И запретите ему всей моей волей — от иждивения отказываться. Пусть непременно примет. Без этого ехать бессмысленно.

________

Друг, сделайте это для меня. Настойте! Будьте судьбой! Стойте над ним неустанно. И — главное — в нужный час — посадите в вагон! Я встречу. Умоляю Вас Христом Богом, сделайте это! Здесь он будет писать и дышать. В России — ему нечего делать, я знаю, как там любят!

________

От Вас давно ни слова, но не Ваша вина, наверное скоро получу.

________

По моим просьбам Вы видите, какой Вы мне друг. Мне с Вами просторно. Я Вам верю. Это — отношение навсегда. Смело могу сказать. Я знаю, что в любой час Вы меня примете (у меня всегда — час Души!) В этом наша встреча, весь смысл ее. (Я не заговариваю зубы, чтобы Вы лучше переправили Белого, — честное слово! Просто с пера и из души рвется!)

________

И еще просьба: найдите мне верную оказию к Борису Пастернаку: из рук в руки. Мне необходимо переслать ему стихи и письмо. В почту не верю и адреса нет. Сейчас многие уезжают в Москву, найдите мне такого надежного, который немножко любит мои стихи и потому не выкинет моего письма. Или — просто порядочного человека. Письмо и стихи высылаю следом. Зря не отдавайте. Я не писала ему полгода, после такого срока писать — гору поднять, второй раз не соберусь. О, как много мужества нужно — жить! Как много — лжи! И как еще больше — правды!

Борис Пастернак для меня — святыня, это вся моя надежда, т'o небо за краем земли, то, чего еще не было, то, что будет, доверяю Вам свою любовь (письмо) Борису Пастернаку, как свою душу, не отдавайте зря.

И Лучше было бы в Берлине же найти адрес, Эренбург его знает, И можно как-нибудь через третье лицо (Вы в ссоре?) — и наверное еще другие знают. Геликон (Вишняк) например, или Гржебин, — если не уехали. Я пришлю Вам письмо в конверте, Вы надпишите адрес. Прежний адрес его: Волхонка, 14. В крайнем случае — пусть отъезжающий письмо берет так, и в Москве (в Союзе Писателей — или Поэтов — или в одной из книжных лавок) его разыщет.