Письма. Часть 2
Шрифт:
МЦ.
27-го июня 1930 г
St. Pierre-de-Rumilly (H<au>te Savoie)
Chвteau d'Arcine
— это адр<ес> С<ергея> Я<ковлевича>, но своего у меня нет, пришлось бы отдельно нанимать почтальона
Дорогая Саломея!
Наши письма встретились.
Сердечное спасибо за память и за иждивение.
Огорчена Вашим Лондоном — он Вам никогда не впрок. И Париж не впрок. Вам бы нужно жить в С<ен->Лоране, непосредственно под скалой.
Завтра жду Алю, которая только что отлично
С<ергей> Я<ковлевич> поправляется (тьфу, тьфу), худ, но уже не страшен, и кашель лучше. В замке бываю часто — чудесные хозяева — и остальные пансионеры милые. Замок — баснословный. Но мне лучше в избе. Свойственнее.
Мур здесь совершенно (тьфу, тьфу!) счастлив, в замке барствует, а у меня — дикарствует. Весь день во дворе, в сене, с собакой, палками, досками, строит, роет.
645
Школа при Лувре (фр.).
Но — ежедневные дожди и грозы, как-то было три сразу. Нет солнца — сразу осень, и даже поздняя. Но кажется тбк везде. Стынет — земля!
Целую Вас, куда и когда едете, не забывайте.
МЦ.
<Приписка на полях:>
Сюда в августе собирается Д<митрий> П<етрович>. Не соберетесь ли и Вы? В замке — чудно. Больных (серьезных) нет.
26-го июля 1930 г.
St. Pierre-de-Rumilly
(H<au>te Savoie)
Дорогая Саломея! Не писала Вам так долго потому, что болен Мур: свалился в ручей и застудил себе низ живота: расстройство, недержание мочи и, вдобавок, из-за прописанных горячих ванн и ужасной погоды — простуда. То лежит, то ходит, но что-то не поправляется. Болеет уже около месяца. Погода ужасающая, злостный ноябрь, мы все прос тужены. Льет почти непрерывно, весь день в болоте. Вообще условия и для здорового тяжелы, не то что с больным ребенком: в деревне ничего нет, за всем — вплоть до хлеба — бегать в соседний городок La-Roche (12 килом<етров> — aller-et-retour [646] ) кроме того у нас на довольстве Е. А. Извольская, нужно хорошо кормить, т. е. целый день готовить. И ч двух примусов один совсем угас, другой непрерывно разряжается нефтя ными фонтанами.
646
Туда и обратно (фр.).
С<ергей> Я<ковлевич> помогает, но трудно — за 6 кил<ометров>.
Так и живем.
Спасибо за иждивение (июньское), к<отор>ое смогла получить толь ко вчера, т. е. около месяца спустя: чек отослали в Париж, а там он куда-то канул, ждала денег 3 недели, вчера наконец дождалась. Если можно, милая Саломея, июльское иждивение пришлите просто переводом, на Сережино имя, ему от города ближе. По адресу в конце письма. — Мгновенно куплю нам с Алей грубые башмаки, по пуду весу каждый, это пока — вся мечта. Нигде еще не была, ни в Aix’e, ни в Chamonix, ни в Annecy, хотя все рядом, нельзя из-за Мура.
Простите, милая Саломея, за мрачное письмо, надеюсь Ваше будет веселее. Целую Вас.
МЦ
15-го авг<уста> 1930 г.
St. Pierre-de-Rumilly
(H<au>te Savoie)
Дорогая Саломея! Вы верно не получили моего последнего пись ма — вероятно с парижской квартиры непересланного.
В нем я писала о болезни Мура (свалился в ручей и застудил себе низ живота: все последствия) и просила Вас июльское иждивение выслать не чеком, а деньгами, п. ч. с июньским чеком местный банк устроил проволочку в 3 недели — отослал в Париж, тут 14-е июля [647] —
задержка и т. д.647
День штурма Бастилии отмечается как национальный праздник Франции (нерабочий день).
И вот — еще ответа нет, хотя писала я Вам около 3-х недель назад.
Простите за напоминание, но очень давно сижу без денег, а у С<ергея> Яковлевича) тоже ничего нет, т. е. минус-имущество, п. ч. Мирский давно перестал доплачивать за санаторию. Платила я — остатками вечера, теперь все иссякло.
Последнее иждивение, полученное, было июньское.
С<ергей> Я<ковлевич> поправляется, но дико томится в пансионе.
О себе рассказывать нечего: лето неудачное.
Целую Вас крепко, простите за скуку, напишите о себе:
здоровье и лете.
МЦ.
<Конец августа 1930>
Дорогая Саломея! Огромное спасибо.
Пишу поздно ночью, а завтра утром рано надо в соседний городок на рынок — 12 кил<ометров> aller et retour, [648] причем retour с пудами: картошки, овощей, хлеба, здесь кроме молока и сыра ничего нет.
648
Туда и обратно (фр.).
Кончила — минус последние пять страниц, жду франц<узского> текста русской литургии — Мулодца, написала ряд стихов к Маяковскому. [649] Прочла Mireille [650] Мистраля и читаю Коринну. [651]
Погода (тьфу, тьфу не сглазить!) последние две недели — блаженная. Мур (еще более тьфу, тьфу!) поправился — и от падения в ручей и от ржавого гвоздя, который пытался согнуть ногой и который, проткнув толстую подошву сандалии, прошел ему в ногу.
649
Цикл стихов «Маяковскому», написанный на кончину поэта.
650
Поэма Ф. Мистраля «Мирей», написанная на материалах фольклорных сказаний.
651
Роман Жермены де Сталь «Коринна, или Италия».
Читать учиться не хочет ни за что, стихи ненавидит. — «Почему Вы сделались… ну — писательницей (NB! слова не слыхал, изобрел) — а не шофером или чем-нибудь таким?»
Аля пишет и вяжет — множество заказов, чудная вязка.
Я шью Муру пижамные штаны, в которые свободно влезаю сама. Думаю домой между 1-м и 15-м Октября. А Вы — когда и куда?
Целую Вас, надеюсь, что Ваш «зноб» прошел. Еще раз, большое спасибо.
МЦ.
Да! Главное. Был Д<митрий> П<етрович> — на два дня — подымался в наш С<ен-> Лоран, мычал, молчал. Хмур, неисповедим. Разговорить невозможно. Должно быть — плухи дела. О С<увчин>ских ни слова. Ворчал, что Вы уехали, не дав адреса. Отсюда — в Гренобль к сестре. [652] Дальнейших планов никаких.
С<ергей> Я<ковлевич> не толстеет, но чувствует себя хорошо, д<окто>р находит, что ему лучше (легкие), но до полного выздоровления еще далеко. Написал две вещи (проза) — очень хорошие.
652
Речь идет о старшей сестре Д. П. Святополк-Мирского — Софье Петровне