Письма

242 Из письма к сэру Стэнли Анвину 28 ноября 1962

[Сборник «Приключения Тома Бомбадила» вышел в свет 22 ноября.]

Пока что видел лишь два отзыва на «Тома Бомбадила»: «Т. литт. саппл.» и «Лиснер» [1], — и был приятно удивлен: я-то ожидал замечаний куда более снобистских и снисходительных. Кроме того, я остался изрядно доволен: оба рецензента поначалу упорно не желали развеселиться, но, как ни старались, так и не сумели сохранить викторианское строгое достоинство.

И все-таки, как и прежде, я упорно не могу взять в толк: с какой стати, если «профессор» демонстрирует некоторые познания в том, что касается приемов и техник его профессии, это непременно «розыгрыш», но если писатель выказывает осведомленность, скажем, в юриспруденции и судопроизводстве, это считается интересным и достоверным.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Рецензии на книгу появились в «Таймс литерари сапплемент» от 23 ноября 1962 (стр. 892) и в «Лиснер» за 22 ноября 1962 (стр. 831). Второй из отзывов был весьма восторженным; в нем говорилось о толкиновской «превосходной технике... граничащей с гениальностью».

243 К Майклу Толкину 19 декабря 1962

Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд

Дорогой мой Мик!

Счастливого Рождества, и благослови Господь вас всех. Вкладываю для тебя маленький пустячок; надеюсь, он окажется кстати. Все это — благодаря нежданному коммерческому успеху моих стихов (а на критиков не обращай внимания). Я-то уже, почитай что, сидел на мели, вдруг оказавшись, по сути дела, «представителем свободной профессии»: обычно приходится ждать до мая, прежде чем «А. энд А.» раскошелится на выручку за предыдущий год. Но тут мне выдали аванс, поскольку «Т.Б.» разошелся уже в количестве 8 000 экземпляров еще до публикации /*Т. е. по предварительным заказам.*/ (издательство, что называется, застали врасплох; пришлось срочно выпускать переиздание), а это, даже при пустяковом исходном авторском гонораре составляет куда больше, нежели кто-либо, кроме разве Бетджемана /*Литературный критик, обозреватель в газете «Дейли телеграф». См. письмо №149.*/, способен заработать на стихах!....

Я бесконечно устал, вернувшись к преподаванию среди прочих трудов (в числе которых над «Т.Б.», при всей его субтильности, пришлось изрядно попотеть). На этой неделе наконец-то увидело свет мое издание «Ancrene Wisse», но, поскольку это только текст (с текстовыми примечаниями) на чрезвычайно архаичном ср. —английском, не думаю, что тебя он развлечет. Но, как только выйдет перевод «Сэра Гавейна» и «Перла» (надеюсь, что в начале будущего года), экземпляр тебе достанется. А тогда, хо! — за Нуменор и мрачные, спутанные предания! В честь моего семидесятилетия меня также почтили «Festschrift»'ом /*Юбилейный сборник, посвященный ученому (нем.)*/ — томом статей, вышедших из-под пера 22 «англистов» со вступительной одой Одена. Заговор, выношенный и претворенный в жизнь Рейнером Анвином и Норманом Дэвисом (моим преемником), о чем я впервые узнал лишь несколько недель назад.....

Ну что ж, вот и Рождество пришло! Это потрясающее событие никакая «коммерциализация» осквернить не в силах — если, конечно, сам этого не допустишь. Надеюсь, дорогой ты мой, что праздник принесет тебе хоть немного покоя и отдыха и всячески поможет тебе восстановить силы; а я вспомню о тебе перед Причастием (как всегда, но на сей раз — особенно) и пожелаю, чтобы вся моя семья собралась рядом со мною, на старинный патриархальный манер!

Твой родной

Папа.

244 Из черновика к читателю «Властелина Колец»

[Отрывок, в верхней части которого Толкин написал: «Комментарии касательно критики (текст утрачен?) Фарамира и Эовин (ок. 1963)».]

Эовин: Вполне возможно одновременно любить более чем одного человека (противоположного пола), хотя и по-разному и с разной силой. Не думаю, что чувства Эовин к Арагорну на самом деле сильно изменились; а когда оказалось, что он настолько выше нее и по происхождению, и по положению, она вполне могла продолжать любить его и восхищаться им. Он был стар, и речь тут идет не просто о физическом качестве: почтенный возраст, если ему не сопутствует физическое одряхление, может внушать тревогу или благоговение. Кроме того сама она небыла честолюбива в собственном политическом смысле этого слова. Хотя по характеру и не «нянька», ни воином, ни «амазонкой» она на самом деле тоже не была, но, как многие отважные женщины, в момент кризиса могла проявить великую воинскую доблесть.

Сдается мне, Фарамира вы толком не поняли. Фарамир робел перед отцом, — и не только в том смысле, как это водится в обычной семье, где царит строгий и надменный отец с исключительно сильным характером, но и как нуменорец перед владыкой единственного сохранившегося ну-менорского государства. У него не было ни матери, ни сестры (Эовин тоже росла без матери), зато был «заправила»-брат. Фарамир привык уступать и держать свое мнение при себе, и однако ж, умел подчинять себе людей — как человек, который, со всей очевидностью, наделен личной храбростью и решимостью, но при этом еще и скромен, беспристрастен, и исключительно справедлив, и бесконечно сострадателен. Думаю, он очень хорошо понимал Эовин. Кроме того, титул князя Итилиэнского, первого среди знати после Дол Амрота в возрожденном нуменорском государстве Гондор, которому вскорости суждено было обрести имперское могущество и престиж, это вовсе не «должность огородника», как вы изволили выразиться. Восстановленному в правах Королю еще многое предстояло сделать, а до тех пор кн. Итилиэнскому следовало оставаться «проживающим по месту службы» стражем границ Гондора, отвечающим за его основной восточный аванпост, — а также на его плечи ложилось немало обязанностей по восстановлению утраченной территории и очистке ее от лиходеев и недобитых орков, не говоря уже о жуткой долине Минас Итиля (Моргула). Я, естественно, не стал вдаваться в детали касательно того, как Арагорн, в качестве Короля Гондорского, будет управлять королевством. Но понятно, что сражаться пришлось много, а в первые годы правления Арагорна предпринимались походы против врагов на Востоке. Главными полководцами, под началом Короля, конечно же, числились Фарамир и Имрахиль; и один из них, как правило, назначался командовать оставленными в Гондоре войсками в отсутствие Короля. Нуменор-ский Король был монархом, обладающим правом неоспоримого решения в случае разногласий; однако правил он государством в рамках древнего закона, каковой претворял в жизнь (и толковал), при том, что не сам его создал. Тем не менее во всех важных спорных вопросах, будь то вопросы внутренней или внешней политики, даже Денетор созывал Совет и по меньшей мере выслушивал то, что имели сказать лорды фьефов и военачальники. Арагорн возродил Великий Гондорский Совет, в каковом Фарамир, по праву наследования остававшийся /*См. III стр. 245 [1].

– Прим. авт.*/ Наместником (то есть представителем Короля в случае его отбытия за границу, или болезни, или в промежуток между его смертью и вступлением на престол его наследника), конечно же, числился главным советником.

Касательно критики того, как стремительно развивались отношения или «любовь» Фарамира и Эовин. По собственному опыту знаю, что чувства и решения зреют очень быстро (по меркам просто «часового времени», которое, собственно говоря, сюда и неприложимо) в период великого напряжения и особенно в ожидании неминуемой смерти. И я не думаю, что люди высокого положения и происхождения нуждаются во всех этих пустеньких пикированиях и авансах в вопросах «любви». В этом предании речь идет не о временах «куртуазной любви» с ее претенциозностью, но о культуре более примитивной (т. е. менее развращенной) и более благородной.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. «Фарамир... протянул белый жезл; но Арагорн принял жезл — и вновь вручил его Фарамиру, говоря: «Срок службы не окончен; и жезлом этим владеть тебе и твоим наследникам, пока длится мой род».

245 К Роне Бир

[Ответы на следующие вопросы: (1) В «английских рунах», использованных в англосаксонских надписях, руна

 означает вовсе не «Г», как во «Властелине Колец». Почему нет? (2) Что происходило с эльфами, когда они погибали в битве?]

25 июня 1963

Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд

Уважаемая мисс Бир!

«Кирт», или руны во «Властелине Колец» были придуманы специально для этой истории и в ее контексте исторически никак не связаны с германским руническим алфавитом, который наиболее тщательно разработали англосаксы. Таким образом, не приходится удивляться, если похожим знакам присваивается разное значение. Сходство в начертании неизбежно в алфавитах, изобретенных в первую очередь для вырез[ания] или выцарапывания на дереве, и потому составленных из линий, идущих поперек или по диагонали относительно древесного волокна. Значки, использованные в кирте, практически [все] сводятся к основной фигуре

, причем число вариантов сокращается посредством того, что соединений диагональной линии с нижним концом прямой принято избегать (исключений немного, и все они ограничиваются случаями, когда, как в знаках

 и

 стык приходится и на вершину тоже). Число вариантов увеличивается посредством повторения любой добавочной диагонали с противоположной стороны прямой линии и посредством дублирования половины основной фигуры: