Письмо из ниоткуда

– Папа? – фыркала Наташенька. – Да он кота нашего, засранца, ни разу мордой в тапки не натыкал, он добрейшей души человек!

– Бывают убийства и непредумышленные.

– Надо вашей бабке звонить, – решительно проговорила мама. – Уж если нам весточка пришла, ей тем более.

– Был он у меня, – неохотно сообщила та. – Заехал по дороге в Грузию.

– Куда бежит мой муж? – воскликнула Ольга Степановна. – И от кого?

– На последний вопрос у меня ответа нет. А в Тбилиси у сына лучший друг живет, Гио Абашидзе. Со связями человек, ресторан имеет на Шардени, принимает важных людей. Помочь он обещал Мишеньке. – Батя-грузин хотел сына Малхазом назвать, но матушка записала Михаилом, на русский манер. – Ты мне, Олька, не звони больше! Не хочу я говорить с тобой. Привечала, когда вы вместе были, а сейчас…

– Я вам внучек родила, между прочим.

– Жаль, воспитать нормально не смогла. Хамки, хитрюги, баламутчицы. В тебя обе. Вы, вшивые интеллигенты, все двуличные!

Продолжать диалог не имело смысла, и Ольга Степановна положила трубку. Больше она свекрови не звонила. А ее муж не присылал весточек. Но когда Наташа с Ромчиком собрались в путешествие, то отправились именно в Тбилиси. Туристическую Мекку – Шардени они посетили в первую очередь. У всех спрашивали, где ресторан Гио Абашидзе, но о нем никто не слышал. Как и о папе Наташи.

* * *

Ромка заплакал от счастья, узнав о беременности Наташеньки. Или, как сказала она сама, о залете. Дословно:

– Я залетела, Ромчик!

А тот так обрадовался, что пустил слезу.

– Вообще-то это плохая новость, – сердито проговорила она. – Мы еще универ не окончили, нам рано становиться родителями.

– Осталось всего ничего, мы даже успеем защититься. – Он лез с объятиями и поцелуями, а она его отталкивала. Не понимала, чему радоваться: детей они планировали начать делать через два-три года, и это при условии, что их финансовое положение станет стабильным.

– Это все ты виноват, – еще больше гневалась она. – «В презервативах не те ощущения, – передразнила его Наташа. – Я выну, не волнуйся!»

И далее в том же духе. В итоге поругались и могли бы сутки не разговаривать, но Ромчик так настойчиво подлизывался, что был прощен уже к вечеру. Ночь будущие родители провели в бурных ласках, благо теперь можно было не думать о контрацепции, утром не пошли в универ, проспали, а днем вместе отправились к гинекологу, чтобы подтвердил беременность. Пять положительных тестов могли и наврать!

– Ты хотела бы этого? – спросил Ромчик.

– С ума сошел? – возмутилась Наташа. Она уже забыла о том, что еще вчера называла свою беременность залетом, а Ромку дураком, не понимающим, как ухудшится их жизнь. – Я уже прикидываю, куда мы поставим кроватку.

– Между шкафом и окном?

– Да! А наш диван передвинем, чтобы удобнее было ночью вставать.

– Мы его выкинем и купим новый. А еще ремонт сделаем. Но только после того, как узнаем пол ребенка.

– Ты хочешь?

– Девочку.

– А я мальчика.

– Представь, если будет двойня? В моем роду есть близнецы.

– Давай не пугай! Нам бы с одним справиться. И вообще… еще не факт, что я беременна.

К счастью, это оказалось фактом. Из поликлиники Наташенька с Ромой уходили окрыленными.

Беременность протекала прекрасно. На самочувствие будущая мать редко жаловалась. Бывало, ее рвало по утрам, но тут Наташа сама была виновата, тащила в рот всякую дрянь. Например, хлебные корки. Те, что горелые. Мама Ромки такие срезала, чтобы квас на них делать, а Наташа намазывала маслом, сверху посыпала зеленым луком и уплетала за обе щеки.

Она невероятно похорошела! Хотя, казалось бы, куда больше? Но беременность Наташеньку сделала более женственной и сексуальной. Она округлилась, но исключительно в нужных местах: в груди и бедрах. Стала больше улыбаться, и не только кому-то, а самой себе. Она постригла волосы, чтобы меньше тратить времени на уход за ними, и каскад до плеч ей очень шел.

– Что с ней происходит? – спрашивал Генрих, общий друг и ангел-хранитель.

– Ты о чем? – делал вид, что не понимает вопроса, Ромка. Никому они не рассказывали о беременности Наташи, даже родителям. Ждали, когда УЗИ покажет пол, и тогда они сообщат всем радостную новость.

– Наташу будто подменили. Она даже двигается иначе.

– Разве?

– Я бы сказал, грациозно, но правильнее будет – зазывно. Она же ходячий секс.

О да! Если бы Роман не вкалывал по десять часов после занятий, чтобы заработать на ремонт, они бы только любовью и занимались. Наташа постоянно хотела ласки, а Роман, невзирая на усталость, готов был ее давать. Так что секс у них был каждый день, и не по разу. Соседи даже дали им прозвище Кроликовы, а кто-то из них стучал в дверь в разгар самого жаркого акта и орал: «Да сколько же можно?!»

Не только первое УЗИ, но и второе не показало пол. Ребенок лежал попкой, будто не желая рассекречиваться. Решили назвать Сашенькой, а комнату оклеить нейтральными бежевыми обоями.

Ремонтом занимался Ромчик. Наташа пыталась помогать, но он прогонял ее. Незачем беременной напрягаться.

– Потолки три с половиной, один не справишься, – пыталась вразумить его Наташа. – Давай хотя бы Генриха попросим подсобить.

– Нет.

– Родственников тогда. У твоего бати золотые руки, и он закодировался. Вдвоем вы управитесь за пару дней…

– Я все сделаю сам.

– Какой ты упрямый!

Если Ромчик что-то решил, то переубедить его было крайне сложно. Но возможно! Железные аргументы работали. И если бы у них горели сроки, он сам бы попросил помощи. Им же некуда было спешить, до родов оставалось еще несколько месяцев.

– Мне надоело жить в вечном ремонте, – не отставала от него Наташенька.

– А для меня удовольствие делать его не спеша. Мне кажется, сейчас лучшее наше время, и я хочу продлить его.

– Загнать ты себя хочешь! Учеба, работа, ремонт…

– И на все у меня хватает сил. Я вдохновлен и безумно счастлив.

– Я тоже хочу внести свою лепту в ремонт.

– Сшей шторы, – нашелся Рома. – Нам потребуются плотные, не пропускающие света. Но они не должны быть мрачными.

Она ухватилась за его идею. Быстро выбрав ткань (тоже без помощи мамы, сестры или Генриха), уселась за машинку. Ромка клеил, Наташа строчила, и оба наслаждались процессом. Безудержный секс остался в прошлом, теперь ребята кайфовали, создавая уют в своем доме. И никто им был не нужен, ни родственники, ни друзья.