Письмо

– Тоже мне призы! Ты вообще видела такое? Набор для фондю – что это за хрень вообще?

– Это небольшая кастрюлька, в которой подогревают сырный соус, а в него макают кусочки хлеба.

– Гадость какая.

– Ну, это блюдо для гурманов.

Рик похлопал по дивану:

– Выключай-ка этот бред и садись ко мне.

Тина поставила стакан и подошла к дивану.

– Там шампусика больше не осталось? – спросил он.

– Чуть-чуть, но тебе не кажется, что…

– Мне уже хватит? Нет, не кажется. Я в норме, Тина, не нуди, пожалуйста, все испортишь. Иди сюда.

Он притянул ее к себе и попытался поцеловать. Тина машинально сжала губы и напряглась всем телом.

– Что теперь не так? – спросил Рик.

– Ничего, – легонько оттолкнула она его. – Давай я налью тебе еще.

Он крепко схватил ее за запястье.

– Это подождет.

Рик резко толкнул Тину на диван и, навалившись сверху, засунул ей в рот язык, отчего Тину чуть не стошнило. Она просила перестать, но Рик был сильней, и, несмотря на сопротивление, он без труда сорвал с нее штаны и раздвинул ноги.

– Рик, погоди, – просила она, пытаясь выиграть время. – Давай пойдем наверх, там удобней.

Он с силой ударил ее по лицу.

– За дурака меня держишь? Заткнись и получай удовольствие, корова фригидная.

Тина повернула голову вбок и закрыла глаза. Он не в первый раз насиловал ее, но она поклялась, что этот раз станет последним. Она терпела слишком долго. Она уйдет – на кону была ее жизнь.

Больше всего Тина ненавидела воскресенья и всегда искала повод улизнуть из дома. Рик всю ночь проспал на диване, потому что был слишком пьян, чтобы преодолеть лестницу, чему Тина была рада. Она сидела на кухне и грела руки о чашку с чаем, обводя взором царивший вокруг беспорядок. Вся кухня пропахла горелым жиром, в тазу с ледяной водой со вчерашнего вечера мокла сковородка. В дверном проеме показался Рик с заспанной припухшей физиономией и взъерошенными волосами. Он по-прежнему был во вчерашней одежде.

– Где сигареты? – прохрипел он сиплым голосом и откашлялся, постучав себя по груди.

Тина с отвращением поморщилась:

– И тебе доброе утро. Спасибо, я в порядке. Как сам?

– Чего? – отупело просипел он. – А, это ты из-за вчерашнего, что ли?

Тина швырнула ему пачку сигарет.

– Держи.

Он придвинул стул и сел за стол.

– Чай мне полагается?

Тина кивнула:

– Чайник вон там.

Рик глубоко затянулся и выдохнул дым.

– Ты права. Я полная свинья, и ты заслуживаешь лучшего. А теперь, пожалуйста, сделай мне чаю.

– Наконец-то дошло.

– Знаешь, нечего винить меня одного, – защищался Рик, – ты тут тоже виновата.

Тина поставила чашку и покачала головой.

– И в чем же здесь моя вина? Я говорила тебе вчера не покупать шампанского – ты же обещал больше не пить, но разве ты станешь меня слушать. Пара бокалов никому не навредит, особый случай, бла-бла-бла…

Рик выпустил клубы серого дыма ей в лицо.

– А я помню, как ты меня вчера уговаривала не ставить – ну, и кто оказался прав?

– Это были мои деньги, – спокойно ответила Тина.

– Что твое – то мое, мы с тобой партнеры.

– Прекрасно, тогда отдай мне половину выигрыша.

Рик усмехнулся.

– Нет уж, это мои деньги. Ты же не одобряешь азартные игры, забыла?

Спорить с ним было невозможно, у Тины просто не осталось на это сил. Следующие слова прозвучали смелее, чем она сама ожидала.

– Я ухожу от тебя.

Рик поперхнулся, словно его ударили в грудь. Он схватил ее за руку.

– Черт, Тина. Да, я вчера немного увлекся, знаю. Но зачем так горячиться! Я люблю тебя, ты же знаешь.

В его голосе звучали знакомые нотки отчаяния. Тина знала: сейчас он скажет и сделает все, что угодно, лишь бы задобрить ее. Все это она проходила не раз.

– Ты так и не понял – я боюсь тебя, Рик. Боюсь, что ты сделаешь со мной в следующую секунду. Мне надоело появляться на работе в синяках и врать, надоело наступать на яичную скорлупу по всему дому, надоело жить в этом ледяном свинарнике и работать за двоих, чтобы платить за квартиру.

– Но…

Тина подняла руку.

– Я не закончила. Ты представляешь, что значит жить в страхе каждый день? Зато я прекрасно знаю! Я одна тащу на себе семью – ты не вкладываешь ни цента. Транжиришь деньги и высасываешь из меня все силы – вот и все.

– Как мило! Я, между прочим, вчера ужин тебе приготовил!

– Яичницу с картошкой пожарил? – усмехнулась Тина. – Если, по-твоему, в этом и заключается роль мужа, ты глубоко заблуждаешься.

Рик тяжело дышал, сжав кулаки, но Тина не унималась. Ей никогда прежде не удавалось набраться духу и дать ему отпор, и она чувствовала небывалый прилив сил.

– Тебе нужна помощь, Рик, и я не могу тебе ее дать.

Он резко вскочил на ноги и, перегнувшись через стол, схватил ее за волосы.

– У тебя кто-то есть, да? Кто он? Я убью его, а потом убью тебя.

Тина смело смотрела ему в глаза.

– Никого нет, Рик. Как ты не можешь понять: я ухожу из-за тебя! Никто в этом не виноват, кроме тебя.

Он разжал руку.

– Тина, ну зачем ты меня выводишь, – сказал он упавшим голосом. – Пожалуйста, не уходи. Ты мне нужна.

Тина сняла с вешалки пальто и подняла чемоданчик.

– Уже собралась? Вот стерва! И как долго ты это планировала?

– Ох, даже не знаю. Может, с того дня, как мне зашивали бровь – после того, как ты врезал мне по лицу.

– Я не виноват, просто кольцо попало…

– Или с того дня, как ты разбил мне кулаком губу, или затушил сигарету о мою руку, с того дня, как ты впервые изнасиловал меня или украл мои деньги, чтобы сделать ставку. С треклятого дня нашей свадьбы! Мне продолжать?

Произнеся все это вслух впервые в жизни, Тина почувствовала, как к ней возвращаются давно погребенные внутренние силы, а вместе с ними – уверенность в том, что она просто обязана покинуть этот дом, иначе ей не сохранить ни рассудок, ни жизнь.

Уверенным шагом Тина направилась в прихожую, решительно распахнула дверь и с высоко поднятой головой переступила порог, ни разу не обернувшись.

– Тина, вернись. Прости меня, – колени Рика подогнулись, и он рухнул на пол.

Тина едва сдерживала шаг, спускаясь по улице. У нее словно выросли крылья, и она была готова бежать и бежать бесконечно. Что ж, вскоре ей и правда придется спасаться бегством, как только Рик обнаружит, что она обчистила его карманы, пока он спал, и забрала весь выигрыш.