Питер

Он поднялся с кровати. Но его тело, после сна на старом, перепачканном, затертым до

дыр матрасе занемело и не слушалось, а ноги двигались неохотно. Тогда Даня понял, что

нужно размяться и он потянулся, как будто пытался руками достать до потолка, сделал

несколько вращательных движений телом и присел. Его тело приняло идею позитивно, будто почувствовало пинок и от удовольствия прохрустело. После этого процесса он

почувствовал явное облегчение.

Данила подошел к зеркалу. Это было обычное прямоугольное зеркало. Раньше, такое

висели почти в каждом доме. Единственным отличием, от все своих одинаковых братьев

было то, что это зеркало, украшалось рамой. Рама была покрыта медью и совсем не

напоминала ту вещь, которая прожила пятьдесят, а то и семьдесят лет. В отличие от самого

зеркала, которое из-за времени потеряло свою правильную форму, так как затерлось по

углам и отдаленно в свое форме стало походить на овал. Он наклонился и заглянул в него.

Из глубины зазеркального мира, на него смотрел его двойник. На лице которого явно

читалось явное удивление. Он задавал вопрос сам себе. Кто это? На него смотрел парень, 7

внешне лет двадцати пяти, хотя конечно ему было куда меньше, с обычной формой лица, ничем внешне не отличавшимся от любого другого. Такие же рядовые уши и рот.

Единственное, на что бросался взгляд это его глаза. Глаза у двойника в отражении, были

настолько глубоки и чисты, что если смотреть в них не отрываясь можно очутиться где-то

далеко. Его голову венчали волосы, которые очень редко мылись, а что такое хороший

шампунь не знали и в помине. Но, не смотря на это, были опрятными и ухоженными, что

было очень редким явлением. Его лицо, не было похоже на лицо подростка, коим он

являлся. Его кожа была сухая, с небольшими шрамами, ссадинами и больше смахивала на

кожу взрослого мужчины слегка погрубевшую и постаревшую. Еще бы чистота воздуха, уровень радиации в Коломне оставлял желать лучшего, да и питание, несмотря на старание

колхозников, было плохое. Да и многие другие факторы пагубно влияли на организм

человека, из-за чего он не просто выглядел старее, а он, действительно старел куда быстрее, чем ему закладывалось природой давным-давно. И именно поэтому он выглядел на двадцать

пять, хотя ему было куда меньше.

Опираясь одной рукой на стенку, второй рукой он провел по лицу, как будто хотел снять

невидимую маску, которая закрывала ему его:

– Да, сегодня мне исполняется семнадцать. Ну что, можно сказать, полжизни прожил –явно саркастически произнес он, с таким чувством как будто сзади него кто-то сидит и

пытается его переубедить в обратном.

С другой стороны, какой сарказм, в Коломне еще ничего, многие доживают до сорока, а

то как Проф до пятидесяти. Но вот на Северной до сорока почти никто не доживает. На

побережье из-за сильного радиоактивного ветра, который дует с Бора, вообще тридцать пять

считается преклонным возрастом.

Данила произнес эти слова с сарказмом, но с такой уверенностью и твердостью, как будто

он прожил на этом свете не один десяток лет. И мог натаскивать и тыкать носом различных

сопляков, хотя сам был таким.

На самом деле Даня был обычным подростком своих лет, ни чем не отличавшимся от

своих сверстников. К своим семнадцати, он особо не преуспел не в какой из жизненно

важных областей и в отличии от ровесников не имел ни каких особых интересов, занятий и

способностей. Например, его единственный друг Егор, имел хорошую комплекцию, которой даже могли позавидовать некоторые искатели. Хотя искателями становились

только самые подготовленные люди. Ванька со второго участка постоянно помогал

колхозникам, а Витек, который жил на втором уровне. Уже с 14 помогал отцу чинить

турбины и громоотводы.

Данила родился после “ЧЕСа”, как его называли все люди или конца света, как это

называли в библии. Просто в один момент природа и сама планета выплеснула на нас ту

злобу, которую мы человечество выливали долгое время на нее. Так вот Даня родился после

8

всего этого, когда люди, точнее то, что от него осталось цивилизованного, пытались

выживать и приспосабливаться к новому миру. Он не помнил своих родителей, да и вообще

не знал, были ли они или нет и пытался не думать об этом. Единственным ему вроде родным

человеком был Захар, который вырастил и выкормил его, не смотря на то, что выжить

одному то было нелегко. И именно поэтому он считал его родней. А единственным другом

был Егор, с которым он знаком почти с самого первого момента, как он помнит себя.

После сказанного Даня отклонился от зеркала и провел взглядом комнату. Его внимание

заострилось на соседней с ним кровати, это была кровать Захара. Она стояла в метре от него

и была аккуратно застелена. И не просто аккуратно, на ней не было видно ни одной

ложбинки и не одного изъяна. Плед единственное, что украшало постель, он хоть и был

очень стар, но хорошо выполнял свою единственную и пожалую важнейшую функцию, согревал человека.

– Все-таки хорошо застелена, не то что моя, - сказал Даня тихим голосом, сам того не

замечая, - вот это выучка,- снова пробормотал он, вспоминая, как ему рассказывал Захар о

том, что в свои восемнадцать, он служил в спец полке и как его там муштровали.

– Сколько же ему лет, - задумался Данила, а потом снова пробубнил вслух, - все-таки, где

он. Вроде бы тревоги не было, я бы точно проснулся. Странно.

На этом его рассуждения остановились, так как, находясь в комнате, он все равно ни чего

не узнает. Он накинул свою куртку, одел ботинки и захлопнув за собой дверь вышел из

комнаты.

Как только дверь закрылась, он попал в темный и не очень длинный коридор