Питер

Он, не отпуска ручки двери, развернутся в пол оборона к Дане и сказал, уже совсем

добрым и спокойным голосом, как-будто, наконец, достиг той цели, которую добивался уже

не один год.

– Да ничего Даня, ведь важно осознавать свои ошибки и исправлять их. Главное помнить о

той культуре, которая осталась у нас. Возможно, это единственное, что осталось в нас

человеческого, конечно кроме желания выжить – уже погрустневшим голосом, произнес он

и не дожидаясь реакции, резко дернул за ручку и открыл дверь.

Маленький тамбур заполнился пронизывающим воздухом. Пронизывающий даже не от

холода, хотя он был куда холоднее, чем тот фильтрованный, который был в галере. Нет!

Пронизывающей от того что нес в себе тот непонятный страх, который наполнял все

окружающие земли. Он нес в себе ту пустоту, безжизненность, которая такое чувство была

пропитана им. Он нес чувство смерти, которая готова была принять любого в свои объятья, только выйди из укрепленного города и шагни к ней в руки.

13

Даня рванул к двери, которая почти захлопнулась и придерживая ее рукой выскочил

следом за Максим Михайловичем. Но пока он проделывал эти движения Максим

Михайлович успел пробежать по ступенькам, которые спускались от двери и что-то говорил

Санычу. Даня не долго думая быстрыми шагами проскочил ступеньки и тоже подошел к

ним слыша конец той фразы которая предназначалась не ему.

– ……….. ги плавятся. Еще раз говорю хватит.- Тут он заметил что Саныч косым взглядом

поглядывает на Данилу и резко сменил тему. – Так что смотри, проверь лучше оружие чем

торчать на холоде, так сказать.

– Как будто я не понимаю о чем идет речь, - подумал про себя Даня. Но тут же заметил, что

он развернулся и собирается уходить и прикрикнул ему вдогонку. – Максим Михайлович вы

не видели отчима.

– Нет, не видел.
– Ответил он повернув голову в сторону Дани, но при этом не

остановился.

– Ну чего Саныч, опять по шапке получил за курево. Сам же прекрасно знаешь, что наши

умы не приветствуют, то что эту дрянь с Прибрежной курите. А тебе Проф, вообще

запретил о ней даже думать, загнешься же.

– Дань, спасибо тебе конечно, да и Михалычу с профессором.
– Сказал он своим и так

хриплым голосом, а потом закашлял так, что казалось свои легкие сейчас выплюнет. Но

спустя несколько минут, все таки успокоился, достал откуда-то из запазухи сверток, в

котором были самокрутки, взял одну из них зубами и произнес. – Но я отведенную мне

жизнь, прожил еще лет 8 назад и то, что я до сих пор нахожусь на этой проклятой кем только

можно, выжженной, отравленной земле это скорей проклятье для меня чем радость.

Да, Саныч действительно можно было понять, к своим годам, а сколько ему было он

наверное и сам не знал, он пережил все ужасы современного мира. Во время ЧЕСа, он

потерял всю свою семью, всех родных и близких ему людей. Он своими глазами видел, как

человечество вместо того чтобы собраться и исправить что-то, все глубже и глубже завязало

в своих же ошибках. Вместо того чтобы объединиться и общими усилиями что-то сделать, оно размеживалось и пыталось выжить по одиночки. Богатые давили бедных, люди с

оружием убивали безоружных, сильный душил слабого и не как раньше, за что-то ценное, а

за то, что раньше бы и не подумал за чистую воду, воздух и еду.

Было видно что Саныч просто устал он устал от того что приходиться выживать, при

том, его болезнь обострилась и было видно что держится он только благодаря тому, что

нужен кому-то, что он приносит пользу. Именно из-за болезни Проф запрещал ему курить

самокрутки. Так как трава, которую использовали в самокрутках выращивалась на

прибрежной. Там с самого начала засаживали подсолнухи, так как они должны были

впитывать радиацию и все вредные вещества и умирать. Но потом заметили, что растения

14

несмотря не на что, очень хорошо растут. И начали выращивать табак и траву, так как овощи

содержали смертельно много для человека вредных веществ, а дозиметр просто завывал, когда находился рядом с ними и поэтому никто их не ел, а табак все равно курили не смотря

не на что.

Саныч достал от туда же откуда и самокрутки, коробок спичек. Вынул одну спичку, поджег и поднес к самокрутке. Самокрутка задымилась и приятно одурманивший запах, окутал все пространство вокруг него. Он затянулся и от удовольствия закрыл глаза, было

видно что его мышцы расслабляются и не смотря на то, что это убивало его он получал

удовольствие и это удовольствие затуманивало его боль, она некуда не уходила но смягчалась.

Саныч выдохнул дым, опять прокашлял и сказал:

– Поэтому я вам, благодарен за все, но я не маленький ребенок и сам для себя выбираю, по

крайне мере эти сигареты помогают забыться хоть не на долго. На несколько секунд ты

отправляешься куда-то далеко, туда, где нету зла, туда, где тепло и уютно. И хоть на

несколько секунд мне кажется, что у меня нету, рака горла, и мои легкие еще не заражены. –После этих слов он снова закашлял.

Несмотря не на что Саныч выглядел вполне здорово, так сразу не скажешь что он

смертельно болен. У Дани и в мыслях не было наставлять старика, ведь он сам был еще

малолеткой в его глазах, да и травку он тоже покуривал вместе с Егором.

Саныч не переставал кашлять, тогда Даня подошел к нему и похлопал по спине и как не

странно но это помогло.

– Да ты и сам прекрасно знаешь о чем я, - подмигнув Дане и продолжая дымить произнес

Саныч.

Даня попытался каким-то образом уйти от ответа, но после непонятного утра, мысли

его еще не пришли в порядок и в голову ничего не шло.

– Да нет, да почему, ну откуда я могу знать,- как то не внятно произнес он. Обычно